И самозабвенно солгал Ольге Львовне, когда она подошла к его парте, собирая работы по рядам. Ещё и пять баллов будет.
Всё, на первой же перемене нужно показывать Толику игруху! Она прямо-таки творит чудеса! Нужна вторая голова для анализа.
Толик сел к толстухе-Пеньковой, видимо, чтобы опоздавший Пашка привычно не завалился к нему на пустое соседнее место. Обиделся, что перед каникулами Пашка делал вид, что они не друзья, а потом ни разу не позвал гулять.
А вот сам виноват! Нечего визжать как полудурок при виде обычного грызуна.
Ну ничего. Пашка живо вернёт друга, у него теперь такой козырь в кармане.
Козырь он как раз из кармана достал, украдкой вырубил звук и вибрацию, и, загородившись учебником, заглянул в приложуху.
Пять баллов, лев и первая «G» на боку. Отличненько.
Пашка посмотрел, что там за квест новый. Но в рамочке, где должно быть задание, мерцали песочные часики. Подвисло, что ли? Вот это внезапно.
Ольга Львовна стояла спиной, писала на доске формулу.
Пашка быстро навёл на неё камеру. Сидел он сейчас один, и можно было не скрываться от соседа по парте.
«Ваш преподаватель физики. ФИО: Алимова Ольга Львовна. Возраст: 57 лет. Состояние: активность (преподавательская деятельность). Подробнее».
Пашка переключился на «мысли».
«Переживание о супруге (не пришёл домой ночевать, напился). Детализация, слушать через гарнитуру» сменилосьна «Закон Ома для замкнутой цепи (формула). Детализация, слушать через гарнитуру» и тут же обратно на «Переживание о супруге (не пришёл домой ночевать, напился). Детализация, слушать через гарнитуру».
Пашка повёл телефоном вбок и поймал Толика.
«Ваш товарищ. ФИО: Востриков Анатолий Дмитриевич. Возраст: 16 лет. Состояние: гнев, обида».
В мыслях у Толика значилось:
«Недовольство поведением товарища (предал, бросил в трудный момент). Детализация…»
«Фига се, предал!» – доверился предположению ИИ Пашка.
Посмешищем кому охота за компанию становиться?
Просканировать Марципанникова с Пашкиного места было проблемно. Демидова впереди типа думала о каком-то парне, который ей якобы не звонит. Кумыжный жаждал интимной близости с грудастой Светкой. И в это Пашка безоговорочно поверил. Кто ж того не жаждал? У Светки за неделю, кажется, сисяры ещё на один размер вымахали.
Приложуха вдруг выдала третьего овна. Порадоваться Пашка не успел: Ольга Львовна приметила у него в руках телефон и отобрала его до конца урока.
Хотя права никакого не имеет!
Но зато за лежание на учительском столе дали десятого дракона, и к первой перемене у Пашки был уже третий уровень.
Поговорить с Толиком перед алгеброй не получилось: он Пашку демонстративно игнорил. А бегать и упрашивать времени не было: Славка решил, что давненько Пашкин ранец никто не забрасывал в женский туалет.
Отобрал он его с боем, но запулил в бабскую сральню лихо и метко, через весь коридор, протерев заодно пол. Ранец бодро двинулся о дальнюю стенку.
Скот всё-таки Славка!
Заходить в женский туалет считалось стыдным. А ещё было очень стрёмно. Мало ли что там происходит. Кабинка с дверью была только одна, остальные унитазы стояли просто с перемычками по бокам. А от баб за посягательство на их территорию можно было огрести похлеще, чем от Славки. К тому же бабам сдачи не дашь. В общем, хреново.
Славка с прихлебателями выстроились в ряд, подготовив телефоны. Стараясь сохранять лицо, Пашка встал у окна, делая вид, что ему не интересна судьба имущества. Но краем глаза следил за ранцем в видной части уборной.
Очень надеялся, что кто-то из девок вынесет. Есть же у них сердце? Разве не должны женщины быть сердобольными?
Угу, как же.
Подумал попросить какую-то малявку-пятиклашку, но заподозрил, что это – именно то, что мечтает заснять Марципанников. Понравилось ему мышиным ранцем славу себе создавать. Столько подписчиков привалило разом! Небось, даже бабло на рекламе начал рубить.
Теперь ему новый контент позарез нужен.
Козлина.
Перемена окончилась, и эти уродские недоблогеры всё-таки пошли в класс.
Пашка подождал ещё минут пять после звонка, для верности. Коридоры опустели.
С отчаянно колотящимся сердцем ступил в предбанник женской уборной. Окликнул несколько раз, потом даже постучал по косяку двери.
И метнулся за ранцем.
Математичка отчитала за опоздание и заставила минут десять стоять около своей парты, на потеху Славе и ко.
Это вместо того, чтобы защищать учеников от буллинга, такие клуши только хуже делают.
Даже предатель-Толик, кажется, ржал! Вот мудила! Уж не расквасить ли ему нос вместо извинений?
Пашка был очень зол, когда наконец-то получил позволение сесть.
В приложении дали дракона.
И ещё прогрузилось-таки новое квестовое задание.
