1675 г., 22 мая, барабанщик Прокоф. Еремеев чинил в хоромы царевичу барабаны... 25 ноября живописец Дорофей Ермолаев золотил сусальным золотом (50 листов) потешную пушечку со станком и с колесцами в село Преображенское, в хоромы царевичу... 1 декабря сделаны шахматные маленькие доски и вызолочен лук в потешное лубье...
1676 г., марта с 1 числа по 1 апреля, станошного дела мастер Андрюшка Васильев работал царевичам потешное «ружье: пистоли, карабины, пищали винтованны, замки и стволы деревянные и с ложами»...
1677 г., 11 июля, скроены потешные полы, в киндяках желтом, лазоревом, червчатом, вероятно, к маленьким шатрам...
1678 г., марта 11-го, скроено потешное знамя в дорогах осиновых ясских да в червчатых кармазиновых...
1679 г., 15 мая, стрельник Василий Емельянов сделал шесть гнезд (стрел) северег и томаров к шести лучкам недомерочкам жильничкам и выкрасил их шафраном; а лучник Алешка Кондратов делал к тем лукам тетивы... 30 ноября сабельного дела придельщики Прохор Иванов с товарищи делали царевичу Петру из клена и из липы потешные сабли, полоши и кончары и топорки, а станочного дела мастер Андрей Васильев делал из липы пару пистолей да пару карабинов потешные. 9 декабря иконописец Тимофей Резанец писал царевичу Петру всякие потешные игры. 22 декабря живописец Дорофей Ермолаев писал красками два топорка, булаву, шестопер, пистоль, карабин, потешные деревянные...
Петр с самых ранних лет был окружен товарищами-ровесниками. Количество потешных знамен, прапорцов, барабанцов и т. п. показывает, что все это заготовлялось на целый маленький полк. Ровесники-робятки были спальники, стольники, карлики, составлявшие обычный детский штат каждого из царевичей и разделявшие с ним детские игры. За исключением карликов, они набирались из детей бояр и особенно из родственников царицы, близких или дальних, которых она выбирала к себе в стольники и тем приближала ко двору свое родство.
Вот имена некоторых из спальников и стольников, находившихся в числе «робяток» при Петре в первое время: Нарышкины – Лев, Мартемьян, Федор Кирилловы; Василий, Андрей, Семен Федоровы; Кирила Алексеев, Иван Иванов; Гаврила Головкин, сын постельничего Ивана Семеновича Головкина; Автамон Головин, Андрей Матвеев, князь Андрей
Михайлович Черкасский, князь Василий Лаврентьевич Мещерский, князь Иван Данилович Великого-Гагин, князь Иван Иванович Голицын, Иван Родионович Стрешнев; кроме того – Григорий Федорович Балакирев, справлявший должность стряпчего у крюка; карлы: Никита Гаврилов Комар, Василий Родионов, Иван и Емельян Кондратьевы.
На четвертом году царевич является уже полковником, полк набран был из более старших, чем он, и назван его именем – Петров полк. Военное дело требует строгого порядка, строгой точности и отчетливости в поступках и действиях, строгого подчинения общему строю дела,– одним словом, требует всего того, что воспитывает, укрепляет и укореняет чувство долга. Можно с достоверностью полагать, что все это в отношении воспитания детей в царском быту было совершенной новостью во дворце царя Алексея Михайловича. Известно, что и прежде царевичи потешались воинскими играми, и до этого времени они, может быть, начальствовали маленькой ратью из спальников и стольников, но тем не менее в этом, собственно царедворческом, полку они все-таки оставались царевичами. Между малолетной ратью и ими существовало всегда огромное расстояние, которое не представляло ни одной точки, где бы возможно было уравнение отношений царственного ребенка с детьми царедворцев. Мы видели, что игры Петра начались с того же; ему набраны для забавы дети царедворцев.
Новый полк, сформированный по правилам дисциплины, был шагом вперед, и шагом весьма важным по своим последствиям. Трехлетний полковник, являясь с полковым рапортом к государю-отцу, мог ясно представлять себе, что он уже не только царевич-сын, но и простой солдат, несущий свои обязанность, службу, долг. Таким, как кажется на первый взгляд, мелким различием в положении ребенка нельзя пренебрегать, особенно когда желаем выяснить сколько-нибудь причины того или другого направления в его развитии. Новое положение вслед за собой влечет и новое понятие, новое представление в уме о своем значении, о своих отношениях к другим.
А. Кившенко. Петр I за рулем парусного ботика на Яузе-реке
Что маленький Петр так именно понимал свои воинские игры, это доказывается тем, что он, с каждым годом, все более и более расширял круг этих игр и восходил постепенно от простого полкового учения ружейным выметкам и разным приемам фронта, ручным ухватам, как тогда выражались, к артиллерийской стрельбе, к инженерному делу, к созиданию земляных окопов и крепостей, к осаде и штурмованию этих укреплений, к разным эволюциям на воде и к мореходству. В таком понимании своей забавы он решительно расходился с мнением века, со своими современниками, которые уже гораздо после узнали значение этих, как бы пустяшных, одним словом, потешных дел гениального ребенка.
