Впрочем, насрать. Такого Пашка точно делать не станет.
Он вытащил из коробочки на столе зубочистку и взялся выскабливать болотную грязь из-под боковой кнопки громкости на телефоне. Стараясь вообще ни о чём не думать.
Позвонил Толик.
— Салют! Чё у тя по планам на выхи и пятницу? — бодренько начал он. — Яся разгреблась с делами и хочет всё-таки рвануть на водохранилище, но вот мои предки уже того, в Турцию улетают сегодня ночью. Так что предлагаю компаниями двинуть прямо в четверг вечером, Яся свободна после четырёх. Если к половине пятого сядем в электричку, успеем поставить палатки до темноты. Бери Люсю. Яськин брат Макс ещё будет со своей Ирой, затусим, шашлыков поедим!
— Макс с Ирой? — напрягся Пашка. — Не с Островской⁈
— Ну, с девушкой своей, которая Люсина одноклассница же. Ты ещё говорил, что у неё такая же игруха, как у тебя.
— Безумный Макс берёт Островскую на природу туда, где будет его сестра⁈ — поразился Пашка.
— А почему нет? Они вон почти год как голубки. И чё это он безумный вдруг? — хохотнул Толик. — Норм пацан, я ж вас знакомил, ну, когда ты мне рассказал нормально про свою прилогу, забыл, что ли? Мы на фудкорте тусили. Макс вон в институт вроде поступил, хотя и гонщик. У Яси радости полные штаны.
— Макс поступил куда-то⁈
— Ага, на бюджет, на психолога. Он же весь год готовился несмотря на заезды.
Пашка беззвучно выматерился.
— Не могу я, выхи расписаны. Развлекайтесь без меня, сорян. Спасибо, что позвал.
Сучья адаптация! Что наклацала эта придурковатая⁈ Гонщик, блять, год к поступлению готовился, как голубки! Офигеть! Макс, кажется, вообще с какой-то другой бабой жил чуть ли не постоянно! Писец. Она хоть её не того⁈
Пашка припомнил, как в удалённом воспоминании напустились на него Марципан, Васин и Островская из-за возможной причастности к историковой смерти, и подумал, что всё-таки навряд ли.
Похоже, Соколов-младший тут один фаворит по шестой заповеди.
Двинув перекурить на балкон, Пашка заметил там завёрнутый в целлофан портрет историка, притарабаненый в час всеобщего помутнения Другой мамой на кухню. Ага. Убрала всё-таки. Ну-ну.
Наверное, лезть в адаптации Островской не нужно, пока они всех устраивают. В конце концов, Безумный Макс кого получше заслужил не особенно, даже и перепрошитый на фиг.
Пашка загрузил в 2Гис Окружную и принялся искать там стройку. Не нравилась ему эта затея ещё больше, чем походы на кладбища. Там хоть спать не надо было по квестам. А если бомжары какие найдут? Или менты? Если у дрыхнущего в отрубе телефон подметут?
На хера оно вообще надо⁈ Это же ни фига не чтобы с Лавриковым увидеться, а именно чтобы Пашка, как долбон, лёг спать, где не надо. Это же факт хорошим не кончится!
Он вгрызся в ногти на правой руке, таращась в затянутую целлофаном чёрную ленту на портрете историка.
«Комиссия спишет ряд нарушений с повестки дня». Обалдеть! Ряд? А остальные? Что у них там вообще на повестке, у этих чертей рогатых⁈
Может, Толяна с собой на стройку взять? Чтобы бдел там? Разбудил, если чё?
Съёбывает дружбан завтра вечером, сегодня можно было бы его приспособить.
Одному в это ввязываться не улыбалось. Подключать Марципана — сильно много объяснять. А Толяну он уж и так до хера объяснил, да ещё и сниженная важность сработала на ура.
Затушив сижку в перевёрнутой крышке, Пашка набрал звонившего недавно друга снова.
А ведь надо было в комнате кишки воробья от ковра отскрести, блин. И откуда-то выдрать пару кроссовок.
— Так, ещё раз, на хера тебе спать на стройке? — переспросил Толик, во все глаза таращась на натуральную кроватную подушку в наволочке, торчащую из пакета в Пашкиной руке.
— Такой квест. Там нет пояснений, — добавил Соколов-младший ворчливо.
— А я должен не подпускать к спящему посреди стройки на подушке придурку бомжар и ментов, так?
— Точно.
— Весело живёшь. Настольную лампу не взял с собой? Или пижаму там.
Пашка молча достал из пакета баклажку с водой из-под крана, в горлышко которой затолкал ещё кусков льда из морозилки.
— Это, если какой кипишь, лей мне на башку, — проигнорировал шутейки он. — Я буду тугой, но от воды должен проснуться всё-таки.
— А нас с тобой в обезьянник не примут? — почесал репу Толик. — У предков вылет в три ночи. Если я им отпуск сорву…
— Ты меня, главное, разбуди, а дальше я со всем разберусь, включая ментов, — заверил Пашка, переминаясь с ноги на ногу: старые кроссы, надыбанные в ящике, были какими-то неудобными.
— И долго тебе там надо дрыхнуть?
— А вот это — понятия не имею, — нахмурился младший Соколов. — В душе не ебу, как скоро сны начинают сниться. Гугл говорит, что часа через полтора, хотя мне кажется, что сразу.
— А если ментов и бомжар не будет, мне что, над тобой до утра сидеть, пока ты там, бля, сны смотришь⁈ — возмутился Толик.
