Ник КварриДон умер! Да здравствует Дон!
Часть перваяФрэнк Регалбуто
ГЛАВА 1
Тони Фарго сидел в темной комнате и наблюдал за улицей и прилегающим участком. Его пальцы поглаживали маслянистый металл и дерево винтовки, лежавшей на ручке кресла.
Он выглядел расслабленным, комфортабельно устроившись в качающемся кресле у открытого окна. Ботинки были сброшены, рубашка расстегнута, обнажая стальные мускулы и заросшую волосами грудь. На полу позади него стоял кожаный саквояж, закрытый на замок.
Он терпеливо ждал, наблюдая за лежащей внизу улицей.
Что-то крестьянское проглядывало в этом стоическом ожидании. Несмотря на то, что он родился в Америке, кровь сицилийских горных пастухов текла в его жилах. Об этом ясно говорила большая сила его грубого широкоскулого лица, его короткие и сильные руки и ноги.
Большая часть из тридцати лет его жизни прошла в работе, состоящей в основном из ожиданий.
Он знал одного морского пехотинца, бывшего охотника за снайперами во время корейской войны. Говорили, что он не ведал страха. Когда идет противоборство снайперов, убитым обычно бывает тот, кто первым двинется и этим обнаружит себя. А этот парень говорил, что он может сидеть целую неделю, даже не поковыряв в носу.
Тони Фарго считал, что при хорошей оплате он мог бы стать хорошим охотником на снайперов. Он не испытывал страха. Нервный вид его деятельности не допускал проявлений страха. Нужно было только воображение. Но он обладал тем терпением, которое проявляют рыбаки, способные не только долгие часы ждать поимки рыбы, но и испытывать удовольствие от этого.
Комната, в которой восседал Тони, была гостиной маленькой квартирки трехэтажного каменного дома в обветшалой части города. Радио было приглушено, он его не любил, просто звук успокаивал его нервы. Сквозь закрытую дверь спальни доносились другие звуки: Фрэнки и девушка занимались любовью.
В душе он завидовал Фрэнки. Когда Тони был занят работой, он избегал вожделения. На это время его сексуальные потребности как бы выключались.
Девушке здесь не место. Она была ни при чем и она не знала, что должно произойти, но она могла стать причиной осложнений.
Беда с этим Фрэнки Регалбуто. Он нравился Тони: Фрэнк был быстрым, умным и веселым компаньоном. Но он бывал и безответственным. В свои двадцать шесть лет Фрэнки мог бы быть посерьезнее и не совершать глупых выходок, наподобие этой.
Фрэнку было поручено найти для них безопасное место, из которого они могли бы следить за этим участком улицы.
К тому времени, когда пришел Тони и обнаружил, что в квартире находится девушка, было уже поздно подыскивать себе что-нибудь другое. Сплавлять ее не было смысла, ибо, если что-то случится, она могла сказать, что была здесь.
Тони не стал больше беспокоиться из-за девушки, он принял ее присутствие как факт, добавляющий им работы. Если что-то пойдет неудачно, то он убьет ее.
Это будет на совести Фрэнка, а не на его. Тони взглянул на светящийся циферблат часов. Было несколько минут после полуночи.
В четверть первого ночи фургон, везущий араба и корсиканца, въехал в город.
Араб повернул направо. Его худые руки скользили по рулевому колесу. Сердце глухо стучало, желудок горел. То, что они везли, было состоянием для каждого из них, несмотря на потери и расходы. Но это было результатом тяжелого и долгого путешествия. Он чувствовал, что стареет на год с каждой милей. Если они сейчас доставят товар в полной сохранности, то он больше никогда не возьмется за транспортировку. Лучше вернуться к прежнему существованию посредника между турецкими контрабандистами и бейрутскими перекупщиками, удовлетворившись малой прибылью, но без такой нервотрепки.
Сидящий рядом с ним дородный корсиканец ворочался на сиденье. Его узкие серые глаза следили за улицами, остающимися позади, в то время как араб сворачивал с одного перекрестка на другой.
Фары автомобиля, следовавшего за ними во время въезда в город, исчезли из поля зрения.
— Можешь отдохнуть, — сказал корсиканец, — они не преследуют нас.
Араб посмотрел в зеркало заднего обзора.
— Может, они выключили фары?
Еще минуту корсиканец изучал улицу позади них.
— Нет.
— Возможно, ты ошибаешься. Если они следили за нами, то могли заменить один автомобиль другим, связавшись по радио.
Допустим…
Тебе мерещится полиция в каждой тени все наше путешествие, — спокойно прервал его корсиканец.
— Это может оказаться хуже, чем полиция. Гангстеры…
Корсиканец ухмыльнулся:
— Хорошо, из-за этого ты и привез меня сюда.
Он повернулся вперед и положил свой люгер в расстегнутую кобуру на сиденье между ними.
Затем взял карту города и стал изучать ее, поглядывая на уличные указатели, попадающие в свет фар.
— Здесь поверни налево.
Араб сделал поворот.
— Снова налево, — буркнул корсиканец через два квартала.
В это время ночи движение было незначительное, но араб снизил скорость до тридцати миль, когда они приблизились к месту встречи. Глаза корсиканца скользнули по сторонам улицы, которую они проезжали, через каждый квартал он оглядывался назад.
Было сорок минут первого, когда фургон свернул на улицу, за которой следил Тони Фарго.
Араб еще больше снизил скорость. Корсиканец изучал местность во всех направлениях.
— Мне кажется, все спокойно, — сказал он наконец.
Араб слизнул капельку пота с верхней губы и свернул к стоянке. Он затормозил у небольшой будки.
Когда показался заспанный сторож, корсиканец прикрыл оружие плащом.
— Сколько вы собираетесь здесь простоять?
— Возможно, до завтра, а возможно, и дольше, — сказал корсиканец. Его английский был хоть и с большим акцентом, но вполне понятен.
Задаток — пять долларов. Вы получите сдачу, если пробудете меньше суток. Если ваша машина останется дольше, будете платить по пятьдесят центов за час, или пять долларов за каждый день.
Корсиканец достал из кармана несколько банкнот. Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в незнакомой валюте. Наконец, он протянул через окно пятидолларовую бумажку.
Сторож показал им место у забора между грузовиком и красным файербардом.
— Здесь вы можете стать.
— Спасибо.
Араб въехал на указанное место и выключил мотор. Корсиканец переложил люгер в правую руку. Его палец лег на спусковой курок, плащ он набросил на руку, маскируя оружие. Он вышел из машины и осмотрелся. Араб поставил машину на тормоз, выключил свет, затем достал из кармана ключ и закрыл специальный секретный замок противоугонного устройства. Если кто-то попытается взломать автомобиль, ему предстоит трудная и шумная работа прежде, чем он сможет на нем уехать.
Араб выбрался из фургона. Он закрыл переднюю дверь, проверил задние, чтобы удостовериться, что они заперты. Корсиканец продолжал изучать стоянку, затемненные улицы и аллеи, и окружающие их дома.
Он не заметил никого, кто вел бы за ними слежку. Но он знал, что кто-то должен быть. И он надеялся увидеть кого-нибудь из тех, кто предположительно должен быть здесь.
Он посмотрел на араба, который, казалось, не решался оставить фургон и надежно спрятанный груз.
— Идем, — бросил он.
Араб, следуя за ним, покинул территорию стоянки. Корсиканец держал палец на спусковом крючке люгера, спрятанного под плащом.
Они прошли квартал, затем корсиканец остановился. Он несколько минут изучал пройденную улицу. Затем он надел плащ и сунул люгер в карман, но рук из кармана не вынул.
Они прошли квартал и вошли в маленький транзитный отель под названием «Эрмитаж». Оформление было простым. Комната для них была заказана еще утром. Клерк проводил их, корсиканец дал чаевые и закрыл дверь. Араб в это время прошел между кроватями и посмотрел в окно. Из него им был виден стоящий внизу фургон.
Из окна дома напротив отеля «Эрмитаж» Тони Фарго, сделав щель в шторе, следил за тем, как они поставили фургон и покинули его. Когда они ушли, он продолжал наблюдать за стоянкой и прилегающими улицами. Иногда мимо проходила машина или торопился домой запоздалый прохожий. Ночью это происходит не так уж часто.
В десять минут второго из-за угла вышел пьяный. Он спотыкался на протяжении всего утомительного пути вдоль квартала. Когда он дошел до стены дома, следующего за «Эрмитажем», он, казалось, запнулся за собственные ноги и свалился около стены, лицом к стоянке.
Тони Фарго поднял полевой бинокль, лежащий на столе рядом с его кольтом «кобра» 38 калибра, и направил его на человека, лежащего около стены.
Человек выглядел очень пьяным — заторможенный вид, разорванная грязная рубашка, грязное лицо.
Тут пьяница оттолкнулся от стены и начал свой неуверенный путь вдоль тротуара, качаясь из стороны в сторону.
Тони перевел бинокль на окна комнаты, занимаемой арабом и корсиканцем. Они оба спали. Тони методично прошел биноклем по всем окнам, потом по крышам. Напоследок он осмотрел темные аллеи и подъезды. Если кто-то и прятался на этой территории, то он был чертовски осторожен. Тони не мог ничего обнаружить.
Он положил бинокль рядом с кольтом и продолжал ждать.