Пашка перечитал его трижды, хлопая глазами:
«9. Купи в аптеке таблетки анальгина и гидроперита. Измельчи и смешай 2:1. Всыпь порошок в спичечный коробок и принеси в школу. Оставь перед началом урока русского языка на подоконнике там, куда падает солнечный луч. Пустые упаковки от таблеток сунь в рюкзак Святослава Марципанникова. Напиши на листке печатными буквами, что видел, как Святослав смешивает что-то в туалете и что у него ещё запас есть с собой. Подбрось записку на учительский стол. Награда – 100 баллов».
Глава 4: Волшебный пендель
Сначала Пашка не понял. Но потом как понял!
Показалось, что он чувствует физически, как загораются собственные глаза.
Игруха хочет… подставить Марципанникова?! Вот это было бы круто! Пашка что-то когда-то читал про описанную в задании смесь в инете. То ли взрывается она, то ли ещё что. Во всяком случае сулящее проблемы.
Но…
А если спалят? Если кто увидит, как Пашка кладёт коробок? Или, ещё хуже, мусор в рюкзак своего врага пихает? После такого одним ранцем в бабской сральне не отделаешься.
Он покосился на козла-Славку боковым зрением. Заманчиво, сцуко! Сколько этот урод попортил Пашке крови!
Началось ещё в младшей школе. Всё-то тогда малолетнего Славика в однокласснике Павлике веселило: и штаны его подстреленные на щиколотках, и то, что дольше всех в классе ходил с кнопочным телефоном, и то, что единственный не поехал в Питер на двухдневную экскурсию (Пашкин отец тогда речь на тему стоимости мероприятия разделил на четыре части и декламировал с антрактами даже дольше, чем однокашники тусили в Северной столице).
Впервые Славка поднял на Пашу руку в третьем классе. До того только «случайно» – на физкультуре задевал, в коридоре, проносясь мимо со страшной скоростью… Надо было его догонять и толкать в ответ, тогда, может, не решился бы. Но Пашка не догонял.
– Ты чё последнюю булку с повидлом забрал? – накинулся тогда Славка, грубо дёрнув Пашу за плечо на выходе из столовой. – Тебе повылазило, что я сзади стою?
В общем, у Пашки и булку отняли, и по скуле ещё врезали, да так, что там потом небольшой синяк даже проступил. А он… не дал сдачи.
Растерялся. Опешил.
Ему было девять, и он ещё свято верил, что огрести человек может только от старшего брата. И то. Не до синяков, разумеется (ибо над братом есть батя).
Ошарашенный, да ещё и оставшийся голодным Пашка и совершил свою самую большую (после попустительства) ошибку. Он всплакнул.
Не сильно, и, конечно, не на виду (мальчики не плачут!). Но глаза остались красными, а нос опух. Мальчики же действительно не плачут особо, а ещё реже – смотрятся в зеркало. И потому с последствиями не знакомы.
Спалили, короче, Пашку на рёве по булке с повидлом. Ну и всё. Больше Марципанников так с него и не слез. Шло время, они взрослели, и расправы одноклассника становились жёстче. Подросший Пашка научился драться и давать сдачи. Но было сокрушительно поздно. Славка к тому же обзавёлся помощничками. Они кошмарили многих не хватающих с неба звёзд сотоварищей. Не умеющих быстро и остроумно подкалывать, хохмить на уроках, обладающих какими-то дефектами (заиканием там, или большими круглыми очками, или лишним весом, как Толик), или, наоборот, не обладающих тем, чем как раз положено (шмотками там пристойными, гаджетами или путёвками на курорты летом), а порой и просто тех, кто чем-то не приглянулся.
Звёздную команду Марципанникова любили девчонки, уважали старшаки. Даже училки, кто помоложе, часто смеялись над их шутками, а не ругались и звали директора.
Паша же ненавидел Славку и его ко всеми фибрами души. Эти сволочи превратили для него школу в постоянный унизительный ад.
А старший брат Серёга… Короче, было ему пофиг. Ни разу не пошёл он разукрасить Славке фэйс, даже если Пашка приходил со сломанным носом (а такое бывало уже трижды!). Более того. Походу, Серёга считал, что Славка – молодец, авторитет имеет. А брат его – хлюпик и ссыкло.
Как вам такая крыша от старшего брата?
В общем, подгадить Славке – это была потаённая Пашкина мечта с самого детства. Вот только он никогда не решался. Да и подло оно как-то… Подставы Пашка не любил, это свинство. С другой стороны… Вся Славкина жизнь зиждилась на том, чтобы подставлять окружающих. И заслужил он любую гадость.
Но могут ведь вычислить. Что, если Славка запалит на пихании обёрток? Если он ни за что Пашку в покое не оставляет, то что же начнётся после такой штукенции?
Весь остаток алгебры Пашка читал, что случится из-за смеси. Вроде как – много дыма и вонь. Но не сразу, а когда она нагреется. Это не просто урок сорвёт, а может всю школу на уши поставить. За такое точно не погладят по головке.
Марципанникова. Пашке всё больше нравился новый квест. Прямо-таки шикарный! К тому же провалить его нельзя – ещё сотню отминусует, так Пашка потом из долгов не выберется.
Только в одиночку он такое точно не провернёт.
Нужно привлекать Толика. Тем более, тому Славка тоже жизнь попортил.
Привлекаться Толик не хотел. А настойчивость Пашки наградил матом. На обществознании гражданин Соколов чувствовал себя редкостным мудаком. Но ИИ считал, что Толик на примирение настроен, а ломается для проформы. Одиноко было Толику с толстухой-Пеньковой: не пошепчешься с ней, не поржёшь.