В обычное время рядовые приспешники одевались в кафтаны кумачные красного цвета, первостатейные дельцы носили дорогильные кафтаны, второстепенные – киндячные, чаще всего красные.
Деловые дворовые люди, которые в известных случаях должны были появляться на глаза собравшемуся на царский обед обществу, особенно при столах посольских, одевались в новые кафтаны, чаще всего из тканей красного цвета.
Само собой разумеется, что отличавшиеся дельцы по изготовлению какого-либо питья или кушанья всегда награждались тоже тканями на кафтан.
Глава VIIЦарская одежда
Древняя русская одежда; трудность ее исследования.– Царское белье.– Царское платье: комнатное и ездовое.– Платье ратное.– Царский и большой наряд.– Платье рындово.– Платье официальное.– Царский головной убор.– Царская обувь.– Общий обзор царской одежды XVII ст.; одежда домашняя и выходная.– Платье причастное, брачное.– Царская одежда XVI ст.
О царской одежде мы имеем подробные сведения в «Книгах царским выходам, каково на государе бывает платье», где точно и подробно записаны почти каждодневные выходы царей с целью обозначить весь состав подаваемой для выхода одежды. Эти книги составляли официальный журнал Государевой Мастерской палаты, которая заведовала царским гардеробом во всех подробностях, между прочим и кройкой платья, которую также тщательно записывала в особые Кроильные книги.
Наши древние летописи, как и другие древние письменные памятники, не оставили нам подробностей о старом быте, при помощи которых можно было бы с точностью изобразить всю обстановку древней жизни. Так, относительно древней нашей одежды мы получаем некоторые очень и очень немногие ее названия и не имеем понятия, какого покроя была эта одежда. С другой стороны, мы имеем даже рисунки древней одежды и не можем достоверно сказать, как эта одежда называлась. Почти на начальных страницах летописи под 1015 годом встречаем имя одежды корзно. Оно в двух-трех случаях поминается и в ХII в., потом исчезает. Когда в 1147 г. киевляне, убивая несчастного Игоря Ольговича, раздели его донага, из свитки изволокоша, то Владимир Мстиславич, защищая несчастного, соскочил с коня и обогнул (огорнул) его корзном.
Может быть, то же корзно именовалось и скутом, как можно заключить из повествования летописи о князе Глебе, который к 1071 г. во время пререканий с волхвами, в самом Новгороде, взявши топор под скутом, поразил им волхва, вовсе не ожидавшего такого себе конца. «Скут» родственно со словом «кутать». Упомянем также, что корзно в простом народном говоре могло прозываться именем «корзень», как это видно из наименования подмосковных села и волости Корзенево. Поп Корзень.
Как бы то ни было, но корзном называлась та самая верхняя одежда, плащ Святослава, которая была обычной одеждой у русских князей и бояр с древнего времени и которую носили и греки Черноморских колоний, что должно относиться уже к первым векам христианства. На греческих надгробных памятниках этого времени нередко изображаются лица именно в таких плащах, очень сходно с изображениями наших князей даже в XIV ст., как видим в лицевом житии Бориса и Глеба. Это обстоятельство достовернее всего подтверждает ту истину, что русская одежда от глубокой древности задолго до Византийского царства носила в себе облик общеевропейского костюма, получив свое корзно от древних греков и римлян, распространивших этот плащ и по всему варварскому миру в средние века. Точь-в-точь, как и древнерусские князья, в таком же плаще изображен и германский император Оттон III (985—991) на современном ему окладе Евангелия.
Как бы взамен корзна, в XIII ст. появляется коць или кочь, тоже, по всей вероятности, верхняя одежда, плащ.
Когда в 1245 г. у Батыя в Орде русские князья и бояре уговаривали кн. Михаила Черниговского исполнить повеление хана идти через огонь поклониться богам татарским, князь отверг эти советы и, снявши с себя кочь свой, бросил к ним со словами: «Приимите славу света сего». Если эта одежда обозначала славу света сего, то возможно заключить, что она была в действительности славная одежда, т. е. богатая княжеская одежда.
В 1328 г. московский князь Иван Данилович Калита в духовном завещании оставил сыну своему Ивану коць великий с бармами. Неизвестно, переменилось ли здесь только имя одежды или эта одежда была нового покроя и потому уже не называлась прежним именем корзна.
Имени «коць-кочь», по-видимому, родственно котъиа, упоминаемое в начале XIV ст. также в значении верхней одежды. Действительно, быть может, что так и назывался кочь в простонародной речи. Затем оба эти названия исчезают из летописных указаний.
«Слово о полку Игореве» (в конце XII в.) упоминает япончицы и кожухи. С того времени эти имена сохранятся до последних дней русской одежды, равно как и свита, свитка,, а также убрус и сорочка, упомянутые еще в XI столетии.