Невозможно было доставить большую партию груза без того, чтобы слухи о его приближении не достигли ушей блюстителей порядка. В городе было так много изголодавшихся потребителей, беспокоившихся о подходящих к концу запасах, и слишком много посредников, уверяющих, что голод скоро будет утолен. Менее года назад партия груза почти такая же большая, как и эта, была захвачена федеральными агентами, сидевшими в засаде в назначенном месте. Рано или поздно обнаруживаются следы их присутствия. Если на след грузовика вышел закон, на территории должна быть армия полицейских. Они могут захватить порошок, что приведет к большим финансовым убыткам, но никто не будет арестован.
Но если следит кто-то не связанный с законом…
Двери спальни открылись и вышел Фрэнки Регалбуто, потягиваясь с удовлетворением. Его ноги и торс были обнажены. В нем было так много сицилийской крови, как и в Тони, но он выглядел совсем иначе. Фрэнки был высоким, атлетически сложенным, стройным. Глаза были темно-голубые и глубокие, лицо все в веснушках, волосы песочного цвета. Временами проглядывал его жесткий характер, но сейчас он был расслаблен и добродушен.
Он прикрыл двери спальни и прошел в маленькую кухоньку.
Тони сказал:
— Запри дверь, я не хочу, чтобы она вышла сюда.
— Она не выйдет, — сказал Фрэнк со смесью бравады и гордости, — когда они имеют дело со мной, дрыхнут потом как мертвые.
О ней не беспокойся.
— А я и не беспокоюсь. Для сына Дона ты иногда действуешь довольно глупо.
Фрэнки усмехнулся. Они не боялись друг друга и оба знали это. Фрэнк просто не обижался.
— Я считаю, что сейчас я не просто потомок старого капо, — ответил он.
Они всегда понимали друг друга, поэтому Фрэнки и не боялся Тони. Он подошел к окну и взглянул на стоянку.
— Какой из этих автомобилей их? — спросил он после того, как Тони ответил, что гости прибыли.
— Фургон, следующий за файербардом.
— Фрэнк изучил его, потом оглядел окрестности.
— Ничего подозрительного?
— Я думаю, что пока нет.
ГЛАВА 2
Фрэнк прошел на кухню и бросил в чайник пару ложек кофе.
— Хочешь немного?
— Нет, я лучше немного посплю, — Тони поднял винтовку и встал. — Твоя очередь наблюдать. — Он прислонил винтовку к соседнему окну. — Разбуди меня, если что-нибудь случится. Если же все будет в порядке, не буди до десяти.
Фрэнк Регалбуто кивнул. Вода закипела. Он налил ее в чашку, добавил две ложки сахара и отнес на столик, на котором лежали бинокль и кольт Тони.
Его куртка валялась на диване. Он достал из нее свой полицейский «позитив». Тони колебался, держась за ручку двери.
— Придется ее будить.
Фрэнк посмотрел на него и покачал головой с пренебрежительной улыбкой.
— Антонио, милый, перестань вести себя, как идиот, или как будто я совершенный идиот. Немного мозгов есть и у меня.
— Я на это надеюсь, Фрэнки.
Они обменялись рукопожатием и Тони пошел в спальню. Спальня была обставлена дешево и жеманно. Кровать была большой, но руки и ноги девушки свешивались с кровати, так как она раскидала их во все стороны. Девушка развалилась на спине, удовольствие было написано на ее лице. Она была еще очень молода. Ее полные груди еще стояли прямо, крошечные соски смотрели в потолок. Волосы на голове были светлые, но клинышек волос между ног был темнее.
Ключ торчал в дверях. Тони запер дверь и спрятал ключ в карман. Затем он разделся и сложил вещи на стул. Он подошел к кровати и оттолкнул левую руку девушки, чтобы освободить себе место. Она повернулась на бок, но не проснулась.
Снова почувствовал он приступ зависти к Фрэнку Регалбуто.
Выключив небольшую лампу у кровати, он забрался в постель и улегся на живот. Через минуту он уже спал.
Когда он внезапно проснулся, резкий утренний свет струился через окно. Он быстро повернул голову и понял, что его разбудило. Девушка встала с постели и, обнаженная, пыталась открыть дверь.
— Оставь это! — зарычал он и сел, спустив ноги с кровати.
Она с испугом отпрянула от двери.
— Иисус…
— Ты привязана к этой комнате. Запомни это.
— Проклятье! Мне нужно немного кофе. Ради бога, почему ты такой сердитый? И почему отсюда нельзя выходить?
Ты уверена, что хочешь это узнать? — мягко спросил он. Она посмотрела ему в глаза и ответила, подавляя дрожь:
— Нет… я только хочу немного кофе. У меня ужасно пересохло во рту.
Тони Фарго посмотрел на свои часы. Было двадцать минут десятого, засыпать снова не было смысла.
— Садись, я тебе принесу.
Она села на мягкий стул у туалетного столика и наблюдала, как он встал и подошел к своей одежде.
— Боже мой! Ты выглядишь силачом.
— Я достаточно силен, — он сел и стал натягивать носки.
— Но не такой сильный, как Фрэнки, — она бросила взгляд ему между ног.
Тони почувствовал, что лицо его краснеет, при обычных обстоятельствах он погонял бы ее по комнате. Но условия были неподходящими.
Ты меня сейчас не расшевелишь, — буркнул он сквозь зубы, — я устал.
— О! — Она с симпатией взглянула на него, воспринимая его слова всерьез. — Мне очень жаль!
Ее глупость улучшила его настроение. Он встал, надел трусы и брюки, сунул руки в рукава спортивной рубашки. Достав из кармана ключ, открыл двери.
Фрэнк Регалбуто покоился в кресле, его обнаженные ноги лежали на подоконнике. Он повернул голову и взглянул на Тони.
— Хорошо поспали?
— О'кей, — Тони подошел к окну. — Ничего?
— Угу, если что-то и произошло, то так тихо, что я ничего не заметил.
Тони оглядел стоянку и улицу. Там было обычное количество пассажиров и автомобилей. Он осмотрел окружающие строения, крыши и аллеи. Ничего. Он взял бинокль и навел на отель, на окна комнаты, где спали араб и корсиканец.
Шторы были еще опущены, но створки окна кто-то приоткрыл. Тони смог разглядеть смутную фигуру одного из них, наблюдавшего за улицей.
Он положил бинокль и подошел к дивану.
— Спина затекла, — он сделал несколько наклонов. На третий раз ему удалось достать носки ног.
Тони взял свой кольт и засунул его за пояс брюк. Надев куртку, он застегнул одну пуговицу, чтобы скрыть оружие.
— Шлюха хочет кофе.
— Я тоже, — Фрэнки подошел к раковине и открыл кран.
— Только пусть она пьет там, — предупредил Тони, когда дошел до двери, — не пускай ее сюда.
Фрэнк вздохнул.
— Я начинаю получать твои указания.
— Это временно, — проворчал Тони и вышел.
Узкие ступеньки были покрыты изношенным линолеумом. Весь дом был наполнен смесью запахов кухни и мусора, который приятно напомнил ему детство. Холл внизу простирался от входа до задней двери. Тони прошел мимо мусорных ящиков и вышел во двор.
В аллее играла пара ребятишек, больше никого. Он прошел вдоль длинной аллеи к тротуару. Некоторое время стоял там, щурясь от солнечного света и оглядываясь вокруг. Мимо торопились люди. Никто не прогуливался, никто не бездельничал. На улице было сильное движение. Тони осмотрел людей, сидящих в машинах. Ничего подозрительного.
Тогда он перешел улицу и вошел в кондитерскую, попросив пачку сигарет. Кроме него в магазине была только толстая старая женщина, просматривающая старые альманахи. Он уплатил за сигареты и вышел, направляясь к автостоянке.
Дойдя до нее, остановился, чтобы прикурить. Его глаза скрытно осматривали каждое строение, каждый автомобиль, потом он прошелся вдоль квартала.
На противоположном углу была столовая. Он зашел в нее и заказал апельсиновый сок. Выпив его, осмотрел посетителей через зеркало, расположенное за стойкой. Никто из них не был похож на полицейского. В основном — водители грузовиков. Разумеется, некоторые из них могут быть полицейскими, но Тони так не думал. Все они ели очень быстро, торопясь продолжить путь.
Тони повернулся на стуле и, пока ел сыр, смотрел в окно. Его внимание привлек автомобиль, двигавшийся по улице. Он двигался слишком медленно, но водитель был один. Он въехал на стоянку, вышел из машины, взглянул на часы и отошел в сторону. Тони повернулся к прилавку и прикончил кофе. Выйдя на улицу, он снова прогулялся по кварталу до отеля «Эрмитаж». Вошел в вестибюль. Администратор читал газету и не смотрел на него. Двое пожилых людей сидели на диване и изучали карту города. Коридорный вытирал пол. Больше никого. Тони вышел.
Его маршрут пролегал по кругу, охватывающему четыре квартала и стоянку. Дважды он прошел через аллею. Один раз взобрался на крышу и осмотрел оттуда все вокруг. Наконец он вернулся в столовую.
— Два гамбургера, недожаренные.
Он расплатился и, завернув их в бумажный пакет, пересек улицу и вошел в дом. Когда Тони вошел в комнату, Фрэнк Регалбуто стоял у окна. Он быстро повернулся. Его темно-голубые глаза смотрели вопросительно.
— Это вам, — Тони вытащил из пакета бифштексы.
Ты все проверил?
Тони взглянул на него.
Фрэнк слегка расслабился. Сейчас, когда настало время действовать, он начал настраиваться на это. Взявшись за телефонную трубку, позвонил в отель.
— Комнату 42.
