А. Васнецов. Книжные лавки на Спасском мосту в XVII в. 1902 г.
Вся такая мебель большей частью делалась из простого дерева, преимущественно из липы, украшалась резьбой и потом обивалась красным сукном, как, например, был обит шаф в третьей комнате в Верху у царя Алексея, а чаще всего раскрашивалась красками, цветным или зеленым аспидом, т. е. под малахит и мрамор, а иногда по золоту и серебру расписывалась травами и узорами или же просто чернилась в глянс, т. е. полировалась. На поставцах, книгохранительницах и шафах с лица писали также цветки и фрукты. Вообще, мебель отличалась тою же яркой пестротой в украшениях, какой блистал и сам дворец, снаружи и внутри; одно соответствовало другому и вполне обличало вычурный вкус того времени, который признавал красоту в одной только совокупности золота, ярких красок и хитрых узоров.
Вечером большие приемные палаты освещались паникадилами и стенными подсвечниками, или шенданами, которые помещались в простенках, между окон. Паникадила висели в Грановитой, в Средней Золотой, в Царицыной Золотой, в Столовой, в Передней и в других палатах и комнатах. Одно из таких паникадил, висевшее при царе Федоре Ивановиче в Царицыной Золотой палате, описано архиепископом Елассонским Арсением, который был принят в этой палате супругой Федора, Ириной.
«В палате царицы Ирины,– говорит он,– висел превосходной работы лев, державший в лапах змею, а к змее привешено было множество прекрасных канделябров, сплетенных наподобие корзин».
При Годунове (1602), когда он давал обед датскому принцу Иоанну, жениху царевны Ксении, Грановитая палата была украшена превосходной работы паникадилом, в котором находились часы с боем.
Подсвечники, или шенданы, серебряные, столовые и стенные, употреблялись только в парадных случаях. Все они были превосходной заграничной работы и поступали в царскую казну в дар от иноземных государей и послов. Большей частью они представляли разные мифологические и аллегорические фигуры. В обыкновенных, будничных случаях постельные хоромы, равно как сени и переходы, освещались сделанными из слюды, весьма узорочными фонарями, которые оправлялись белым железом, золотились и расписывались красками. По ночам горели ночники медные, стоявшие для безопасности в медных коробьях, род подносов или сковород.
Количество восковых свечей, какое выходило каждый день на освещение отдельных хором дворца, было довольно значительно, судя по уютности комнат. В 1684 г. в хоромы царицы Натальи Кирилловны и царевны Натальи Алексеевны да в Стряпущую и в Казенную избы в подклеты постельницам и комнатным бабам и в фонари выходило свеч вощаных по два налепа153 больших, по 5 витыьх больших, по 8 витых меньших, по 35 образных, по 30 четьих да по 50 свеч сальных, на сутки.
Скажем здесь, кстати, несколько слов о курениях, какие употреблялись в то время в приемных палатах и в жилых хоромах. Обыкновенное курение составляло ячное пиво, которое употребляли в топку для духу, особенно в мыленках, а также в мастерских палатах, где хранилась одежда и разный убор платейной и постельный. Иногда в топке употребляли росной ладан. Вероятно, тем же способом, т. е. когда топили, использовали и разные другие, не слишком дорогие и более обычные, курения. В особенном употреблении была также гуляфная водка, розовая вода. Впрочем, в царских покоях курили разными составными ароматами из водок и трав, которые заготовлялись в Аптекарской палате. Кроме того, в Аптеке довольно часто прописывались разные другие благовонные составы для куренья и разная смесь из редких ароматов, из которых некоторые клали в платья в Мастерской палате, чтобы придать им хороший запах.
Между прочим, Essentia ambrae была самым отличным благоуханием для тогдашнего времени во всеобщем употреблении. Она состояла из полфунта водки апоплектики, полфунта эликсира Vitae Mathioli и золотника ambrae gryseae. Изготовлялись также благовонные свечи. Ароматическими составами курили в жаровнях и жаровенках, серебряных и медных. Употреблялись также большие жаровни столовые, вроде чаш или в виде каких-либо затейливых фигур, например гор с замками.
С. Иванов. Земский собор
По поводу чистоты и опрятности в комнатах упомянем, что, кроме повседневной уборки и по случаю празднеств и царских тезоименитств, раз в год, а именно перед Святой154, производилась уборка и чистка повсеместная. Тогда во всех хоромных церквах, во всех комнатах, каморках и чуланах мыли полы, стены, потолки, промывали живопись, очищали золоченье, резьбу и все другие подобные украшения, закоптевшие или запылившиеся от времени; выбивали пыль из суконных и других комнатных нарядов. При этом производились и необходимые починки и возобновления попорченных и худых мест. С особенной тщательностью к этому времени очищались образа. Их мыли греческим мылом посредством греческих же губок.