Но важнее всего по своим последствиям было то, что Петр в этой только школе мог выяснить себе великую истину, ставить дело выше лица, общую цель выше личной цели, и в этой только школе мог последовательно низвести свое значение со степени царевича до степени полного солдата, а потом первого работника и слуги государству. Сделавшись рядовым, став в ряду обыкновенных служебных лиц, Петр тем самым вошел в незнакомый для царевичей и по многим причинам недоступный дотоле круг простых и прямых отношений между сверстниками-сослуживцами. Все обыкновенные, существующие отличия и различия людей совершенно сгладились перед этим новым определением их значения и достоинств. А как важно и благотворно было это новое начало отношений для государственной деятельности, тому служит доказательством вся эпоха преобразований, явившая столько талантов, способностей, умственных и нравственных сил, которые до того времени или дремали среди умственного застоя, или почитались контрабандой.
Портрет Петра I. Неизвестный художник
Но вот среди детских игр и потех наступило наконец время книжного учения и писания. Крекшин рассказывает, что книжное учение, под руководством Зотова, началось 12 марта 1677 г., т. е. когда царевичу был на исходе пятый год.
Отца он лишился еще на четвертом году. Царь Федор Алексеевич, старший брат Петра, «вельми любяше царевича и зрения его ради часто приходя к вдовствующей царице Наталии Кирилловне», посоветовал однажды, что время посадить его за грамоту. Нужно было сыскать учителя, кроткого, смиренного и ведущего Божественное Писание. Бывший при этом вместе с государем боярин Федор Соковнин65 донес их величествам, что имеется муж кроткий и смиренный и всяких добродетелей исполнен, в грамоте и писати искусен, из приказных, Никита Моисеев Зотов. Государь повелел представить его. Не объявляя Зотову о царском решении, Соковнин привез его во дворец, ввел в Переднюю комнату и велел дожидаться. Через несколько времени один из комнатных вышел и спросил: «Кто здесь Никита Зотов?» Зотов объявил себя.
Письмо Петра Великого к царице Наталье Кирилловне
«Государь изволит тебя спрашивать, пойди вскоре»,– сказал комнатный. При этих словах Зотов пришел в страх и беспамятство, так что не мог двинуться с места. Он вовсе не подозревал, по какому случаю должен был предстать пред светлые очи государя. Комнатный взял за руку кроткого и смиренного учителя и в утешение объявил ему, что милости ради государь его требует. Но оробевший учитель просил, чтоб дали хоть малое время, когда придет в память. Постояв немного, сотворил он крестное знамение и пошел за комнатным во внутренние покои к царскому величеству. Государь милостиво принял его, пожаловав к руке.
Царевич учился прилежно и охотно. Главный и первый предмет преподавания заключался в чтении и учении Часослова, Псалтыря, Деяний и Евангелия. Вместе с тем Зотов же учил царевича и писать. Обучение письму началось, кажется, на восьмом уже году, на что указывает известие о переплете в червчатый бархат царевичевой буквари (прописи) 15 марта 1680 г. Читать и писать царевич учился на особом учительном налое, на котором учится государь грамоте.
Б. Чориков. Петр I занимается воинским преобразованием в 1687 г.
Началось испытание: Зотову велели писать и потом прочесть книги. К испытанию был призван Симеон Полоцкий, муж премудрый в писании, который, рассмотрев писание и слушав чтение Зотова, объявил государю, «яко право то писание и глагол чтения». Проэкзаменованный учитель был отведен Соковниным к царице. Когда Соковнин представил его, царица, держа за руку маленького Петра, обратилась к избранному учителю со следующею речью: «Известна я о тебе, что ты жития благого, Божественное Писание знаешь,– вручаю тебе единородного моего сына. Прими его и прилежи к научению Божественной мудрости и страху Божию и благочинному житию и писанию». До сих пор Зотов мало понимал, в чем дело. Услышав поведение царицы,– весь облияся слезами, упал к ее ногам и, трясяся от страха и слез, проговорил: «Несмь достоин принять в хранилище мое толикое сокровище». Государыня, повелев встать, продолжала: «Прими от рук моих, не отрицайся принять. О добродетели и смирении твоем я известна». Зотов же не возста, лежа у ног, помышляя свое убожество. Государыня, снова повелев встать, пожаловала его к руке и приказала явиться наутре для учения царевича. На другой день утром, в присутствии царя Федора, патриарх, сотворя обычное моление, окропя блаженного отрока святой водой и благословив, вручил его Зотову. Зотов, посадя царевича на место, сотворил ему земное поклонение и начал учение. В то же время учитель был щедро награжден: патриарх пожаловал ему сто рублей, государь – двор, государыня – две пары богатого платья и весь убор.
Не встретилось нам известий о том, учился ли царевич церковному пению, которое, как известно, составляло необходимую и неотменную часть тогдашнего начального образования. Отсутствие положительного указания по этому предмету не может служить доказательств