Тони откусил большой кусок бифштекса, достал из холодильника бутылку молока и налил немного в стакан.
Фрэнк прислушался к звукам на коммутаторе отеля. Кто-то в комнате 42 взял трубку, но голоса не подавал.
— Какой чудесный день для деток, — сказал Фрэнк по-итальянски, чувствуя себя несколько глупо.
— Да, — ответил корсиканец и повесил трубку.
Фрэнк положил трубку и волком набросился на бифштекс. Тони проглотил свой и подошел к винтовке. Очень легко он разобрал ее и положил вместе с биноклем в парусиновую сумку, в которой лежали тяжелые весы. Закрыв сумку, прошел в комнату.
Девушки не было. Из открытой двери ванной комнаты доносились звуки льющейся воды. Тони вошел туда. Зеленая пластиковая занавеска отгораживала душ. Девушка чуть отодвинула занавеску и посмотрела на него.
— Мы уходим. Будь умницей и не выходи из комнаты в течение часа. Часа, понятно?
Она взглянула ему в глаза и кивнула.
По ее лицу Тони понял, что она так и сделает.
Выйдя в гостиную, он прикрыл дверь.
Фрэнк надел куртку, не застегивая ее, и сунул револьвер в карман. Выпуклость была не очень заметна.
Тони Фарго одной рукой поднял парусиновую сумку и вышел. Фрэнк Регалбуто взял большой кожаный саквояж и последовал за ним.
Когда Тони и Фрэнк пришли на стоянку, араб и корсиканец были уже там.
Араб открыл дверь машины и отключил секретное устройство. Корсиканец стоял сзади машины с плащом, перекинутым через руку. Тони дотронулся до пуговицы на куртке, чтобы почувствовать оружие.
Араб выпрямился, когда они достигли фургона, и нервно посмотрел на них.
Улыбка Фрэнка была непринужденной.
— Вы правы — птички поют.
Араб немного расслабился.
Но корсиканец был напряжен. Он и Тони смотрели друг на друга. Между ними проскользнула искра взаимопонимания. Двое профессиональных убийц, стоящие друг друга. Они никогда раньше не встречались, но мысли и чувства были у них однотипными.
Араб жадно смотрел на саквояж. Он подошел к задней дверце фургона и открыл ее. Фрэнк втолкнул саквояж внутрь. Тони положил туда же парусиновую сумку, держа руку на пуговице куртки.
Фрэнк сел за баранку, а корсиканец на заднее сиденье. Араб закрыл заднюю дверь и направился к корсиканцу. Тони остановил его рукой.
— Нет, садись вперед.
Араб кивнул и повиновался. Тони сел на заднее сиденье и закрыл дверь. Он расстегнул куртку и положил руку на рукоять револьвера. Сзади него сидел корсиканец с рукой на люгере. Он улыбнулся Тони, но тот не ответил. Глаза Тони смотрели оценивающе, по-деловому.
Фрэнк выехал с территории стоянки и направился в сторону пригорода.
Они добирались час. Ехали по загородному шоссе, вдоль которого располагались фермы. Съехав с шоссе, проследовали по целой серии проселочных дорог. Время от времени корсиканец и Тони оглядывались назад. Их никто не преследовал.
Наконец Фрэнк свернул на грязную тропинку, на которой не было видно автомобильных следов. Он остановился в заброшенном дворе какой-то фермы.
Тони и корсиканец вышли первыми, осмотрелись по сторонам. Казалось, что здесь уже годы никого не было. Тони вытащил кольт и прошел с корсиканцем в открытую дверь сарая.
Внутри было достаточно света, проникающего через большие щели в стенах. Сарай был пуст. Тони поднялся на чердак по лестнице и осмотрел его.
— Здесь никого нет, — сказал он, спустившись вниз. Они вышли и просигналили, что все в порядке.
Фрэнк загнал фургон в сарай. Тони и корсиканец стояли рядом и наблюдали, как араб открывал заднюю дверь фургона. Фрэнк обошел фургон, взял саквояж и парусиновую сумку и положил их на землю.
Араб вытащил задвижку багажной секции. Открылось большое хранилище. Оно было забито пластиковыми мешками, наполненными белым порошком.
Фрэнк посмотрел на Тони Фарго и улыбнулся. Тони заткнул свой кольт за пояс, но руку с него не снял, а глазами следил за корсиканцем. Фрэнк поднял один из мешков, открыл его и сунул туда палец. Затем поднес палец к кончику языка и кивнул. Все было верно.
Закрыв мешок, он положил его к остальным, затем достал следующий мешок. Этот тоже был проверен.
Удовлетворенный, достал из парусиновой сумки весы. Он положил гирю на одну из чашек весов, вынул записную книжку и ручку.
Корсиканец сказал:
— Начнем считать деньги.
Фрэнк достал из кармана маленький ключ и отдал его арабу, который наклонился к кожаному саквояжу, отомкнул его и увидел плотно уложенные пачки валюты Соединенных Штатов Америки. Затем он начал внимательно пересчитывать их.
В саквояже должны были находиться четыреста тысяч долларов, собранные Доном Паоло Регалбуто и другими членами его семьи.
А в мешках должны были быть тридцать килограммов чистого героина.
Для араба и корсиканца это была огромная прибыль, но еще выгоднее это было для мафиози — членов семьи Регалбуто.
Сирийско-ливийские контрабандисты скупили турецкий опиум по две тысячи долларов за триста граммов опиумного порошка.
Из него они выпарили тридцать фунтов морфина, который продали в Бейруте.
Араб и корсиканец уплатили контрабандистам двадцать две тысячи долларов за партию. Стоимость переработки и транспортные расходы довели стоимость до тридцати пяти тысяч долларов. Одна поездка давала им прибыль более трехсот тысяч долларов.
Семья Регалбуто получит за этот героин двенадцать миллионов.
Араб считал деньги, а Фрэнки положил первый мешок на весы. Вес совпал.
Он сделал запись в записной книжке. Взял второй мешок и взвесил его.
И тут позади них раздался резкий голос:
— Стоять! Расставьте руки пошире! Всякий, кто сделает что-либо лишнее, будет мертв раньше, чем поймет, как он был глуп!
ГЛАВА 3
Тони Фарго выбросил свои руки далеко от тела и повернул голову, чтобы посмотреть назад через плечо.
Человек, стоящий на пороге, держал в руках ручной пулемет, трое стояли позади него, у всех в руках револьверы.
Они были разного роста, у всех на голове были чулки, скрывающие черты лица.
Корсиканец поднял руки, не глядя назад. Фрэнк повернулся у весов и посмотрел на четверых вооруженных людей, прежде,
чем встать на ноги и выполнить приказ. Араб стоял, наклонившись над саквояжем, широко раскинув руки в сторону.
— Очень мило для начала, — проговорил человек с пулеметом. — Ты, с плащом, брось его.
Корсиканец, казалось, не понял. Фрэнк повторил ему приказ по-итальянски, корсиканец стряхнул плащ со своей руки. Он упал на мягкую землю, накрыв находящийся под ним люгер.
— Теперь поднимите руки над головой. Выше, как только можете.
В это время над ними брат Тони Фарго, Винцент, забрался на чердак и смотрел на происходившее через прорезь прицела своего тяжелого пулемета.
— Я говорил вам, — сказал человек, стоявший справа от главаря. — Таким путем мы будем иметь и порошок и деньги.
Вине Фарго нажал на спуск. Загремели выстрелы, отдачей его сильно ударило в плечо. Он выпустил вторую очередь в человека с пулеметом, пули прошили того насквозь и он свалился на землю.
Снова пророкотали выстрелы и остальные трое упали, сраженные пулями. Тони Фарго прыгнул в сторону, выхватил из-под полы пистолет. Он дважды выстрелил в еще шевелящихся гангстеров.
Только секундой позже около него оказался корсиканец. Он мгновенно припал плечом к земле, схватил свой люгер и выстрелил в четвертого гангстера, пуля прошла через глаз, пробив голову навылет.
Один из бандитов с перебитой ногой попытался дотянуться до револьвера, который выпал из его руки. Тони и корсиканец выстрелили одновременно. Обе пули попали в голову бандита. Внезапно наступила тишина, остался только сильный запах пороха.
Все было кончено.
Араб опустился на колени, отвернувшись от саквояжа, полного денег. Его вырвало всем, что он съел за два последних дня.
Фрэнк Регалбуто держал в руке револьвер, которым он так и не воспользовался.
Вине Фарго начал спускаться с чердака, держа в руке пулемет. Он был на пять лет старше брата, но выглядел старше лет на пятнадцать. Он имел светлые волосы и большой вес.
Корсиканец поднялся на ноги и посмотрел на Винса, потом на Тони, продолжая держать люгер наготове.
Тони улыбнулся ему уголком рта и засунул свой пистолет за пояс, продолжая держать палец на спусковом крючке.
— Не будь глупцом, — сказал он корсиканцу по-итальянски. -
Деньги ваши.
Корсиканец опустил свой люгер, но не до конца. Вине Фарго спустился на землю и осмотрел четыре трупа, лежащие в собственной крови на земляном полу.
— Негодяи! — Он посмотрел на Фрэнка. — Скажи своему отцу,
что в его организации есть предатель.
Фрэнк Регалбуто кивнул.
— Это можно сказать с уверенностью.
Фрэнк сорвал чулки с лиц трупов.
— Кто-нибудь знает их?
Тони и Вине покачали головами.
— Должно быть, туристы, — сказал Вине.
