Для характеристики подобных же поступков и нравов между дворовыми людьми приведем несколько случаев. В 1652 г. бил челом государю, а постельничему Федору Михайловичу Ртищеву подал челобитную постельной сторож Куземка Еремеев, а в челобитной пишет: «В нынешнем, государь, во 160-м году, генваря с 31-го числа, ввечеру, часу в пятом ночи, сошелся со мною в жилецком подклете постельной истопник Яков Быков и бранил меня всякою позорною бранью и ушиб меня кулаком и вышиб левой мне глаз и тем меня изувечил. Милосердый государь! пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, про тое мою брань и про бой сыскать теми людьми, кои тут были, и по сыску свой царский указ учинить. Царь государь, смилуйся!
И постельничий Федор Михайлович Ртищев его, Куземку, допрашивал, кто в ту пору был, как его Яков Быков в жилецком подклете бил? И Куземко сказал: были-де в ту пору в жилецком подклете: постельной истопник Архип Соколов да сторожи Гриша Клементьев да Петрушка Нефедов. И постельничий Федор Михайлович Ртищев постельных истопника и сторожей допрашивал, и постельной истопник Архип Соколов сказал, по государеву крестному целованью: видел-де он то, как Яков Быков сторожа Куземку в глаз зашиб; а за что-де у них стало, и он-де того не ведает. Гришка Клементьев да Петрушка Нефедов сказали, по государеву крестному целованью: пришли, де они в жилецкой подклет, и Куземка-де пьет вино из кубышки; а Яков-де Быков прошал у него вина; и Куземка-де ему вина пить не дал, а говорил ему: я-де государево жалованье сам пью, и Яков-де его за то ударил кулаком и вышиб у него глаз».
В 1666 г., июня в 20-й день, била челом государю золотного дела мастерица Федосья Кашинцова словесно, государыни царицы Марии Ильиничны чину на сына боярского, на Федоса Новашина, о безчестьи, что называл-де ее, Федосью, безпелюхою; а кто про то слышал и тем людем имена подала роспись в Верху окольничему Василью Михайловичу Еропкину да диаком Ивану Взимкову да Ивану Яковлеву. «Шлюсь, государь, на детей боярских, на Уласа Пестова, да на Федора, да на Дмитрия Кривцовых, да на подклюшника на Василья Горюшкина, как меня при них безпелюхою называл сын боярской Федос Новашин, и они то слышали; в том, государь, на них и шлюсь».
И против той ее росписи сыскивано: 20 июня 1666 г. против словесного челобитья золотного дела мастерицы Федосьи Кашинцовы Кормового дворца подклюшник Василий Иванов, сын Горюшкин, сказал: тому-де дни с три шел он, Василий, после кушенья на Светличное крыльцо, и мастерица-де Федосья сыну боярскому Федосу Новашину говорила, что подговорил он у ней жонку и чтоб, сыскав, ей отдал. И Федос мастерице говорил: я твоей жонки не подговаривал и называл ее, Федосью, небылицею и безпелюхою, ты-де на меня затеваешь напрасно. А Федосья ему, Федосу, против слов его говорила: ты уличен, подговорных людей лицом отдашь.
В тот же день государыни царицы чину дети боярские Федор да Дмитрий Гавриловы, дети Кривцовы, по евангельской заповеди Господнии, сказали: тому де назад пятой день, в субботу, стояли они с матерью своей на Светличном крыльце до столового кушенья, и в те-де поры золотного дела мастерица Федосья Кашинцова считалась с сыном боярским с Федосом Новашиным и говорила ему, Федосу, ты-де у меня жонку подговорил. И Федос Федосье, против тех ее речей, говорил: я у тебя жонки не подговаривал, а тех слов от Федоса, что он ее, Федосью, называл безпелюхою, не слыхали, а называл ли он ее такими словами, до нас или после нас, того мы не ведаем.
