3.4 Пептиды
Появление пептидов, ставших популярными на рубеже веков, привело к тому, что МОК, так и не научившийся определять эритропоэтин, гормон роста и инсулины, махнул рукой на допинговый контроль и передал эту головную боль ВАДА. Спортсмены беззастенчиво применяли синтетические (рекомбинантные) пептиды: гормон роста и эритропоэтин, — а имеющиеся методики не позволяли их определять. О какой борьбе с допингом можно было говорить на рубеже веков, если третья часть от всего объёма мирового производства гормона роста и эритропоэтина употреблялась спортсменами, причём элитными, так как годовой курс применения пептидных препаратов стоил тысячи долларов. Зато не было ни одной положительной пробы.
В 2000–2004 годах ВАДА рапортовало, что гормон роста и эритропоэтин наконец-то стали определять, но эти методики были слабы, капризны и близоруки. Определение экзогенных (синтетических) соединений, в норме вырабатываемых человеческим организмом, таких как эритропоэтин, гормон роста и тестостерон, было и остаётся слабым местом допингового контроля. Однако появление в 2010 году первого модуля биологического паспорта — гематологического — очень помогло в определении экзогенного эритропоэтина, даже если его вводили микродозами по изощрённому плану. Эффективность этой методики показали UCI и IAAF — федерации велоспорта и лёгкой атлетики. Остальные федерации: FIS, IBU, FINA, ISU — лыжи, биатлон, плавание и конькобежный спорт — предпочли саботировать борьбу с допингом и беречь своих читеров и допингёров. Расшифровку этих английских аббревиатур и список спортивных федераций вы найдете в Приложении 2 в конце книги.
Приведём основные даты и вехи, связанные с определением пептидов:
2000 — введение методики определения эритропоэтина в моче. Сплошная головная боль.
2004 — введение методики определения гормона роста в крови по соотношению изоформ. Сплошная головная боль.
2012 — введение методики определения гормона роста в крови по маркерам. Сплошная головная боль.
2014 — введение усовершенствованной методики определения эритропоэтина. Но методика определения гормона роста была на время отменена из-за проигрыша в Спортивном арбитражном суде.
3.5 Аккредитованные лаборатории допингового контроля
Аккредитованные лаборатории определяют запрещённые допинговые препараты — ВАДА называет их субстанциями — и их метаболиты преимущественно в моче. Кровь — очень проблемный объект для исследований, не говоря уже о трудностях, связанных с её отбором и транспортировкой. Лаборатории не занимаются планированием и отбором проб у спортсменов, это дело тестирующих организаций и офицеров допингового контроля, имеющих специальный сертификат. Пробы мочи разливают в два стеклянных флакона — А и Б. Флакон А анализируется по установленным методикам, причём никаких не утверждённых и не опробованных методик к серийным анализам применять нельзя. Флакон Б остаётся для контрольного анализа и долговременного хранения. В случае обнаружения запрещённой субстанции спортсмен, обвинённый в её использовании, имеет право затребовать (и оплатить) контрольный анализ, который с самого начала — с открывания флакона Б — проходит в его присутствии и присутствии его специалиста и адвоката. Контрольный анализ проводится в той же лаборатории, где проводили анализ пробы А, и результаты анализа обеих проб должны совпадать.
Однако начиная с 2012 года проба Б может быть вскрыта без всякого объявления и разлита на две порции (Б1 и новый контроль Б2), первая из которых используется для проведения контрольного анализа, а вторая остаётся для реанализа — для повторного анализа через 5, 8 или 10 лет, особенно если изначально проба была отобрана во время крупнейших соревнований, например Олимпийских игр, проходивших много лет назад. Причиной реанализа может стать появление новой методики, которой не существовало в те годы, когда пробу анализировали впервые, или появление информации о препаратах, не определявшихся в то время при серийных анализах.
3.6 Допинговый контроль и антидопинг
Между этими понятиями лежит пропасть, которую не замечают или не понимают почти все, кто изображает из себя борцов с допингом. Допинговый контроль — это чёткая последовательность действий: задокументированный отбор пробы у спортсмена, доставка в лабораторию допингового контроля, анализ пробы А, распечатка результатов, хранение флаконов А и Б. Всё расписано, документировано и проверяемо вдоль и поперёк. Тут нет места домыслам или непониманию. Антидопинг же — это трескотня и болтовня, пусть даже из самых лучших побуждений, на конгрессах, заседаниях и пресс-конференциях. Как только появляется приставка анти-, так сразу начинаются фантазии, благородные порывы и спекуляции по всем вопросам и направлениям. Заметим, что директора лабораторий и ведущие эксперты в этой какофонии обычно не участвуют.