Фрэнк достал бумажник из куртки одного из трупов и посмотрел водительские права.
— Нью-Йорк.
— Я же говорю, туристы. Негодяи!
Фрэнк собрал документы у всех убитых и записал их имена в записную книжку.
— Это может помочь в поисках предателя.
Тони взглянул на него с уважением.
— У меня есть автомобиль, — сказал Вине и, выйдя из сарая,
направился к деревьям в полумиле от него.
Араб вытер рот и начал снова пересчитывать деньги в саквояже. Фрэнк продолжал взвешивать пакеты.
В это время Вине подогнал к сараю новый красный «мустанг». Араб сложил все деньги в саквояж, а Фрэнк убрал мешки в фургон. Обе стороны были удовлетворены.
— Автомобиль ваш — подарок Дона Регалбуто, — сказал
Фрэнк арабу и корсиканцу.
Без слов благодарности два человека, выполнившие доставку, обеспечившие прибыль для обеих сторон, понесли саквояж к машине.
Когда шум автомобиля затих вдали, Фрэнк закрыл секретное устройство автомобиля и защелкнул заднюю дверцу фургона.
— О'кей! — сказал Вине. — Вперед!
Фрэнк взглянул на трупы.
— А что с ними?
— Не беспокойся об этом, — сказал ему Вине. — Это сделают позже.
Тони кивнул.
— Мы еще в конвое у тебя.
Он посмотрел на своего брата. Когда стемнеет, они приедут сюда на цементовозе строительной компании «Братья Фарго». Уже к утру четыре трупа станут частью фундамента нового Бристольского отеля.
Тони сел за руль, Фрэнк рядом с ним, а Вине с пулеметом сзади.
Часом позже они въехали в гараж Вилла-Риала. Два боевика семьи Регалбуто ждали за тяжелой дверью. Внутри гаража зажегся свет, и еще три боевика вышли из затемненных углов гаража.
Фрэнк еще выбирался из фургона, когда заметил своего дядю, Вито Риккобоне, выступившего ему навстречу. На лице Фрэнка было выражение триумфа. Но вдруг он увидел слезы на лице дяди.
— Фрэнк… твой… отец… — слова застряли в горле Вито.
— Говори! — но Фрэнк уже догадался.
— Дон умер!
ГЛАВА 4
Дон Анджело Диморра стоял у могилы своего друга и даже не стыдился своих слез, слушая проповедь священника.
Он говорил Паоло, что тот чересчур полный. Доктора тоже его предупреждали.
Но Дон Паоло Регалбуто обращал мало внимания на эти предупреждения. Он продолжал употреблять в пищу мясо с различными соусами, пил ежедневно две или три бутылки тяжелого красного вина, курил одну за одной сигары, встречался с молодыми девушками. И вот он умер! Умер, поднимаясь по лестнице своего дома, в возрасте шестидесяти трех лет.
Анджело Диморра подумал, что он ненамного моложе. 59 лет, но он намного лучше выглядит, чем Паоло. Он был внимателен к своему здоровью. В сорок лет он отказался от паст и соусов. Это было нетрудно. Он установил над собой контроль, пил только немного скотча, разбавленного водой, перед обедом.
Не курил. Его жена больше не интересовалась половой жизнью. Диморра изредка встречался с молодыми девушками, чтобы удовлетворить свою половую потребность. Он совершал ежедневно пешие прогулки перед завтраком и сном.
Он всегда был привлекательным человеком и годы только подчеркнули его крепкое здоровье. Его волосы поседели, но были еще густыми. Его иногда принимали за кинозвезду средних лет.
Но смерть старого друга заставила Диморра вспомнить, что он уже не молод.
Похороны Дона Регалбуто были самыми пышными в городе. Венки были уложены на одиннадцать похоронных фургонов. Лимузины и автомобили, на которых везли участников похорон, растянулись на дюжину кварталов.
Здесь были родственники и члены трех семей, которые тайно управляли городом. Здесь также присутствовали делегаты от семей мафии страны, прибывшие отдать последние почести покойному. Было здесь много и простых горожан, присоединившихся к процессии из любопытства.
Много было полицейских и репортеров. Федеральные агенты открыто доставали фотографии и уточняли имена присутствующих на похоронах. Репортеры газет и телевидения удерживались на расстоянии сердитыми боевиками.
Дон Регалбуто был похоронен рядом с могилой своей дочери, родившейся мертвой, и двух старших сыновей, которые погибли в войне за овладевание городом. Анджело Диморра стоял в узком кругу родственников: вдовы, мужа дочери и сына. Он был уверен, что его горе было даже больше, чем их. В конце концов, он знал покойного больше, чем они.
Анджело и Паоло приехали в город еще молодыми людьми с третьим сицилийцем, который изменил свое имя на американский манер: Джимми Бруно. Они втроем взяли контроль над городом. Каждый из них терял близких в войне с ирландскими бандами: Регалбуто потерял двух сыновей, Джимми, который так и не женился, дядю, оплатившего его проезд в Америку. Диморра — трех племянников и кузена. Но, в конце концов, большая численность сицилийцев, суровая дисциплина мафии привели их к победе. Десять лет назад они отпраздновали свою победу, подчинив себе неаполитанцев.
Регалбуто стал главой мафии города. Диморра и Бруно — Донами своих ветвей мафии, но под контролем Регалбуто.
Со смертью Регалбуто они становились наиболее значительными фигурами в мафии города. Но Бруно сидел в федеральной тюрьме, и ему оставалось сидеть еще шесть месяцев. Это давало Анджело преимущества, по крайней мере на этот срок.
Диморра оглянулся и посмотрел на Фрэнка Регалбуто, стоящего рядом с матерью. Ему было приятно видеть, что Фрэнк плачет. Хороший, любящий сын. Диморра желал бы, чтобы его сын тоже плакал о нем, как этот, когда он умрет. Но у него были только дочери.
Хотя Фрэнк Регалбуто и был хорошим сыном, он не был достаточно силен.
Анджело был мафиози с определенными традициями. Он ждал своего часа с огромным терпением.
Если он проявит сейчас твердость, то приобретет неограниченную власть.
Но Джимми был его другом детства, поэтому он предпочитал подождать и посмотреть, что произойдет.
Он понимал, что в организации есть люди, которые не желают ждать. Молодой Турке, рвущийся к власти, и другие. Диморра должен быть наготове, чтобы дать отпор неразумному молодому человеку.
Священник закончил последние слова проповеди.
Диморра посмотрел на стоящего на той стороне могилы Луиса Орландо, высокого молодого человека по прозвищу «Счетовод».
Он был помощником Бруно, его главным советником. Счетовод отлично выполнял работу, но Анджело его никогда не любил и не доверял — он был чересчур холодным и сухим.
Сзади Счетовода стояла его жена, Мари, одетая в черное. Она нравилась Диморра еще меньше, чем ее муж, и это было одной из причин его ненависти к Орландо. Она была подходящей женой для мафиози. Тридцатилетняя женщина, сильная, с красивым лицом и светлыми волосами. Она начинала как проститутка.
Сейчас она владела самым дорогим публичным домом в городе. Он функционировал в пригороде под вывеской отеля. Тот факт, что и Орландо жил там, сильно отражался на его характере. И слухи об его собственной практике с девушками раздражали Диморра.
За ним стояли Винцент и Тони Фарго. Диморра считал их наиболее ощутимой силой. Кроме строительной фирмы, они имели банду, услугами которой часто пользовался покойный Дон. Винцент, старший из братьев, был способен на захват власти.
Священник наконец закончил.
Жена Диморра, которая была на шесть лет моложе его, но выглядела старше, заплакала. Диморра положил руку ей на плечо, второй он поддерживал жену Регалбуто. С другой стороны ее поддерживал Фрэнк.
Они грустно посмотрели, как роскошный гроб с телом Паоло Регалбуто был опущен в землю.
Луис Орландо покинул кладбище в новом белом мерседесе, за рулем сидела его жена. Счетовод сидел рядом, наблюдая, как разъезжаются остальные участники похорон. Лицо его было задумчивым.
— Мы имеем шесть месяцев, чтобы что-то сделать, — сказала
Мари, — если ты не сумеешь взять все в свои руки до того,
как выйдет Бруно, ты можешь обо всем забыть.
— Я хорошо понимаю это, — сухо ответил Луис. — Вопрос в том, что делать? Что и когда. Против человека, подобного Диморра,
первое ошибочное дело будет и последним. Между прочим, сначала будет собрание в Вегасе, через три дня. Для того, чтобы решить,
что будет с семейством Регалбуто.
— Что решит собрание и что произойдет в действительности — не одно и то же.
Такие собрания главарей мафии были обычным делом, призванным предупредить войну, которая так часто вспыхивает, когда умирает Дон мафии. С его смертью образуется вакуум, который и пытается заполнить собрание. Но когда решение собрания начинает претворяться в жизнь, оно рано или поздно встречает сопротивление.
Ситуация была такова: Дон умер — да здравствует Дон! Но кто будет Доном, чаще решало не собрание — решала война. Обычно она разгорается между ближайшими помощниками Дона и его родственниками.
В тайне Счетовод давно вынашивал планы возвышения, выжидая подходящего момента. Он знал, так же как и его жена, что этот момент пришел. Если он захватит власть до выхода Бруно из тюрьмы, он сможет контролировать весь город. Но для этого он должен подчинить Диморра или уничтожить его до того, как выйдет Бруно. Время было наиболее подходящим. Пока отдельные ветви семьи Регалбуто остались без руководства, надо было действовать решительно.
