2 сентября 1666 года
Сэр У. Баттен, не зная, куда спрятать вино, выкопал у себя в саду яму и сложил бутыли туда; я же, воспользовавшись этой возможностью, сложил в эту же яму все свои бумаги, каковые мне решительно некуда было девать. Вечером сэр У. Пенн и я выкопали еще одну яму и спрятали туда наше с ним вино, а я опустил туда еще и пармезанского сыру, вина и другие вещи. В тот день герцог Йоркский наведался в контору сэра У. Пенна, однако меня там не было. Сидели с сэром У. Пенном в нашем саду и предавались печальным мыслям о том, что, если не принять решительных мер, контора наша сгорит непременно. <…>
4 сентября 1666 года
Ночами дурно сплю: снятся пожар и охваченные пламенем дома.
15 сентября 1666 года
Встал и, впервые за неделю, побрился; боже, еще вчера я был уродлив как смерть, сегодня же нет меня краше.
17 сентября 1666 года
Побывав на заседании комиссии по расследованию причин пожара в Сити, сэр Т. Кру пришел к выводу, причем окончательному, что пожар явился следствием заговора; немало свидетелей единодушно показали, что во многих случаях делались попытки разогнать, а не потушить пожар и что и в Сити, и за его пределами несколько папистов (то есть католиков. – А. Л.) во всеуслышание хвастались, что в такой-то день и час у нас в Англии наступит такое пекло, какого еще не бывало; говорились вещи и менее двусмысленные.
5 ноября 1666 года
Любопытно, что с последнего великого пожара прошло уже полгода, я же, в продолжение этих восьми дней, не раз сам видел, как из подвалов иных домов до сих пор валит дым.
16 марта 1667 года
По словам Гриффина, замечено (и замечание это верно), что в недавнем лондонском пожаре сгорело ровно столько приходских церквей, сколько прошло часов от начала и до конца пожара, а также что осталось стоять ровно столько церквей, сколько сохранилось таверн в той части Сити, что не пострадала от огня, – каковых было (если мне не изменяет память) тринадцать. Забавное наблюдение.
31 января 1668 года
Быт и нравы
Улица
Сегодня в городе праздник. Вид мальчишек, что, как в свое время и я, снуют гурьбой по улицам с метлами в руках, радует глаз.
День Вознесения, 23 мая 1661 года
Ехал сегодня по Нью-Гейт-Маркет, и моя карета сбросила с прилавка в грязь два куска говядины, из-за чего мясники остановили лошадей и на улицу высыпала толпа, поднялся крик, что кучер нанес урону на 5 фунтов 40 шиллингов. Вышел из кареты и, обнаружив, что никакого или почти никакого урона не нанесено, дал им шиллинг, и они, довольные, разошлись, я же – домой.
15 декабря 1662 года
Вернувшись домой, застал жену в слезах. Купив себе новый шелковый корсаж, она ехала домой, когда в Чипсайде какой-то человек, приблизившись к экипажу, осведомился, как пройти в Тауэр. Покуда она ему отвечала, другой человек подошел с противоположной стороны, схватил лежавший у нее на коленях сверток и пустился с ним наутек. Пришел от рассказанного в бешенство – но ничего не попишешь.
28 января 1663 года
Встал и, отправив жену к моей тетке (из ее окна хороший вид на площадь, где должны были повесить Тернера), – в присутствие, где просидел все утро. В полдень, по дороге на биржу, увидел, что на площадь валит толпа, справился и узнал, что Тернера еще не повесили. Посему вместе со всеми – на Леденхолл-стрит, в конец Лайм-стрит, где и было совершено ограбление, а оттуда – на Сент-Мэри-Экс, где он жил; там, заплатив шиллинг, забрался на колесо подводы и стал ждать, когда его вздернут. До казни оставался еще целый час, и Тернер тянул время, пускаясь в длинные рассуждения и читая молитвы, одну кончал, за другую принимался – надеялся на отсрочку, но нет, отсрочки не последовало, и он повис под перекладиной. Миловидный парень и хорошо держался – мне его стало жаль. Говорят, за его казнью наблюдало никак не меньше 12000, а то и 14000 человек. Вернулся домой – весь в испарине.
21 января 1664 года
Вот что поведал мне сегодня сэр Уильям Баттен. После того как в Чипсайде за избиение своего хозяина к позорному столбу пригвоздили нескольких подмастерьев, сбежалась целая толпа, они освободили своих товарищей и вдобавок повалили столб; когда же порядок был восстановлен и провинившиеся водворены на место, история повторилась. Лорд-мэр и генерал-майор Браун принуждены были лично явиться на место происшествия, дабы утихомирить толпу; по всему Сити били в барабаны, сзывая ополченцев для предупреждения беспорядков в городе.
26 марта 1664 года
Только и разговоров что о вчерашней потасовке в Мурфилде и о том, как мясники сначала побили ткачей (между ними давние счеты), а затем уже ткачи, собравшись с силами, одержали решающую викторию. Поначалу мясники расправлялись с ткачами, узнавая их по зеленым и синим фартукам, так что ткачам пришлось снимать их и прятать в карманы штанов. В дальнейшем же настал черед мясников снимать свои нарукавники, однако их это не спасло: им крепко досталось, некоторых избили в кровь. В результате ткачи праздновали победу. «Сто фунтов за мясника!» – победоносно провозглашали они.
