пира. Здесь Московский двор в полном блеске являл свои драгоценности, свое богатство, приводившее в изумление иностранцев. В особенности поражало иностранцев огромное количество дорогой посуды, которой были убраны как этот средний поставец, так и все другие.
«Когда его пресветлейшество,– говорит Кобенцель,– угощал меня обедом, я заметил в передней части покоя так много круглых блюд, кубков, чарок и других золотых и серебряных сосудов, что, говоря без преувеличения, тридцать венских повозок с трудом могли бы все это вместить в себе, между тем как это еще не составляет всей государевой посуды, но только принадлежность дворца, в котором дан был обед»100.
Маржерет, видевший царскую казну в начале XVII столетия, говорит, что там «весьма много золотых блюд, покалов (кубков) разной величины и несметное множество серебряной посуды, вызолоченной и невызолоченной. Я видел в казне с полдюжины серебряных бочек, слитых, по приказанию Иоанна Васильевича, из серебряной посуды, взятой им в покоренной Ливонии: одна из сих бочек величиной почти с полмюи (около восьми ведер), другие менее; видел множество весьма огромных серебряных тазов, с ручками по сторонам: наполнив медом, их приносят обычно четыре человека и ставят на обеденные столы по три или по четыре таза, с большими серебряными ковшами, коими гости сами черпают напитки, иначе было бы недостаточно двухсот или трехсот служителей для угощения пирующих за царскими столами. Вся эта посуда русской работы. Кроме того, есть множество серебряной утвари немецкой, английской, польской, поднесенной царю иноземными послами или купленной за редкость изделия101.
Когда столы были поставлены и поставцы убраны серебром, боярин-дворецкий входил в палату и накрывал стол государев: настилал скатерть, ставил золотые, украшенные каменьями судки, т. е. перечницу, уксусницу, лимонник и солоницу, и потом с Хлебенного дворца перепечу-недомерок. На боярский, посольский и все другие столы скатерти настилал степенный ключник со стряпчими и подключниками. Здесь расставляли судки серебряные золоченые, а на столы низших чинов серебряные же белые, т. е. незолоченые. В размещении судков наблюдалось, чтоб пред каждыми четырьмя особами стояла солоница, перечница и уксусница. В то же время стряпчие Хлебенного дворца клали на столы калачи, белый крупитчатый хлеб, разрезанный на части известного веса или меры, которая вообще называлась калачом, или испеченный в ту же меру. В том и заключалась вся предварительная уборка древнего стола. Ни тарелок и салфеток, ни ножей и вилок, ни ложек и всего того, что в наше время составляет так называемый прибор, предки не употребляли в уборке своих столов. Салфеток и вилок даже совсем не подавали во время обеда. Тарелки, ложки и ножи подавались во время стола только почетнейшим особам и преимущественно послам западных государств. Так как кушанья подавались большею частью совсем уже готовые, нарезанные и искрошенные, то и ножей за столом много не требовалось, а тем более для каждой особы; да притом во многих случаях руки вполне могли служить вместо ножей так, как они служили вместо вилок. Ложки же приносили с горячим, которое обычно подавалось в половине стола, после холодных и жарких.
Когда боярин-дворецкий докладывал государю, что все было готово, государь шествовал в палату в сопровождении бояр и других лиц, приглашенных к столу, и садился на свое место, за свой царский стол. Вслед за тем садились по местам, сначала за большой стол бояре и прочие чины, а потом и остальные – за другие столы по разряду, по старшинству, кому за кем следовало сидеть. Занимая место, каждый бил челом государю, «поклонялся о правую руку до сырой земли».
Русские одежды конца XVI в.
«Шествие посольства Ивана Грозного к императору Германскому Максимилиану» (1576)
В зимнее время бояре и другие сановники являлись за стол в охабнях, или легких шубах погодных, или белых, покрытых тафтой, преимущественно белой; государь также надевал в это время нагольную или белую, серебряную шубу, т. е. покрытую серебряной парчой. Духовник государя, протопоп Благовещенского собора, почти всегда присутствовавший за царскими чиновными столами, читал «Отче наш» и другие молитвы на благословение трапезы. По совершению молитвы, государь посылал звать гостей, которых снова церемонно встречали и потом усаживали по назначенным местам. Вслед за тем боярин-дворецкий являл пред государем чашников, стольников и стряпчих, которые должны были служить у стола. Он шел впереди церемониально к трону государя, а за ним попарно, держась рука об руку, чинно шли чашники и стольники в золотах, т. е. в одеждах из золотой и серебряной парчи с длинными воротниками, шириной почти в пол-аршина, спускавшимися по спине и унизанными жемчугом, в тафьях, небольших шапочках, покрывавших темя, также унизанных жемчугом, и в горлатных, высоких шапках. На груди у стольников больших, или старших по разрядам, были надеты крест-на-крест золотые или серебряные вызолоченные цепи с каменьями. Дворецкий становился подле среднего поставца, в Грановитой – у столба; чашники и стольники подходили к царскому столу, делали низкий поклон и удалялись, также попарно, один за другими, обходя вокруг поставцов. Они шли к буфетам за кушаньем и винами. Число их соразмерялось с числом и знатностью гостей и простиралось от 200 до 300 человек.
