Завидев броневик Бороды и самого нагло ухмылявшегося хозяина, Сашка помотал головой, прогоняя сомнения прочь. Это враг! Это падаль, убившая его единственного друга! За такое надо наказывать и наказать падлу следует жестко. Никакой пощады, только холодная, расчетливая месть!
- Что ж, - погладил он ладонью свое новое оружие. – Посмотрим, как ты броньку шьешь… Не подведи, дружище, а то тебя вот этот урод патлатый себе заберет. Что? Не хочешь? Ну, тогда давай дружить будем…
- Молишься? – развалившись на капоте, уперевшись спиной в лобовое стекло, ехидно прокричал Борода, расслышав тихий голос соперника. – Правильно, правильно, молись давай…
- За твою душу, долбоебина, молюсь, - скривился в милосердной улыбке Сашка, продолжая идти в сторону стоявшего столика, за которым сидел бармен и помощники.
На голос из кузова показалась заспанная, зевающая голова напарника бородатого. Из-за борта высунулась вторая, не менее помятая. Видать, парни гудели всю ночь, расслабляясь или празднуя досрочно победу. Что ж, их дело, ему же проще будет.
Подойдя к организатору «представления», Домовой коротко поздоровался со всеми присутствовавшими. Моргана тоже была здесь. Она подмигнула ему и кивнула в сторону броневика.
- Если победишь, с тебя должок. Викторинка наша всю ночь этих кобелей ублажала, не давала уснуть. Так что, с тебя причитается. Она, бедненькая, так вымоталась, что едва смогла до своей комнаты добраться. Не знаю, что она там с ними делала и что делали с ней, но, судя по виду, солдатики-то явно не в лучшей форме.
Домовой улыбнулся. Поблагодарил любовницу за старания, отметив, что она действительно, по-настоящему волнуется за него, переживает… Надо будет отблагодарить ее позднее… пару раз…
- Что ж, - начал бармен, после того, как к группе подошел второй соперник. – Наемник Домовой вызвал на дуэль наемника Бороду. Наемник Борода, по праву вызываемого, выбрал вид сражения. Три на три. Бой насмерть. – Стоявший рядом парнишка, снимавший все на камеру, перевел объектив на Домового. – У тебя есть команда? – Сашка отрицательно покачал головой. – Твоя команда? – обратился владелец бара к Бороде, тот ткнул пальцем себе за спину, в сторону сидевших на кузове броневика бойцов. - Все условия соблюдены, - продолжил бармен, - можем начать. Пять минут до готовности. Бойцы занимают места, просьба зрителей, родственников и наблюдателей укрыться. Напоминаю, укрываться за мирным населением или стрелять в их сторону строжайще запрещается. Разборки ведутся только между вами, так что думайте о безопасности всех остальных. На мировую идете? Хорошо. Вопросы, пожелания, предложения? Нет. Значит, начинаем… Удачи вам обоим.
Противники зыркнули друг на друга и разошлись по разным сторонам дороги. Борода, закинув автомат на плечо, весело насвистывая, вальяжно двинулся к броневику, зевая на каждому шаге, а Домовой в сторону выхода со складов. Удачная сторона, значит удастся задуманное сотворить...
- Две минуты! – раздался голос бармена в наушниках.
Встав посреди улицы, между двух больших контейнеров, Сашка принялся ждать, успокаиваясь. Вот теперь все понятно. Вот теперь все стало ясно. Вон он враг, и его нужно уничтожить, во что бы то ни стало.
- Минута!.. Тридцать секунд… Десять, девять, восемь…
Сашка стоял, гордо подняв голову, вглядываясь в очертания соперника. Сердце взволнованно понеслось в галоп. Дохнуло холодом. Ветерок пробежался по спине, пошевелил волосы на затылке.
- Пять… четыре…
На плечо наемника легла невидимая рука. Еще одна на другое. Призрачные, не весомые, дающие силу, храбрость и уверенность. Он мог поклясться, что за ним сейчас точно никого нет, но также точно знал, что слева стоит большая лохматая, сотканная из мрака и смерти фигура высокого сильного мужчины, справа – невысокой красивой женщины с грустным взглядом, а его локтя касаются пальцы юной, весело улыбающейся, лет семнадцати от роду девушки. Они приходили к нему во снах, в мгновения, когда казалось, что смерть уже совсем близко, в часы печали и минуты грусти. Незримые, молчаливые ангелы-хранители, дающие силу. Сейчас они вновь здесь, чтобы спасти сына и брата. Сашка закрыл глаза, глубоко вдохнул.
- Три… два… один…
Раздался выстрел, в небо взмыла бледная ракета, и тут же все завертелось.
Она взмыла вверх, а Сашка «взмыл» в сторону. Стоять посреди неширокой улицы, образованной двумя рядами складов и контейнеров, когда в тебя летят здоровенные снаряды из станкового пулемета может позволить себе лишь дурак. Домовой дураком не был и потому дернулся влево. «Туду-тук-тук-тук» запоздало заговорил станок, и в землю с визгом ударились крупнокалиберные пули. А не хрен было всю ночь куролесить! Короткая ответка. Пулеметчик, удивленно, вскрикивает. Еще б не вскрикнуть, когда в защитном экране пулемета образовываются две дыры, в которые можно любоваться пейзажем, как в перископ. Борода тоже не будь дураком, укрылся за машиной, выстрелив наугад. Откуда-то раздался одиночный хлесткий выстрел. Сашка улыбнулся. Понятно. Автомат, пулемет и снайпер…
Укрывшись за бетонным выступом у края ангара, он аккуратно перехватил автомат в левую руку. Так. Прижать приклад к щеке, быстро качнуться, выглянуть, стараясь не оттопыривать локоть или не выставлять части тела, в которые так любят залетать вредные кусочки свинца. Короткая очередь. Искорки на поверхности броневика, жужжащие рикошеты. А ниче так, действительно удобный автомат!