26 июля 1664 года
В Вестминстер; по дороге то и дело попадались мне молочницы с увитыми гирляндами ведрами; танцуют, а впереди – скрипач. В Друри-Лейн видел красотку Нелли[34]: стоит в дверях своего дома в платье с оборками и не спускает со скрипача глаз. Чудо как хороша!
1 мая 1667 года
Между Излинггоном и Кингслэндом произошло сегодня странное происшествие: одна из запряженных в карету лошадей вдруг стала спотыкаться и чуть не упала – колер. Кучеру пришлось слезть с козел и надрезать лошади язык и укоротить хвост; лошадь, однако ж, продолжала дрожать, как в лихорадке, и кровь застыла у нее на языке – казалось, она вот-вот падет. Но тут он сунул ей в ноздри табаку, лошадь чихнула, пришла вскоре в себя и довезла нас до места резвей прежнего. Ничего более поразительного я в своей жизни не видел, однако кучер сказал, что, когда у лошади колер, табак помогает.
18 августа 1667 года
Ехал в базарный день по Леденхолл-стрит и видел, как поймали женщину, которая украла с мясного лотка переднюю часть бараньей туши и спрятала ее себе в корзину под тряпку. Шельму застали врасплох, и она не отпиралась; торговка же столь глупа, что мясо забрала, а саму воровку отпустила.
22 августа 1668 года
Развлечения
Дамы, я, капитан Петт и мистер Касл сели в барку и поплыли к «Монарху» – корабль произвел на нас большое впечатление; всю дорогу пели; среди прочих развлечений повел миледи (графиню Сандвич. – А. Л.), миссис Тернер, миссис Хемпсон и сестер Аллен на маяк, где стал их целовать, говоря, что беру, как полагается крупному чиновнику, поцелуями мзду, по поводу чего очень смеялись; выпили несколько бутылок вина, ели говяжий язык и пр. Засим – домой ужинать и, вволю повеселившись, – спать.
8 апреля 1661 года
В городе только и разговоров, что о величайших соревнованиях по бегу, каковые имели место сегодня в Банстед-Даунз между Ли, ливрейным лакеем герцога Ричмондского, и неким кровельщиком, знаменитым бегуном. И Ли взял верх – хотя и государь, и герцог Йоркский, почти все ставили на кровельщика три, даже четыре против одного.
30 июля 1663 года
Велел жене побыстрее собираться, повез ее в экипаже на Варфоломеевскую ярмарку[35] и показал пляшущих на веревке мартышек, что было бы забавно, если б не являло собой зрелище довольно гнусное. Были там и лошадь с копытами, похожими на бараньи рога, и гусь на четырех ногах, и петух на трех. Оттуда – в другое место, где видели немецкие заводные игрушки: «Поклонение Деве Марии», а также несколько сюжетов из Ветхого Завета; главное же, там было море – с Нептуном, Венерой, русалками и Купидоном верхом на дельфине, причем море волновалось.
4 сентября 1663 года
Около часа дня – к Пови; сели обедать: я, он, его жена, которую я видел впервые (красивая старуха, на чьи деньги он живет, и живет неплохо!). После обеда спустились в новые его погреба; красиво: арки, приспособления под бочки и бутылки, в комнате по соседству – грот и фонтан, который летом будет чрезвычайно приятен. Надоедает, однако, наблюдать за тем, как он всем этим кичится, как все расхваливает и ждет, чтобы все восхищались его погребами, каковые, впрочем, весьма того заслуживают.
4 сентября 1663 года
Привлеченный расклеенными по городу афишами, отправился на Шу-Лейн поглядеть на петушиный бой, чего прежде не видывал ни разу. Боже, кого там только не было, народ самый разнообразный, от члена парламента Уайлдса (в бытность Робинсона лордом-мэром он был помощником коменданта Тауэра) до самых бедных подмастерьев; булочники, пивовары, мясники, ломовые извозчики и прочий сброд; кричат, сквернословят, поносят друг друга, бьются об заклад. Довольно скоро мне все это изрядно надоело, однако один раз побывать на подобном спектакле стоило; любопытно было наблюдать за этими несчастными созданиями, как отчаянно они сражаются, пока не падают на стол замертво, как наносят противнику удар, находясь уже на последнем издыхании, – ни смертельная усталость, ни тяжкие раны не дают им права пойти на попятный. Другое дело – домашний петух; стоит сопернику клюнуть его хорошенько, как он обращается в бегство, – такому ничуть не жалко свернуть шею. Этого же, лишись он даже обоих глаз, непременно сохранят для потомства, ведь от него родятся бойцы – столь же доблестные и беззаветные. И еще одно показалось мне любопытным: как это люди столь низкого достатка, у которых вид такой, будто им и на кусок хлеба не хватает, преспокойно ставят и проигрывают по три-четыре гинеи зараз, после чего, как ни в чем не бывало, ставят столько же на следующий кон, то бишь бой, спуская таким манером по 10, а то и 20 гиней за день.