ВАДА выдумало некое антидопинговое сообщество. Трудно сказать, что это такое, но ВАДА постоянно ссылается на его интересы и озабоченности, объявив себя выразителем требований и мечтаний этого мифического сообщества, хотя оно никогда не существовало и ничего не выражало. ВАДА разработало Антидопинговый кодекс, провозгласивший нулевую терпимость к допингу. В случае любого отклонения от духа и буквы кодекса только ВАДА решало, что надо делать. Но чтобы бороться с допингом, надо быть на сто процентов честным и беспристрастным, смелым и даже бесстрашным. Со стороны может показаться, что все очень озабочены единственной целью — искоренить допинг. Однако в спорте все связаны друг с другом, и прогресс в борьбе с допингом не наблюдается по двум простым причинам: борьбу ведут непрофессионалы, а правды знать никто не хочет. Профессионалы, знающие спорт и его проблемы изнутри, к борьбе с допингом относятся настороженно и скептически, но это никем не афишируется.
Такая борьба бессмысленна и ведёт к провалу.
ВАДА будет оставаться проблемной и тормозной организацией, пока реальный допинговый контроль — моча, приборы, специалисты и результаты анализов — не будет выведен из его (не)компетенции. Тогда у него — агентства — появится время разобраться со «антидопингом» и мифическим антидопинговым сообществом и сориентироваться в настоящем и будущем.
3.7 История допингового контроля
Борьба с допингом в спорте официально была объявлена в 1967 году на 65-й сессии Международного олимпийского комитета (МОК) в Тегеране. Принц Александр де Мерод из Бельгии стал председателем медицинской комиссии МОК; она возглавила эту борьбу и представила Список запрещённых допинговых средств. Первую действительно работающую лабораторию допингового контроля создал Манфред Донике; во время Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году в ней провели анализ 2000 проб. В дальнейшем профессор Донике основал в Кёльне Институт биохимии спорта, как он назвал свою лабораторию, и руководил им вплоть до своей внезапной смерти, наступившей осенью 1995 года в воздухе на борту самолёта.
В Кёльне, в этой великой лаборатории, я бывал раз тридцать, не меньше…
Профессор Донике почти двадцать лет возглавлял антидопинговую подкомиссию, входившую в медицинскую комиссию МОК. Он заложил основы борьбы с допингом, разработав аналитическую методологию — как она виделась ему, директору лаборатории и настоящему атлету, велогонщику. Донике гонялся в «Тур де Франс», самой престижной велогонке мира, он знал и хорошо понимал, что такое соревноваться на «своём здоровье» и что — на допинге, на стимуляторах. Манфред Донике делал всё, чтобы допинговые лаборатории мира были дружной семьёй, поощрял сотрудничество и обмен специалистами. Его личный вклад был неоценим: 14 марта (π-day!) 1969 года он опубликовал методику получения MSTFA, нового реагента для определения анаболических стероидов и тестостерона, используемого по сей день во всех лабораториях допингового контроля. Под его руководством в 1980-е годы была разработана программа тестирования и аккредитации лабораторий, введены единообразные методики анализа, созданы протоколы для обеспечения достоверности результатов и прослеживаемости стадий анализа, внедрена система контроля качества выполняемых анализов и процедур. Всю свою жизнь Донике боролся за введение внесоревновательного контроля, так как знал, что в большинстве своём спортсмены применяют анаболические стероиды — основные допинговые препараты — задолго до соревнований, в тренировочном цикле. Однако противостояние двух систем, западной и коммунистической, мешало ему этого добиться. Только в ноябре 1989 года на Всемирной антидопинговой конференции в Москве было принято историческое решение о введении внесоревновательного контроля.
Вскоре после смерти профессора Донике обнаружилось, что МОК слишком нерешителен и не способен вести борьбу с допингом в спорте. Его руководство не справлялось с нарастающими проблемами и, казалось, вообще не хотело ничего предпринимать. Чтобы разрядить обстановку и свалить допинговые проблемы со своих плеч, в ноябре 1999 года МОК основал Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА). Его возглавил Ричард Паунд, член МОК от Канады, юрист и бывший пловец. Паунд осудил прежние времена, когда правила устанавливали химики из лабораторий или доктора из медицинских комиссий международных федераций, исходившие из своих возможностей и интересов. Он призвал на борьбу с допингом юристов, полагая, что они справятся лучше. Пятнадцать лет спустя, расследуя допинговые проделки российских легкоатлетов, Паунд понял, что юристы борьбу с допингом провалили. Я об этом знал давно, но меня злило, что имя Манфреда Донике оказалось предано глубокому забвению, казалось бы, невероятному для эпохи современного интернета. Паунд вполне осознавал, что, проживи Донике подольше, никакого ВАДА никогда бы не было, а таких некомпетентных деятелей, как сам Дик Паунд и его преемники Джон Фахи и Крейг Риди, к допинговому контролю никогда бы близко не подпустили.