Живопись в комнатах подправлялась, а если была уже сильно попорчена, то переписывалась вновь. За внешнею чистотою и опрятностью наружных мест во дворце строго наблюдала Истопничья палата. Крыльца, лестницы, рундуки, площадки, переходы, дворики открытые и находившиеся в сенях, каждый день начисто выметались и подсыпались просеянным желтым или красным, а также белым воробьевским, привозимым с Воробьевых гор, песком, который сыпали в подсев, через решета, для того чтоб ложился ровно и чисто.
После этого общего обзора древнего хоромного наряда и убранства представим, в дополнение, частный обзор некоторых комнат, наиболее значительных в домашней жизни того времени. Приемною комнатою была Передняя, поэтому главный предмет ее убранства, который обращал на себя внимание, было царское место, стоявшее в переднем углу, или же большое кресло, соответствовавшее по своему значению упомянутому месту. Затем никакой другой мебели, кроме обычных лавок у стен, в Передней не было. Гостей приглашали садиться на эти лавки по старшинству, более почетных – ближе к креслам или к месту. Особенно важным гостям, например знатному духовенству, подавали также особое кресло. Гораздо проще устраивались места в Передних цариц и царевичей. О местах в комнатах царевен не упоминается; вероятно, для них ставились только кресла. Места устраивались на рундуках, на особых помостах, которые перед полом возвышались на одну, на две, а иногда и на три ступени.
Ф. Солнцев. Царское место царя Федора Алексеевича
Н. Самокиш. Стоянец к царскому трону с державой и скипетром
Комната, в собственном значении, была кабинетом или вообще таким помещением, в котором оставались большую часть дня. Поэтому она больше может ознакомить нас со вкусами и потребностями повседневной жизни в царских хоромах. Меблировка ее заключалась в обычных лавках с коником, т. е. такой же лавкой, устроенной ларем или шкафом для поклажи разных домашних вещей. В переднем углу под образами всегда стояло кресло, как особое отдельное от других место сидения, собственно для хозяина хором, был ли то сам государь или царевич, государыня или царевна. В своих хоромах каждый был государем в смысле отдельного, независимого хозяина, каждый жил среди отдельного почета и чествования, какими окружали его особу приближенные и дворовые. Если пред лицом государя, когда он даже и слова разговорные говорил, т. е. вел обыкновенный разговор, никто не счел садиться и, чтоб отдохнуть и посидеть, выходил в другую комнату, но нет ни малейшего сомнения, что то же самое строго наблюдалось не только в хоромах государыни, но и в хоромах царевичей и царевен, как бы они малы ни были. Может быть, одни дядьки да мамы пользовались правом сидеть подле или поодаль своих питомцев на лавках. Когда приходил значительный гость, которого следовало также сажать особо, не на лавке, то в комнату вносилось другое кресло и ставилось по приличию, где указывала честь пришедшего гостя.
В переднем же углу перед креслами стоял стол, на котором, разумеется, можно было встретить разные предметы дневных занятий или даже и забав, смотря по времени дня и по требованию обычных установлений жизни. Книга церковных поучений или церковно-исторических сказаний, житий и т. п. сменялась иногда шахматной доской или, особенно на женской половине, какими-либо предметами мастерства и работ, которые нужно было осмотреть, обсудить, рассказать и приказать, чего хочется и что нужно делать, а нередко и предметами собственного рукоделья.
Кто особенно прилежал книжному учению, у того на комнатном столе чаще встречались книги, чем другие предметы, у того и в комнате стояла особая книгохранительница с запасом избранных или наиболее необходимых, так сказать, настольных книг, для душевного спасения. Впрочем, книгохранительницы, хотя и не всегда обширные, находились у каждого хозяина отдельных дворцовых хором, т. е. у каждого члена царской семьи.
Чернильница царя Михаила Федоровича
У государя в комнате, где он принимал обыкновенно доклады, равно и в комнатах взрослых царевичей, стол покрывался красным сукном и убирался разными предметами, необходимыми для письменных занятий. На нем стояли часы, лежали книги, какие требовались к делу, у государя, например, Книга Уложенная, Уложение, в которое при докладах приходилось, может быть, не раз заглядывать; лежали разные бумаги, в тетрадях и в столбцах, или свитках. Чистая бумага также большей частью резалась на столбцы, которые по написании подклеивались один под другой, для чего на столе находилась и клеельница с клеем. Письменный прибор заключался в чернильнице с песочницей и с трубкою, где перья мочить. Перья государь употреблял обыкновенно лебяжьи. Знатные люди в то время редко писали гусиными. Кроме того, были перья с карандашами и с грифелями для записок в книжках левкасных, пергаментных и каменных, или на грифельных досках.
Укажем несколько предметов, которые составляли принадлежность письменного стола в царском быту. В числе царских вещей, описанных в 1611 г. по случаю их продажи в уплату жалованья находившимся тогда в Москве польским ротам, между прочим была «чернильница серебряная, в ней свистелка серебряная с зуботычками да с уховерткою». Свистелка нужна бы