Бронебойно-зажигательные пули не пробили броневик. Жаль! Но хотя бы стекла, вон, они ему выбили, что тоже хорошо, ведь через пару секунд из салона потянулась бледная струйка дыма. Пулеметчик скрылся, ощутив запах паленого в прямом и переносном смысле. Раздался характерный звук огнетушителя. Эх, гранату бы туда сейчас, да не докинешь.
Борода ответил, выглянув со стороны капота, снизу, из-под неудобного угла, присев и вывалившись из-за своего укрытия так внезапно, что Домовой едва не прозевал атаку. Хитро, он то его ждал сверху, а засранец сбоку выглянул.
Длинная автоматная очередь, явно на подавление со стороны броневика, сменилась басовитым пулеметным громом. Ах ты ж! Смотри-ка, стрелок уже снова на своем месте. Шустрый малый, и не скажешь, что всю ночь с девчонкой каруселили! Пули большого калибра ударили в бетон так, что перегородка вздрогнула.
- Хера себе, - подумал Сашка, пятясь назад.
Сразу вспомнился анекдот: «Как там у вас, у казахов, вперед? - Алга! – А назад? - А назад у нас нет! Развернулся и алга!». Вот и Сашка, понимая, что тут ему хана, развернулся и алга за ближайший угол. Уйдя с простреливаемой улицы, он быстро проверил емкость магазина. Отличная вещь этот бубен! Даже отстегивать не нужно, глянул в прорезь и видишь, что еще даже трети не отстрелял.
- Вали его! – раздался окрик со стороны зрителей. – Давай, давай!
Сашка аккуратно выглянул из-за угла, поймал в прицел передний бампер броневика. Солнце светило ему в глаза, что было очень не хорошо, но вот то, что противник оставлял на земле длинные черные тени, выдававшие его с головой, было на руку и потому он ждал, когда Борода снова высунется, но тот, опять, мать его, не будь дураком, ошибок совершать не стал. Над кузовом мелькнула тень. Прицел туда, вжать курок. Выстрел, и тень быстро прячется обратно. Не хрен тут высовывать ненужные части тела!
- Та-а-ак, а третий где? – задал сам себе вопрос Домовой, отмечая, что снайпера он не слышит.
Ну, да! На то-то он и снайпер, чтобы сделать всего один единственный выстрел, а для отвлечения у него вон, сразу два стрелка имеются, которые пока сидят не высовываются, видимо, перезаряжаются. До броневика метров сто… Гранату не докинуть, а патроны даже в «бубне» - не вечные. Скоро придется сближаться. Никто не запрещал правилами обойти друг друга с тыла или использовать какие-то запрещенные приемы, потому, раззадорив своих оппонентов, постреляв по ним еще немного и, превратив хваленый броневик Бороды в исцарапанного зверя на спущенных шинах, Домовой перешел ко второму этапу своего плана.
Взгляд на часы. Две минуты прошло. По закону дуэли, если в течение пяти минут оба из спорящих еще живы, устроителем, то бишь в данном случае барменом, дается команда на сближение. Бойцы должны выдвигаться навстречу друг другу и боже упаси кого-то из них попытаться отсидеться. За нарушения основных правил схватки нарушителю грозила смертная казнь через повешение. Суровые времена требовали суровых законов. В самом начале, когда таких правил еще не было, случалось разное. Кто-то отсидится пару секунд за укрытием и подловит честно выполнявшего правила противника на перебежке. И вроде бы победил, но найдется какой-нибудь умник из наблюдателей или болельщиков, который возмутится до самой глубины своей души и, вынув пистолет или еще чего потяжелее из кобуры, или откуда там еще, расстреляет выжившего дуэлянта, после чего уже среди наблюдателей начиналась потасовка, нередко заканчивавшаяся трагично. Поэтому Сашка четко следил за временем, дразня Бороду.
Тому наконец-то надоело отсиживаться, и броневик, шамкая пробитыми шинами, неспешно двинулся вперед. А вот и снайпер. Видать, он где-то притаился, безуспешно выцеливая Домового, а теперь уселся за руль, двинул побитый броневик вперед. Ну, как броневик… Так, увешенный толстенными стальными плитами автомобиль. Однако техника есть техника, и против нее с голой жопой или автоматом не попрешь. Борода, наверное, на это и расчитывал. Хваленые торгашом бронебойные патроны к АШ что-то не так уже и весело ковыряли броню. Как там? Четвертый класс пробивает со ста метров? Ну-ну! Что-то не похоже!.. Тут или броня все же толще, или патроны все-таки не такие волшебные, но сейчас это не особо и важно. Против техники есть специальные устройства, которые технику эту самую предназначены останавливать, уничтожать или просто-напросто испарять…
Борода, укрываясь за броневиком, шел чуть впереди. Сзади его прикрывал напарник. Жаль, что в их распоряжении не нашлось какого-нибудь крупняка, но ручного противопехотного пулемета должно было хватить с запасом. Машина поддала газу, выкатываясь за угол, прикрывая бортами наемников, и замерла, резко дернувшись. Борода сделал еще один шаг по инерции и тут же кинулся прочь. А как тут не кинешься, когда из темного чрева открытого склада неспешно выходит человек с огроменной такой трубой на плече, подозрительно смахивающей на что-то гранатометное и, судя по уверенному блеску в глазах Домового, таковой трубища и являлась.