Можно с достоверностью полагать, что многие одежды, имена которых появляются только в XV, XVI и XVII столетиях, существовали и в предыдущие века под теми же или под другими древними названиями, сохраняя свой старозаветный покрой или облик.
Так, от половины XII века мы случайно получаем имя женской одежды: кортель, рясы В начале XIII ст. упоминается сорочка. В половине того же столетия – кожух, сапоги. В XIV ст.: 1377 г.– охобни, сарафаны муж., шубы, 1382 г.– онучи. В XV ст.: 1412 г.– терлик, киверь, кабат (немчина 1428 г.). 1469 г.– шубы, однорядки, сермяги. Любопытно, что у балтийских славян существовали кортель-корталь, шуба.
Б. Чориков. Великий князь Игорь Ольгович
Кожухом и охобнем назывались даже городские укрепления в качестве одежды города. В 1387 г. у города Тверь, около вала, «рубиша кожух и землю насыпаша, и ров копаша глубже человека»107.
В 1410 г. новгородский летописец, записывая, как король Ягайло и Витовт побивали немцев и пруссов, упоминает, что они, осаждая Мариин город, взяли того города «два охабня, а вышнего третьего не взяша».
В 1411 г. новгородцы ходили на Свию «и Свеии много изсекоша, а у города, у Выбора, охабень взем и пожгоша». Таким образом, эти имена одежд должны относиться к той древности, когда только что начинали строить городские стены.
Можно полагать, что некоторые одежды идут от глубокой незапамятной древности и появлялись в древнерусской стране от богатых высококультурных соседей, например, древних персов с Востока и от греков и римлян с Запада, а также и с юга от мидян, ассирийцев и от других культурных народностей, путем торговли заходивших и в наши страны.
Страбон, писатель-географ начала I века, рассказывает, что город Танаид, находившийся в устье Дона, служил центром, «общим местом торговли для азиатских и европейских кочевников, с одной стороны, и для народов, прибывающих на судах» в Азовское море из Черного, с другой. Кочевники доставляли на это торжище рабов, кожи (меха) и другие предметы своего промысла. Черноморские торговцы привозили для обмена платье, вино и прочие предметы культурного быта.
Древнейшие русичи, конечно, были одеты в одежды своего изготовления, соответственно нуждам своего климата и своему умению производить необходимые для одежды изделия. Но более богатое и нарядное платье, как и дорогие ткани, они приобретали теми путями, какие указывает Страбон. Вот почему совсем неизвестные в нашей древности и очень известные в XVI и XVII ст. пресловутые ферези, может быть, окажутся по своему имени происходящими от латинского forensia, forensis или же сарафан – от древнеперсидского «сарапа».
История древнерусского костюма в некоторых чертах обнаруживает вообще смесь туземного с иноземным. Русичи свободно брали у чужих народностей все то, что им нравилось или что прельщало по красоте, богатству или удобству, но всегда с некоторым перекроем на свой русский лад.
Царское белье. Первая одежда – сорочки и порты шились из полотна так называемого двойного, которое, по-видимому, отличалось от других полотен особой добротностью, так что в XVII ст. оно в рядовой продаже не находилось и ценилось выше всех других полотен. Рядовичи-ценовщики говорили, что это полотно в Ряд купить можно было по 2 алтына по 2 деньги аршин, а из Ряду продать, дождавшись желающего купца, аршин по 3 алтына. Другие полотна ценились за аршин по 10 и по 5 денег.
В XVI ст. такие полотна прозывались Прозоровскими, вероятно, как изделие Ткацкого двора князей Прозоровских или под их заведованием на Государевом Ткацком дворе в слободе Кадашовской, откуда брали на то же дело и полотна Кадашовские.
Обычно и в XVI, и в XVII ст. сорочки и порты отделывались швеями червчатой тафтой, из которой вшивали ластки, ластовицы, ластовки – четырехугольные вставки в подмышках сорочки, делали подпушку – кайму по подолу, торочили, обшивали тафтой, как лентой, по швам, обтягивали ею пуговицы, строчили различные узоры по подолу и по вороту. В богатой отделке по швам вместо тафты клали золотную тесьму или золотой плетенек. Вообще швы сорочек всегда покрывались такими торочками, тафтяными или золотными. Это придавало особую красоту одежде. Точно так же отделывались тафтой и порты, у которых шилась только подпушка и по швам торочки. Длина сорочек не доходила до колен. На подоле по бокам делались небольшие разрезы, называемые прорехами, для увеличения полноты подола. Вместе с сорочками и портами шились также и чехлы, род сорочек с пуговицами, ластками, но без подпушки. В каких случаях домашнего обихода употреблялись чехлы, нам неизвестно.
Портрет Василия III.
Иллюстрация из книги Герберштейна «Записки о Московитских делах»
Кроме полотна, сорочки и порты шились также из миткаля и бези, или бязи, как называлась более плотная хлопчатобумажная ткань.