Застенок
В тот же день того ж чину сын боярский Влас Пестов, по евангельской заповеди Господнии, сказал: дневал он на Светличном крыльце в субботу, и пришел на крыльцо сын боярский Федос Новашин к жене, и в то ж время вышла на крыльцо мастерица Федосья Кашинцова и начала говорить Федосу: ты у меня жонку подговорил; и Федос ей говорил: я у тебя жонки никакой не подговаривал; и Федосья ему, Федосу, говорила: ты ведомой подговорщик, лицом ты жонку да девку отдал Варваре Бахтеяровой; и Федос против тех ее слов назвал ее, Федосью, безпелюхою.
В 1670 г. бил челом государю постельной сторож Кондрашка Захарьев: «Жалоба, государь, мне на истопника Костянтина Чулкова; в нынешнем, государь, во 178-м году, генваря в 27-й день, на твоем государеве дворе, против Постельного крыльца, ухватя меня, холопа твоего, он, Костянтин, поперег, переломил у меня ногу, левую ногу берцо, надвое; и ныне я оттого увечен. Милосердый государь! пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, о том свой государев указ учинить. Царь государь, смилуйся! Помета: 178-го, генваря в 31-й день, сыскать ссылочными людьми».
Городские сторожа в Москве в XVII в. С гравюры Панова
В 1693 г., августа 3-го, бил челом государям Мастерской палаты государынь цариц и царевен подьячий Василий Клушин. «Сего-де числа был он в Мастерской Полате, сидел за столом, где они, подьячие, садятся, и в то-де число пришод в Мастерскую Полату закройщик Яков Матвеев и сидел за поставцом, где делают платье. И, издеваясь, говорил ему, Василью: добр да подьячей, да язык высуня, пишет; если б де я, шод, и сзади его ударил, и язык-де бы ему пришиб. И иные многие издевочные слова ему говорил. Да в тех же де речах молвил ему, Василью: не поможет-де тебе и царевна, что я над тобою сделаю. А которая именем, того не молвил. И про иных, его братью, подьячих, говорил, безчестя его, Василья, и иных его братью подьячих: что будто и в холопи к нему иной подьячей бьет челом. И он-де, Василий, ему, Якову, запрещал и унимал, чтоб он неприличных слов не говорил, и его, Василья, и иных его братью подьячих не безчестил. А слышали-де те его слова портные мастера Андрей Якимов, Андрей Моисеев, Афонасий Селуянов; чеботники Селиверст Филиппов, Андрей Иванов. И чтоб великие государи пожаловали его, велели про те его, Яковлевы, слова розыскать и свой государев указ учинить. И против того его словесного челобитья в Мастерской Полате закройщик Яков Матвеев допрашивая, а в допросе сказал: подьячей-де Василий Клушин говорил ему, Якову, что будто он, Яков, неподелом на них, подьячих, находит, и называл его чортом и бранил матерны. И он-де, Яков, против его, Васильевых, слов, что добр-де подьячей, да язык высуня, пишет: и если б де он шол и сзади его ударил и язык бы де пришиб – говорил. А что: не поможет-де тебе и царевна, что я над тобою сделаю, – таких слов он, Яков, ему, Василью, не говаривал. А про подьячего ж де, что в холопи к нему бьет челом он, Яков, говорил же. А опричь-де тех слов, он, Яков, ему, Василью, не говорил, и в том-де он, Яков, шлется на тех людей, которые в словесном его, Васильеве, челобитье написаны. А затеял-де Василий на него, Якова, что будто говорил он, Яков, про царевну; за то: будучи он, Яков, в походе в селе Коломенском, говорил им, подьячим Ивану Протопопову и ему, Василью, чтоб они людей своих и иных лишних людей в Мастерскую Полату не пускали, для того что он, Яков, застал их в Полате и из Полаты высылал вон; и в том-де он, Яков, шлется на мастеровых людей, которые в то время были».