Как бы читая его мысли, Мари сказала:
— Если ты хочешь что-либо сделать, перестань мечтать. Сей час самое время. Перестань колебаться, малыш, вперед!
— Перестань болтать! — неопределенно проговорил Счетовод.
Но он был согласен с ней: пришло время вступить в игру, игнорировать риск и действовать, действовать.
Он продолжал внимательно обдумывать свои планы. Он должен действовать так, чтобы Диморра ничего не узнал до тех пор, когда уже будет поздно.
Анджело Диморра ясно представлял себе надежды Орландо, когда покидал кладбище. Он думал о Счетоводе всю дорогу, возвращаясь домой.
Его жена сидела рядом с ним. Сзади, глядя в окно, устроился его телохранитель, Джо Люсси.
За рулем сидел один из зятьев Диморра, Джонни Трески, молодой человек, создавший себе репутацию парня, хорошо владеющего оружием. Рядом с ним находился Ральф Негро, один из наиболее доверенных людей Диморра.
Впервые за двадцать лет Анджело ехал с такой охраной.
Он был готов к любым действиям, уверенный в своих способностях справиться с Орландо. Если он ошибается, и Счетовод не замышляет захвата власти, он приготовился ждать выхода из тюрьмы своего старого друга Бруно, чтобы разделить с ним власть.
Но если Счетовод попытается захватить власть, то Диморра разгромит его и захватит весь город.
И если это случится, Диморра не откажется от этой власти, которую он приобретет. Бруно по выходе из тюрьмы придется удовлетвориться второй ролью, расплачиваясь за то, что оставил после себя ненадежного человека.
Думая о братьях Фарго, Диморра считал, что найдет решение, удовлетворяющее обе стороны. Это удовлетворит жажду власти братьев, и в то же время даст ему возможность контролировать их.
О молодом Фрэнке Регалбуто он мало думал. И это было ошибкой!
ГЛАВА 5
Дом, в котором должно было проходить собрание, решающее судьбу семьи Регалбуто, находился менее чем в полумиле от Стрипа с его отелями и казино. Ничто в доме не говорило, что он находится в Лас-Вегасе. Он стоял на новом пригородном шоссе, рядом с современными ранчо, которые встречаются в пригороде любого города Штатов. Дом принадлежал одному из владельцев казино. Хоть он и выступал как хозяин, но не принимал участия в собрании. Он сам прислуживал за обедом, приготовленным для важных гостей. И когда обед закончился домашним яблочным пирогом и кофе, он извинился и направился в казино, чтобы наблюдать за ночной игрой.
Было уже темно, когда гости вышли из дома и направились в гараж, который хозяин превратил в биллиардную. Стол был убран, из дома были принесены стулья для каждого участника собрания. Гараж был звуконепроницаемый, а опытные агенты мафии проверили каждый дюйм гаража, чтобы убедиться в отсутствии микрофонов.
Двери гаража были закрыты на ключ, работали кондиционеры. Стулья расставлены полуокружностями, одна против другой. С одной стороны сидели: Анджело Диморра, Луис Орландо, Винцент Фарго, Фрэнк Регалбуто и его дядя Вито Риккобоне. На другой стороне сидели члены собрания, могущественные Доны своих территорий. Два представителя от Нью-Йорка и восемь от разных городов страны. Один из нью-йоркских Донов, Франческе Гаиянта, был председателем.
В доме они беседовали только о личных делах. Сейчас они собрались для деловой беседы.
Вито Риккобоне, который был заместителем покойного, заговорил первым. Он предложил сделать своего племянника главой отцовской семьи.
— Во-первых, есть довод, который никто не может оспаривать.
Вопрос крови, Фрэнк Регалбуто — единственный оставшийся в живых сын Регалбуто. Второе, вопрос средств, Фрэнк Регалбуто унаследовал отцовские средства. Вполне закономерно, что он унаследует отцовскую должность. Да, права Фрэнка не могут быть оспорены.
— А он хочет этого? — Спросил Дон Гаиянта.
Фрэнк посмотрел на председателя.
— Да, черт возьми, хочу! Это дело принадлежит мне! Я активно участвовал в делах семьи с восемнадцати лет. Отец готовил меня к руководству семьей.
— Будь осторожен, Фрэнки, — неопределенно сказал Счетовод, — ты был активен, да. Но ты никогда не был руководителем и не занимался серьезно руководством.
— Я сделаю это сейчас!
— Но у тебя нет опыта, — сказал Дон Гайянта, — право управлять такими важными делами предполагает и способности делать это. Возможно, ты и имеешь такие способности, но это не доказано. Возможно, со временем, ты их и предъявишь, но мы должны решить сейчас, здесь.
Анджело Диморра молчал. Он ждал.
— Это правда, — сказал Вито Риккобоне, — мой племянник не имеет опыта, но у меня он есть. Я был советником у Паоло,
теперь буду у Фрэнки. Мы оба этого хотим.
Снова Диморра промолчал, так как видел, что Счетовод возразит за него.
— Вито, — сказал Счетовод. — Мы все доверяем вам. Вы были ценным советником Дона Паоло, но вы не руководитель. А семья
Регалбуто нуждается сейчас в руководителе, сильном и опытном.
Есть только два благоразумных решения. Это разделить семью на две части. Одну возглавит Диморра, а другую — Дон Бруно. Или назначить одного из них Доном. Но первый — единственный способ избежать неприятных историй.
— Это в действительности путь к бедствию, — возразил Вито
Риккобоне. Он посмотрел на Винса Фарго. — Как насчет тебя,
Вине? Ты и твой брат собираетесь подчиниться Дону Диморра или Дону Бруно?
Винцент Фарго покачал головой.
— Никому из них. Но и тебе с Фрэнком тоже. Без обиды,
Вито, но вот что я хочу сказать о себе и Тони. С этого момента мы начинаем действовать самостоятельно. Дон Регалбуто почти дал нам на это согласие перед своей смертью.
— В это трудно поверить, — сказал Счетовод. — У тебя хорошая организация, но маленькая.
— Чепуха! Мы готовы к этому! Мы становимся все больше и больше. Мы имеем деньги, связи. Наша строительная организация — солидная фирма. Наши операции по краже автомобилей возрастают. Мы с Тони не видим оснований для того, чтобы оставаться у кого-то на заднем плане.
Фрэнк процедил сквозь зубы:
— Я считал, что могу рассчитывать на тебя с Тони.
Вине пожал плечами.
— Сожалею, парень.
Тони и я были как братья.
— Это личное, а я говорю о деле.
Вито Риккобоне наклонился к старшему из братьев. Лицо его покраснело от гнева.
— А кто ввел вас в дело, негодяй! Отец Фрэнка. Вы с Тони были ничем, когда он подобрал вас!
Вине кивнул.
— Этого ты не должен был говорить мне. Мы были должниками
Дона Регалбуто. Но Фрэнку мы ничего не должны.
Анджело Диморра решил, что пора начинать. Он соединил кончики пальцев и повернулся к сыну мертвого друга.
— Видишь, как получается, Фрэнки. Можешь не сомневаться,
что большая часть семьи твоего отца думает так же. Они ничего не должны тебе. Ты не потратил годы на создание солидной организации. Второе — ты не вел таких дел, которые заставили бы почувствовать, что они имеют дело с парнем, который имеет опыт, как твой отец. И ты не будешь иметь веса среди них,
даже если попытаешься достигнуть этого силой. Твой отец сказал бы тебе то же, что и я: не пытайся достигнуть чего-либо до того, как будешь уверен, что сможешь удержать. Для твоей же собственной пользы, поверь мне. Ты не в состоянии сейчас взять на себя руководство.
Фрэнк попытался ответить, но дядя удержал его.
— И теперь ты возьмешь это? — Спросил он, глядя на Диморра.
Анджело помолчал секунду, потом посмотрел на Винса.
— Как это звучит для тебя? Ты и твои парни будете не зависимы, но вы будете входить в семью Бруно и в мою. А когда мы позовем тебя — никаких вопросов и споров. Взамен этого мы обеспечим тебе процент от всего строительства, осуществляемого в городе.
Вине задумался. Было видно, что Диморра не говорил с ним предварительно. Наконец он кивнул… — Я скажу — о'кей! Но Счетовод был недоволен.
— Я не согласен.
Диморра посмотрел на него.
— Это касается Джимми Бруно, и ты сейчас действуешь от него, пока он в тюрьме.
— Да, я действую за Джимми. И хочу для него большей доли.
Ты не можешь получить ее без борьбы. Ты имеешь оружие,
чтобы подчинить братьев Фарго? Нет. Я имею, но не хочу войны. Мы можем договориться, каждый из нас при этом может что-нибудь получить.
Заговорил Дон собрания — Дон Франческо Гайянта.
— Это звучит, как ответ на все вопросы. Для этого мы здесь собрались, чтобы уладить это дело без неприятностей.
Остальные члены собрания кивнули в знак согласия. Вито Риккобоне молча следил за ними, понимая, что дело сделано. Но Фрэнк сердился на Диморра. В душе он понимал, что тот прав, но было бы ошибкой сдаться без борьбы.
Так вот что вы предлагаете! Дать им то, что они хотят! А вдруг каждый из организации моего отца решит идти своим путем? Мы разрешим это?
Диморра покачал головой.
— Никто больше не хочет самостоятельности. Никто не имеет для этого таких условий, как Вине и Тони. — Он повернулся к Счетоводу. — Орландо должен ответить мне: половина — Бруно, полови на — мне.