Объявив столовый чин, дворецкий шел за государев кормовой поставец, садился у яств и отпускал есть великому государю. В то же время занимали свои места и должности и другие чины стола. У царского стола безотходно находился кравчий с товарищем своим стольником: вместе они служили при особе государя.
Стакан из чеканного серебра
Между столовыми чинами должности были распределены следующим образом: один из стольников вина наряжал, т. е. заведовал и распоряжался винами, отсылал на столы, другой – пить наливал, наполнял кубки и ковши и рассылал гостям по назначению. Двое стольников смотрели и сказывали в большой стол, другие двое смотрели и сказывали в кривой стол. «Смотреть в стол» значило распоряжаться угощением, «строить яства» – смотреть за стольниками, чтоб ставили и снимали,– словом, наблюдать, чтоб стол, обед, во всех частях шел своим порядком, чтоб всё по чину, чтоб все были довольны угощением и нигде б не было нарушено ни обрядов царского стола, ни чести гостя. «Сказывать в стол» значило провозглашать имена гостей, которым, как увидим ниже, государь посылал подачу, кушанье или вино. Это называлось также явкой, объявкой. За посольским поставцом садился и про послов есть отпущал товарищ дворецкого, думный дворянин, или стольник. За боярским и другими поставцами садились также стольники с дворцовыми дьяками. У поставцов Сытного дворца находились степенные ключники стряпчие.
Торжественность царского пира особенно увеличивалась еще присутствием почетной церемониальной стражи. Возле государева стола, по правую и по левую сторону, стояли стольники, с мечами, в ферезях золотных и в шапках, по одному человеку, а иногда, поодаль их, еще по два человека голов или полковников стрелецких, без шапок; кроме того, у дверей палаты по обеим сторонам стояли в ряд жильцы с протазанами и с алебардами, в цветных кафтанах червчатых и объяринных терликах, человек по двенадцати на стороне, а иногда и более, смотря по значению гостя.
Когда одни стольники, которые есть ставили, уходили за кушаньем, другие, которые пить подавали, приносили в серебряных кувшинах водку, государево винцо, как она тогда называлась, ставили на столы, разливали в чарки и угощали гостей. Иногда государь из собственных рук рассылал водку. Потом он раздавал почетнейшим гостям хлеб, каждому особо, громко называя по имени того, кому назначал подачу. Это почиталось великой милостью, особенным благоволением царя. Стольник, подавая гостю хлеб, провозглашал имя сидящего, а затем говорил следующую речь:
«Великий государь (титул) жалует тебя своим государевым жалованьем – подает тебе хлеб».
Принимая царскую почесть, гость вставал и кланялся, а вместе с ним вставали и кланялись и все сидевшие за столом. Таким же образом присылалась иногда и соль.
Раздав почетнейшим гостям хлеб, государь приказывал подавать кушанье. С той же церемонией дворецкий открывал шествие к столу государя, неся первое блюдо, и сопровождаемый стольниками, которые, как прежде, шли за ним попарно и также несли кушанья. Дворецкий являл пред государем первые блюда холодные и жаркие. В скоромный день первым блюдом был жареный лебедь. «Когда раздача хлеба кончится,– замечает Климент Адам,– то входит придворный в сопровождении прислужников и, поклонившись князю, ставит на стол на золотом блюде молодого лебедя, чрез полминуты снимает со стола и отдает кравчему с семью товарищами, чтоб нарезали кусками; потом блюдо ставится на стол и предлагается гостям с прежнею торжественностью»102.
Барберини, описывая порядок царского обеда, говорит, что после раздачи хлеба и вина в столовую «вошло человек двадцать прислуги; они несли огромные блюда с разным жарким, как-то: гусями, бараниной, говядиной и другими грубыми мясами; но, подошедши к государеву столу, все они снова поворотили назад и скрылись со всеми этими блюдами, не подавая никому; вскоре же потом они снова явились, и уже в большем числе, и несли, как прежние, так и другие мясные кушанья, но уже нарезанные кусками на блюдах; когда таким образом принесли и обнесли кругом, по всем столам, тут только начали мы наконец есть».
В это время снова начиналась церемония подач: государь рассылал почетнейшим гостям первые блюда, причем стольники произносили те же милостивые речи. Впрочем, речи с полным титулом государя говорились только при первых подачах, а потом стольник, назвав по имени гостя, провозглашал только: «Царь и великий князь подает». Порядок, в каком разносили эти подачи, соответствовал значению гостей: тому, кого государь хотел почтить более других, он посылал первому.