Весьма любопытное уголовное дело возникло в 1649 г. по случаю не только оскорбительной лично, но и очень важной клеветы на сокольничего Богдана Матвеевича Хитрово, впоследствии самого приближенного к государю лица, получавшего звание боярина, оружейничего и дворецкого и со славою управлявшего дворцовым ведомством и при царе Алексее Михайловиче, и при его сыне, Федоре Алексеевиче. Надо упомянуть, что дело возникло спустя только год после известного Московского мятежа в июне 1648 г. Окольничий Хитрово обвинялся именно как один из подстрекателей мятежа. Обвинение было страшное, и потому Хитрово поспешил подать государю следующую челобитную:
«Царю государю и в. к. Алексею Михайловичу всея Русии, бьет челом холоп твой, Богдашко Хитрово. В нынешнем, государь, во 157 году, июля в 11-й день, как ты, государь, был у панахиды у Архангела Михаила, и в то, государь, время лаел и безчестил, и позорил и дураками называл племянников моих, Ивана, Богданова сына, да Ивана Савостьянова, сына Хитрово, Ефрем Юрьев, сын Бахметев. Да в то же, государь, время он же, Ефрем Бахметев, у Архангела Михаила и на Постельном крыльце меня, холопа твоего, лаел и безчестил и называл меня гилшиком и заводчиком и сказывал, что будто я, холоп твой, будучи на твоей государеве службе, на Азовской степи, на Синбирском, завод заводил в убойстве боярина Бориса Ивановича Морозова; и будто писал я холоп твой грамотки к боярину князю Алексею Никитичу Трубецкому и к дядьям своим о заводе дурном и о убойстве боярина Бориса Ивановича. И я, холоп твой, такого заводу дурного не заваживал и боярину князю Алексею Никитичу и к дядьям своим в таком деле грамоток не присылывал; а дядей, государь, у меня, холопа твоего, кроме постельничего Михайла Алексеевича Ртищева, никого нет; а прежде, государь, сего родители наши служили вам, великим государем, и в измене, и в гильшиках, и в заводчиках нигде не бывали; а отец, государь, его, Ефремов Юшка Бахметев, вам, государем, изменял и с Польскими и с Литовскими людьми под Москву приходил; а в то, государь, время дядя мой родной, постельничий Михайло Алексеевич Ртищев, вам, великим государям, служил и в тюрьме сидел, а в измене и в гильшиках нигде не бывал. Да он же, государь, Ефрем Бахметев, при многих людях мне, холопу твоему, грозил, что мне быть разорену и сослану. Милосердый государь (т.), пожалуй меня, холопа своего; вели, государь, про то дело сыскать стольники и стряпчими и дворяны Московскими и жильцы и всяких чинов людьми, которые в то время тут были, как он меня, холопа твоего, у Архангела в церкви и на Постельном крыльце лаел и безчестил и гильшиком называл и разореньем и ссылкою грозил, своему государеву боярину, кому ты, государь, укажешь; и по сыску, государь, на такого изменничья (сына) вели мне, холопу своему, дать оборон по своему государеву милостивому разсмотрению, чтоб впредь таким изменничьим детям неповадно воровать и нашу братью безчестить и гильшиком называть. Царь государь,
И государь, слушав челобитные окольничего Богдана Матвеевича Хитрово, указал про то сыскать и стольников и стряпчих и дворян московских и жильцов расспросить боярину Илье Даниловичу Милославскому да думному дьяку Семену Заборовскому. И того ж дни стольник Иван Богданов, сын Хитрово, боярину Илье Даниловичу Милославскому да думному дьяку, стольникам и стряпчим и дворянам Московским и жильцам подал имяны за своею рукою таковы: имена, при ком говорил Ефрем Юрьев, сын Бахметев, у церкви Архангела Михаила и на Постельном крыльце про окольничего про Богдана Матвеевича Хитрово: князь Данил Мышетцкой, Кузьма Трусов, Василий Панин, Иван Лихарев, Григорий Вердеревский, князь Семен Волховский, Федор Сомов, Петр Вердеревский, князь Федор Юсупов, Артемий Камынин, Еремей Пашков, Петр Лодыженский, Матвей Шишкин, Иван Рышкеев, Семен Лаврентьев, сын Совин, Матвей Исленьев, Петр да Любим Бахметевы, Микита Тургенев. Помета: «157 июля 12 день, подал Иван Хитрой».