— Кто-нибудь имеет другие намерения?
— Все будут согласны, если поговорить с ними правильно. —
Диморра улыбнулся. — Видишь, как это просто?
— Конечно, — с горечью ответил Фрэнк. — Для тебя. Ты получишь все, что хотел — половину организации моего отца.
— Я хочу большего, — сказал Диморра. — Я хочу тебя.
Фрэнк Регалбуто смотрел на него, не уверенный, что понял его правильно.
Диморра наклонился к нему.
— Фрэнки, я присутствовал, когда ты родился. Там, в больнице,
вместе с твоим отцом. — Он положил руку на колено Фрэнка. —
У меня нет сына, а мне уже немало лет. Я сказал, что ты еще не готов стать Доном, но ты будешь готов к этому. И если ты научишься у меня, наберешься опыта, ты унаследуешь мою организацию.
Он посмотрел на членов собрания.
— Вы слышали, что я сказал? Вы — свидетели.
Он снова посмотрел на Фрэнка и ждал.
Это дало время Фрэнку придти в себя и заговорить тепло и медленно.
— Если будет так, то я могу согласиться, это я знаю лучше,
чем кто-либо в городе.
Глаза Диморра смотрели на него оценивающе.
— Готов поддержать своими деньгами?
Ответ Фрэнка был быстр.
— Если получу прибыль.
— С определенным процентом мне.
— Не без этого.
Диморра улыбнулся, потом встал, подошел к Фрэнку, взял его голову в свои руки и поцеловал.
Больше никто не двигался, все казались счастливыми.
За исключением Счетовода, который казался настороженным.
— Анджело, если ты берешь Фрэнка, то я Вито. Я нуждаюсь в нем.
Вито Риккобоне возразил:
— Не торопись, я хочу быть с Фрэнком.
Диморра посмотрел на него и покачал головой.
— Нет, Орландо прав, пока Джимми в тюрьме, он нуждается в опытном человеке.
Счетовод считал, что выиграл и поторопился закрепить свой успех.
— Мы должны разделить прибыль от героина, так как согласовано, что Вито перейдет к нам.
Анджело Диморра снова сел. Он мягко посмотрел на Счетовода.
— Хорошо, — спокойно ответил он. — Мы все разделим поровну.
Они работали долго. Спорили, взвешивали и уравнивали отдельные части организации Регалбуто, чтобы ни одна из семей не имела преимущества.
Было три часа утра, когда они кончили. Все уже собрались прощаться, обнадеженные, что все кончилось.
Тут Фрэнк вскочил на ноги.
— Есть еще одно дело до того, как мы разойдемся, которое касается нашего собрания.
Спокойная сила его голоса привлекла всеобщее внимание. Он посмотрел на Анджело.
— Дон Анджело, четыре человека пытались перехватить последнюю партию героина, закупленную моим отцом. Они ждали в том месте, где мы производили обмен с импортерами. Это место было известно очень немногим. Следовательно, информатором был кто-то близкий в кругу моего отца.
Фрэнк достал и вырвал листок бумаги.
— Здесь имена четырех бандитов и имя человека, которому они подчинялись.
Диморра посмотрел на него и взял листок. Молча прочел пять имен, написанные на нем.
Гайянта заерзал на своем стуле.
— Что заставляет нас рассматривать это дело здесь?
Диморра посмотрел на него. Лицо его было мрачным.
— Эти люди подчинялись дону другого города. — Он помолчал. — Вашего города, — сказал он, повернув голову ко второму представителю Нью-Йорка, Дону Марианно Вассало. — Известны вам первые четыре имени? — спросил он, протягивая листок.
Лицо Вассало стало бледным. Диморра изучал его, понимая, что шок, который тот испытывал, показывает, что он не ожидал таких откровенных слов Фрэнка.
Вассало держал листок в руках, он прочитал четыре имени, написанные над его собственным. Он смотрел дольше, чем это требовалось. Когда он поднял глаза, в них была боль.
— Я ничего не знаю о том, что они делали на вашей территории. Клянусь в этом кровью моей матери.
— Эти люди принадлежат к вашей семье? Вассало мрачно кивнул.
— Они из части Джузеппе Спада.
— Были, — заметил Фрэнк, — они мертвы.
Вассало не смотрел на него. Его глаза встретились с глазами
Диморра. Оба Дона были расстроены.
— Спада был моей правой рукой в течение последних пяти лет, — промолвил Вассало.
Диморра мягко сказал:
— Важно узнать имя человека, который информировал его.
Я не хочу иметь предателей за своей спиной или за спиной
Бруно.
Вассало посмотрел на другие лица, на некоторых было осуждение.
Он вздохнул и снова посмотрел на Диморра:
— Я позвоню по телефону. Спада будет здесь завтра после полудня.
Анджело Диморра вскочил на ноги.
— Спасибо! — воскликнул он, потом повернулся и вышел. Фрэнки Регалбуто последовал за ним.
ГЛАВА 6
Девушка, взбиравшаяся на помост для прыжков в воду, была почти обнажена. Узкое зеленое бикини едва прикрывало ее стройное тело, изогнутое в бесстыдной позе. А глаза были такими же зелеными, как бикини.
Винцент изучал ее так же, как он рассматривал новый автомобиль или новый дом. Он женился в девятнадцать лет и никогда не глупил после этого. А когда появились дети, они добавили еще один повод, чтобы быть дома. Когда он уходил, то уходил для дела. Он гордился тем, что делает свою работу профессионально. Но удовлетворение он находил только в кругу семьи.
Тем не менее, он все же понимал, красива девушка или нет. Эта была очень привлекательна.
Ее имя было Руби Дан, и она занималась моделированием. Она знала себе цену, это было видно по тому, как она двигалась и держала себя.
Настил качался, когда она прохаживалась по краю, и заставлял вздрагивать соски ее грудей. Она смотрела на Фрэнка Регалбуто, плескавшегося в воде на середине пруда.
— Иди сюда, не глупи, — позвал ее Фрэнк. — Вода теплая и приятная.
— Обманщик! — ответила она, но выпрямилась и прыгнула в воду, погрузившись с грацией профессионального ныряльщика.
Вине Фарго прошел в тень деревьев. Он ненавидел климат Невады. Здесь было чересчур жарко для него. Даже темные стекла очков не защищали глаза от палящих лучей солнца.
Руби Дан вынырнула на поверхность рядом с Фрэнком, ее темные волосы блестели от воды, рот был открыт и ловил воздух.
Фрэнк взял ее лицо обеими руками и поцеловал. Она рассмеялась и обхватила его шею, повиснув на нем.
Точно пара детей, — подумал Вине и улыбнулся. Смеясь, они начали брызгать водой друг на друга. Наконец, Фрэнк выбрался из воды и подошел к Винсу.
— Сколько времени, Вине?
— Час дня, самолет Спада приземлится через два часа. Встречаем мы с тобой.
— О'кей. Дон встал?
Вине кивнул.
— Завтракает в своей комнате, — он посмотрел на Руби Дан,
выходящую из воды. — Красивая девушка.
— Да, она красива.
— Иисус, как жарко! Где ты будешь через полтора часа?
— Если меня не будет в кофейной лавке, то я буду обедать.
— Хорошо, я подожду тебя, если будет время, — Вине повернулся и быстро пошел в отель, где был кондиционированный воздух.
— Ты хотел, чтобы я встретился с этой девушкой, почему? -
спросил Диморра Фрэнка. — Хотел произвести впечатление?
Они находились в номере Диморра. Это был лучший номер, что было естественно, так как Диморра был хозяином отеля. У него была доля и в других отелях Лас-Вегаса, но это был самый крупный и самый шикарный. Здесь Диморра чувствовал себя как дома.
Фрэнк взглянул на телохранителя. Джо Люсси сидел в кресле у окна и просматривал журнал. Чем Люсси был хорош, так это тем, что никогда не подслушивал.
— Ну, это только отчасти, — согласился Фрэнк. — Ты при смотрись, она очень приятная девушка.
— Так что же она делает с тобой?
Фрэнк поморщился.
— Я сам себе удивляюсь. Единственное, что я знаю, так это то, чем она держит меня на крючке.
— Я удивился, когда узнал, что ты привел ее сюда. В Вегасе можно найти с кем лечь в постель.
Фрэнк смотрел смущенно.
Ты хочешь услышать кое-что смешное? Так вот, это единственная девушка, которая не была со мной в постели. Я пытался, естественно, но…
— Это звучит невесело для меня. Это звучит не только не весело, но и…
— Должно быть, ты прав. Я уже начинаю думать о женитьбе.
Диморра мягко рассмеялся.
Ты должен стыдиться, Фрэнк. Женитьба дело серьезное, но и тебе пора подумать об этом. — Он задумчиво посмотрел на Фрэнка. — Руби Дан — это настоящее имя? — Да, настоящее.
— Это нехорошо. Если ты действительно думаешь о женитьбе,
то ты должен выбрать красивую итальянскую девушку. Их здесь много.
— Но ни одна не действует на меня так, как Руби.
— Это не столь важно.
Фрэнк попытался быть дипломатичным.
— Хорошо, ты из Италии, поэтому, естественно, это для тебя имеет значение. Но я родился здесь, в Америке. Я американец и она тоже.
Диморра кивнул.
— Это так, но, поверь мне, Фрэнк, жениться надо на итальянке.
Только с ней ты пройдешь весь путь.
— Но я не могу изменять своим чувствам.
Диморра некоторое время изучал его, потом отставил чашку с кофе. Он достал голубой спортивный свитер, который хорошо подчеркивал его фигуру. Затем показал на дверь.
— Идем, я думаю, мне понравится встреча с этой девушкой.
Втроем они сидели в изолированной кабине отеля, Джо Люсси сидел за ближайшим столиком, потягивая кофе и наблюдая за входом, готовый уложить любого.
Лас-Вегас был безопасный город. Каждый, кто доставлял здесь неприятности, автоматически противопоставлял себя организации.
Руби обнаружила, что ей приятно слушать Диморра. Дело было не в том, что он оказался более привлекательным, чем она ожидала. Он излучал спокойную уверенность человека, которому подчинен окружающий мир. Это была сила и власть, какой она не чувствовала ни в ком другом. Но была еще и доброта в его глазах и голосе. Она знала его репутацию, но не ожидала встретить столько теплоты.
— Не ругайте Фрэнка за то, что он привел меня к вам.
Это я уговорила его.
— Но почему?
Руби решила быть откровенной.
— Я хочу записываться на пластинки и посчитала, что если смогу сослаться на ваше имя, то это поможет.
— Возможно, — Диморра понравилась ее честность.
— Я пытаюсь помочь ей, — сказал Фрэнк, — но я могу устроить ее в пару клубов и только. Да и то — не первоклассных.
— Эти клубы не подходят для певицы, — она посмотрела на
Диморра. — Вы можете помочь мне. Вот почему я здесь.
— Вы девушка с претензиями, — заметил Диморра.
— Я хочу успеха. Хочу быть кем-то.
— Ваша семья согласна с такой карьерой?
— У меня нет семьи. Моя мать умерла три года назад.
— Извините. — Диморра с симпатией посмотрел на нее. —
А ваш отец?
— У меня нет отца. Я никогда не знала, кто он.
Что-то в ее глазах и голосе задело сердце Диморра.
— И вы хорошая певица?
Фрэнк ответил за нее.
— О, прекрасная, настоящий голос!
Диморра посмотрел на нее, потом на Фрэнка, ожидая.
— Я думаю, да, хорошая, — она сказала это спокойно.
Диморра хотел еще что-то сказать, но передумал. Он смотрел на двери кофейни. Фрэнк посмотрел в том же направлении и увидел Винса Фарго, кивающего ему. Он встал, глядя на Руби.
— Извини, милая. У меня небольшое дело на пару часов. -
Он посмотрел на Диморра.
— Действуй, Фрэнк, — сказал Диморра. — Не беспокойся, я позабочусь о твоей малышке.
Когда Фрэнк и Вине Фарго ушли, Руби повернулась к Диморра.
— У меня есть пара пластинок с моими песнями. Они не лучшего качества, но если вы хотите знать, как я пою…
— В моем номере есть проигрыватель, — сказал он, помогая ей встать.
Кадиллак с кондиционером мчался через пустыню. Лас-Вегас остался позади более чем в десяти милях. Не было видно ни автомобилей, ни домов.
Дон Марианно Вассало сидел на переднем сиденье рядом со своим сыном, который управлял автомобилем. Джузеппе Спада сидел сзади, между Винсом Фарго и Фрэнком Регалбуто. Спада был небольшого роста, лет пятидесяти. Несмотря на то, что в кадиллаке было прохладно, лицо его покрылось потом, а дрожащие руки лежали на коленях.
Он жил в страхе с того момента, когда четыре человека, посланные им, не вернулись. Он не мог спать, ожидая известий о провале. Но когда прошло несколько дней и ничего не случилось, он начал надеяться. Когда Дон Вассало позвонил из Вегаса и сказал, что он в беде и нуждается в помощи, Спада еще больше уверился, что попытка похитить наркотики прошла мимо него.
Но когда он увидел, кто находится в автомобиле, ожидая его, то понял, что уже мертв.
— Дон Марианно, — молил он, — я клянусь вам, что непричастен к этому. Это были мои люди, верно. Но они действовали сами, я ничего не знал об этом. Я клянусь вам!
Вассало не отвечал, он даже не взглянул на обреченного.
— Я предан вам столько лет! Я спас вам жизнь, помните?
— Я помню, — ответил Вассало, все еще не поворачивая головы.
Сын Вассало свернул на заброшенную тропинку, вьющуюся среди холмов. Кадиллак остановился между двумя песчаными холмами.
Фрэнк открыл дверцу со своей стороны и вышел, вынув из кармана оружие.
Вине приказал Спада: «Выходи!»
Спада ухватился за пиджак Вассало:
— Выслушайте меня, пожалуйста!
Вассало обернулся и взглянул на своего старого друга, лицо его стало мрачным.
Ты будешь мертв, Джузеппе. Скажи им, кто предатель, и ты умрешь быстро. Без боли. Как должен умирать человек.
— Но я ничего не делал, — простонал Спада.
Вине схватил его за ухо, вытаскивая из машины. Спада вышел наружу. Вине схватил его свободной рукой за рубашку и оттащил на песок. Фрэнк подошел к ним, сын Вассало тоже вышел из машины.
— Закрой эти проклятые двери! — закричал Вассало. — Я не переношу жару.
Сын закрыл двери автомобиля. Вассало закурил сигарету. Снаружи жара от палящего солнца прямо-таки давила.
Сын Вассало открыл багажник автомобиля, а Вине достал оттуда бейсбольную биту. Когда Спада увидел это, то он вскочил на ноги и бросился бежать, но Фрэнк ударил его рукояткой револьвера, отбросив назад к Винсу, тот размахнулся битой и сильно ударил.
Спада взвыл, как животное, и упал на землю.
— Кто нас предал? — спросил его Фрэнк.
Спада только простонал.
Вине снова поднял биту и ударил Спада между ног. Фрэнк услышал звук ломающихся костей.
— Скажи им, — посоветовал Вассало из машины. — Скажи им,
и все будет кончено.
Спада как будто не слышал его.
Вине Фарго снова стал наносить удары…
Анджело Диморра сидел в гостиной своего номера, слушая последнюю пластинку Руби Дан через стереофонический проигрыватель. Девушка стояла у стены, слушая себя и наблюдая за ним.
Когда пластинка кончилась, он продолжал сидеть без движения.
— Мне нравится твой голос.
— Спасибо… — она колебалась. — Но знаете ли вы достаточно о пении, чтобы судить?
Диморра улыбнулся.
— Разумеется. Я — итальянец, не так ли? Я не профессионал,
конечно, но знаю некоторых профессионалов. Они послушают тебя.
— Я буду очень благодарна. Но предупредите их, что техническое качество пластинок очень плохое.
Он кивнул и достал из бара два стакана.
— Я объясню это. Что ты будешь пить?
— Еще рано… Впрочем, почему бы и нет? Немного скотча.
Она села на один из кожаных стульев, ожидая, пока он приготовит напитки.
— Вы знаете, господин Диморра, я действительно благодарна вам за ваше отношение ко мне. Я знаю, как вы заняты.
Он посмотрел на нее. В его взгляде было что-то, что она сразу поняла.
— Не надо называть меня господином. Я пожилой человек,
но попытайся называть меня Анджело.
Она мягко сказала:
— Анджело…
— Это лучше. Теперь расскажи мне о себе.
— О, вы хотите знать мою биографию?
— А почему бы и нет?
— Но некоторые страницы ее не очень счастливы, порой я плачу, вспоминая об этом. Вам не будет неприятно, если я вдруг повисну у вас на шее?
Он снова взглянул на нее.
— Ты будешь удивлена, — сказал он, — если узнаешь, как много людей плакало у меня на груди.
Было уже темно, когда Люсси привез Анджело Диморра к аэропорту. Анджело не любил обсуждать важные дела в отеле. Агенты ФБР наводнили Лас-Вегас и наполнили комнаты новыми штучками, которые не всегда удавалось отыскать.
Кадиллак ждал в стороне от входа в здание аэропорта. Люсси остановился рядом с ним.
Вине и Фрэнк пересели к нему. Кадиллак сразу отъехал.
— Спада раскололся?
Вине кивнул.
— Это легко было сделать в песках.
— Лонгобардо, — сказал Фрэнк. — Это он сказал Спада, где ждать нас с товаром. Я не могу этому поверить, он был для меня как дядя.
Диморра кивнул.
— Это бывает, но ты прав: он был хороший человек. — Диморра вздохнул. — Все должны знать, что предатели не уходят безнаказанными.
— Хотите, я поеду с Фрэнком? — спросил Вине.
— Нет, Фрэнку поможет твой брат. Ты будешь со мной через пару дней.
— О'кей.
Диморра посмотрел на часы, потом на Фрэнка.
— Через пятнадцать минут летит самолет домой. Я хочу, чтобы ты закончил дело быстро.
— Я хотел позвонить Руби и…
— Нет времени, — перебил его Диморра. — Идем к самолету.
Я объясню тебе, почему надо лететь. Она сможет приехать со мной, когда я буду возвращаться.
— Это не обязательно. Отправьте ее утренним самолетом.
— Нет, я вызвал человека из музыкальной компании Лос-Анжелоса, чтобы он смог послушать ее.
Фрэнк удивленно взглянул на него.
— Это прекрасно. Я у вас в долгу.
— Все о'кей. Не беспокойся об этом.
ГЛАВА 7
Они пообедали в маленьком полутемном ресторане отеля. Их столик был в углу. Три ближайших к ним стола были свободны, метрдотель объяснил посетителям, что столики заказаны.
Джо Люсси обедал за тем же столиком, но Руби забыла о его присутствии. Он имел странную способность быть и одновременно не быть рядом.
Руби говорила много. Она никогда не говорила так легко и свободно. Диморра умело направлял ее на новые темы. Ей был приятен его интерес к ней.
— Из вас мог бы выйти отличный репортер, — сказала она ему, — вы умеете задавать вопросы.
Диморра улыбнулся.
Раза два за обед к столику подходили люди. Оба они были так известны, что метрдотель даже не пытался их задержать. Один был актер телевидения, другой — художник. Оба подходили только для того, чтобы выразить свое уважение. Так как она была с ним, то уважение распространялось и на нее.
Они пили кофе, когда к их столику подошел Луис Орландо. Руби не знала, кто он такой, и внимательно посмотрела сначала на него, потом на Диморра.
— Очень приятная и красивая девушка.
— Она подруга Фрэнка, — без улыбки ответил ему Диморра.
— О! — улыбнулся Счетовод.
Ей его улыбка не понравилась. В ней было что-то грязное.
— В чем дело, Луис? — Диморра был нетерпелив.
— Я хотел поговорить с вами наедине. Это ненадолго.
Диморра кивнул.
— Хорошо, мы прогуляемся. — Он посмотрел на Руби. — Про шу прощения, это дела.
— Все в порядке, — ответила она, — я пока пойду в казино,
немного поиграю.
Ты любишь играть?
— Это весело. Только на двадцать долларов. — Она засмеялась. — Они меня не разорят.
— Во что ты играешь?
— Обычно в «21».
Диморра кивнул.
— Это приятная женская игра. Что мне не нравится, так это видеть женщину за рулеткой. Они перестают быть женщинами.
Он вынул банкноту и протянул ей.
— Не будь там долго, помни, ты хотела быть свежей и приятной, когда встретишься завтра с парнем из компании.
Она посмотрела на банкноту. Это было сто долларов. Она попыталась их вернуть.
— У меня есть деньги.
Он игнорировал ее протесты, встав из-за стола.
— Спасибо за компанию, мне не нравится есть одному.
— Мне было приятно с вами, — ответила она, — мне очень понравилось.
За карточным столом ей везло. Но она как всегда была осторожна, увеличивая ставки только после выигрыша, а после проигрыша возвращалась к своей обычной ставке.
Было одиннадцать часов, и она направилась к своей комнате, чтобы поспать. Но тут обнаружила, что не может заснуть. Частично это было из-за предстоящей встречи с представителем музыкальной компании, но была и еще одна причина.
Она стала думать об Анджело Диморра и о том, что она чувствовала, когда была рядом с ним. Волнение, которого она раньше не испытывала, заставило учащенно биться ее сердце.
Руби взглянула на часы. Было немногим больше полуночи. Она встала и быстро оделась. Ее пальцы дрожали. Она отбросила мысль о телефонном звонке.
В ванной она быстро причесалась. Взяв только ключ от номера и двести долларов, она поднялась на лифте на верхний этаж.
Около двери его номера Руби немного поколебалась.
Дверь открыл Джо Люсси с пистолетом в руках. Он посмотрел на нее без удивления.
— Анджело спит?
— Нет, — Люсси проводил ее, не спрашивая предварительного согласия.
Дон Анджело был один, а девушка была красива. Дон сам решит, что делать дальше.
— Он там смотрит телевизор, — Люсси повернул в свою комнату, закрыв дверь.
Диморра, одетый в голубой шелковый халат, сидел на диване в гостиной у кофейного столика. Он смотрел по телевизору старый вестерн. Увидев ее, он удивленно приподнял брови.
— Ты рано пошла спать, — сказал он вежливо, как отец ребенку.
— Я не могу уснуть, — она села за столик и положила на него двести долларов. — Я была удачлива и удвоила ваши деньги.
— И все же остановилась? Выдержанная девушка, — он улыбнулся ей. — Хотите, я вам дам снотворное? Утром вы проснетесь хорошо отдохнувшей.
Она посмотрела на него удивленно.
— Я вам не нравлюсь?
Он немного поколебался.
— Да.
— Вы даже не пытаетесь смягчить отказ.
Ты — подруга Фрэнка.
— Нет, просто товарищ. Он не вызывает у меня таких чувств,
как те, что я испытываю к вам.
— Это очень приятно, — спокойно ответил он. — Но я человек не того типа, который охотится за молоденькими девушками.
— Я знаю это, — она сжала губы в тонкую линию. — Это я охочусь за вами.
Она положила ключ от номера на банкноты и спросила:
— Могу я ненадолго воспользоваться вашей ванной комнатой?
Диморра кивнул, указав на дверь. Когда она вошла туда, он снова принялся смотреть телевизор. Ему нравились вестерны, но этот он смотрел недолго.
Он увидел Руби Дан и почувствовал, что волнение, которое она вызывает, не похоже на то, что вызывают другие девушки. Диморра пытался уловить разницу.
Он знал: Руби действительно нуждается в нем. Диморра однако колебался и сам удивлялся этому. Он не думал, что это связано с Фрэнком Регалбуто. Она не будет его женой. Она его подруга, а это разные вещи. Если мужчина не может удержать подругу возле себя, то это его вина.
Диморра решил, что не хочет причинять ей боль.
Вестерн прервался рекламой, а Руби все еще не возвращалась. Диморра поднялся и пошел посмотреть; как он и ожидал, в ванной ее не было. Он пошел в спальню.
Она лежала на кровати. Ее туфли стояли на полу, одежда лежала на стуле. Ее глаза следили за ним наполовину испуганно, наполовину виновато.
Он медленно подошел к кровати. Ее глаза продолжали следить за его лицом, в то же время она опустила простыню ниже груди.
Ее груди были полнее, чем он предполагал, маленькие соски вызывали желание.
— Ну, пожалуйста, — голос ее был просительным, — пожалуйста…
Он сел на кровать и взял ее грудь в ладони. Она была тяжелой и твердой.
Руби обвила его шею руками. Ее рот нашел его губы.
Она стонала, когда он овладел ей. Стонала и даже громко закричала в момент оргазма.
Потом она крепко прижалась к нему, тело ее дрожало, лицо было в слезах.
— Не надо, — прошептал он, вытирая ее слезы.
— Этого никогда раньше не было, — заплакала она. — Никогда… Я думала, что я холодная.
Гордость и нежность охватили его. Он ласково гладил ее. Через минуту она уже спала на его руке.
Он лежал, глядя на нее. Раньше он всегда быстро засыпал после этого. Но сейчас не чувствовал себя усталым и сонным. Он никогда не чувствовал себя таким живым и сильным.
Он знал, что должен себя чувствовать, как пожилой усталый человек. Но этого не было, в голову пришли мысли, которые беспокоили его во время похорон Паоло Регалбуто. Что ему осталось не так уж много лет, и что эти годы должны быть приятны для него.
Но удовольствия не от жены, конечно. Его дочери — они могут доставить только неприятности. И у него нет сына, чтобы передать ему дело.
Но сейчас, лежа в постели, он понял, что он еще мужчина, что еще может иметь сына. Есть еще время.
Направление мыслей испугало его. Он освободился от рук Руби. Она не проснулась.
Он прошел в ванную и взял полотенце. Вытираясь, посмотрел в зеркало. Вид удовлетворил его. Он выглядел лет на пятнадцать моложе.
Руби лежала на животе, когда он вернулся из ванной. Он стоял и смотрел на нее. Красивая спина, изгиб ног. В нем снова проснулось желание и это удивило его. Уже давно он не желал этого более одного раза за ночь.
Он сел на кровать и мягко провел рукой по холмикам ее ягодиц.
Ее глаза открылись. Она подняла голову и посмотрела на него через плечо.
— Еще, — прошептала она сонно, — пожалуйста, я хочу еще.
Она, задыхаясь, перевернулась и зубами впилась ему в грудь.
— Не надо… — прошептал он, — не надо…
— Но я хочу! — простонала она. — Я так сильно люблю тебя!
Он перевернул ее на спину и снова овладел. Он понял, что никогда в жизни не чувствовал себя таким сильным.
Арнольдо Лонгобардо не хотел идти на это, но он нуждался в деньгах. Теперь он имел их, но недостаточно. Ему было нужно больше денег — неудачи в игре разорили его.
Если бы не это, он никогда не сделал бы того, что сделал в Нью-Йорке, связавшись со Спада. Это была прогулка по краю собственной могилы.
Было уже темно, когда он вышел на улицу. Она была пуста, за исключением бьюика, стоявшего на обочине. Он остановился, когда увидел, кто сидит в автомобиле. Фрэнк Регалбуто за рулем, рядом с ним — Тони Фарго.
Лонгобардо подавил желание бежать. Если они знают, то он конченый человек и бежать бесполезно. Если же не знают, это вызовет подозрение.
Он заставил себя подойти к машине и улыбнуться.
— Салют, Тони. Как дела, Фрэнки?
Тони сказал:
— Я сожалею, Арнольдо. — Он вынул короткоствольный пистолет.
Лонгобардо услышал ужасно громкий выстрел. Его тело упало на тротуар, голова свесилась в канаву.
Тони вышел из машины, вставил пистолет в ухо Лонгобардо и выстрелил еще раз.
Затем он сел в автомобиль и закрыл дверцу. Фрэнк быстро включил мотор.
Лонгобардо остался лежать, его кровь стекала в канаву…