— Часа через три точно можно будить. Начать надо в шесть, так что это ваще не про всю ночь. Уж покарауль как-нибудь. Нечасто я о чём-то прошу в последнее время.
— Так это только в последнее, блин. Мне вообще надо было на водохранилище собираться. Ладно, погнали, раз надо. Но это охерительно странно, брат.
— Без тебя знаю.
Заброшенную стройку не охраняли. Она была обнесена видавшим виды забором, полным щелей и дыр. Так что залезть на территорию даже среди дня оказалось не большой проблемой.
Но прохожие тоже прекрасно видели через этот типа забор. И потому Пашка и Толик поспешили к тому, что должно было когда-то стать домом. Была только половина пятого, Пашка рассудил, что выдвигаться лучше пораньше, мало ли, какие вылезут сложности. Сыкотно в обществе охреневающего Толика не было. А за приятное ощущение, что сумел Пашка всем бесам показать кузькину мать, то и дело давали львов тщеславия.
Только если там был какой-то подлый план, то, помешай Толик, новый план появится.
А ещё было непонятно, что скажет Лавриков. В последний раз он Пашку нехило выручил. А потом тот устроил подставу с Зинкиной подушкой.
Навряд ли разговор выйдет сильно приятным.
— А как ты уснёшь? Это ж нереально ваще, — приставал Толик.
— Игрухой.
— А ментов и бомжар нельзя игрухой разогнать наперёд?
— Толян, харе заёбывать, а?
Пашка осмотрелся. Вроде как на объекте никого не было. Но так это сейчас. За каким-то же хером его сюда привели, правильно?
Место для отруба Соколов-младший выбирал тщательно. Со всех сторон обсмотрел, ничего ли ниоткуда не может на точку эту херануть или обвалиться. Конечно, типа, вредить принципалу, да ещё и грохать его раньше наступления раскаяния — навряд ли бесам выгодно и нужно, но всё-таки Пашка маленько очковал. Стройка — прям идеальная локация для несчастного случая. А вот для чего ещё она идеальная — не придумывалось.
Или, может, тут просто какой-то будущий бес скопытился когда-то и его так и не похоронили? И просто надо будет новую землю нарыть? Но тогда на кой ляд говорить с Лавриковым именно тут? Чтобы показал, что ли?
Не, лажа.
Да и не всралась Пашке новая земля для новой подставы. Всё равно не возьмёт, блин.
— Смотри в оба, — велел в очередной раз Соколов-младший и глянул на часы. Пять. Рано, но блин. Хер там пойми, сколько спать до снов в реале надо, даже если кажется, что это быстро. Да и делать не хер. Ещё и Толик мозги выносит.
— Придатки застудишь на бетоне, начнёшь в штаны ссаться, — хмыкнул приятель, на жопе которого была пристёгнута походная сидушка.
— Я регенерирую, как Росомаха из «Людей-Икс», — пошутил Пашка. — Спасибо за заботу, мамочка.
— Реально, что ли⁈
— Реально. В оба смотри, блин. Изучатель нечисти. И не вздумай шпилить в камешки, как в таксо! Ты тут по делу. За телефоном моим следи нормально.
— Спи уже. Паникёр-бомжебоятель.
По крайней мере пока Пашка укладывался, Толик, пристроившийся у голой стенки, старательно смотрел в оба. Хотя в том, что друг останется бдительным много часов кряду Пашка был уверен не совсем.
Но это всяко лучше, чем одному тут задрыхнуть. Вон, на могиле Лаврикова в себя пришёл только к рассвету.
Младший Соколов уложил связную подушку в пыль. Лёг на спину.
Затея опять перестала нравиться. Под ложечкой засосало.
Но делать нечего.
Пашка попробовал херануть в кровь мелатонина, как начал делать в последнее время, но мысли и адреналин не давали вырубиться. И через десять минут, когда начала ныть от неудобного лежания спина, Пашка, глубоко вдохнув, свёл энергию в ноль и провалился наконец в глубокий, беспробудный сон посреди заброшенной стройки.
Была половина шестого вечера.
Глава 4Цыганка
— Спустя четверть часа после моего ухода состоится рандеву. Ожидайте.
— Чего⁈ — вскинул брови Лавриков и даже как-то сдулся, хотя сразу выглядел очень воинственно. В отличие от Пашки. Потому что сон был на сраных болотах.
— Спустя четверть часа после моего ухода состоится рандеву. Ожидайте, — повторил младший Соколов своё квестовое задание.
— Ты зачем усы сбрил, дурик? — хмыкнул Лавриков.
Пашка во сне метнул руку к наклацанной бороде, но она тут тоже была на месте. Чё он несёт-то⁈
Лавриков прищурился.
— Это дань памяти твоему почившему другу? Хочешь стать на него похожим? Типа сохранить бомж-баланс на планете, отрастив мочалку на роже и засыпая в странных местах? — продолжал глумиться бес-лотерейщик.
— А ты тут материальный? — насупился Пашка. — В рожу не хочешь, случайно? Я квест ваш сраный выполняю, так-то.
Лавриков опять прищурился, склонил голову набок, сделал круговое движение плечом, въедаясь в спящего Пашку глазами. А потом вдруг начал ржать, как конь.
— Чё такое? Что⁈ — растерялся Соколов-младший и влез ногой в топь по колено.
— Я не буду это комментировать, — утёр выступившие слёзы Лавриков и показал Пашке «класс» правой рукой. — Ты ваще красава. Так держать! А это что за декор новаторский? Психотравма? — уточнил он, махнув на болотистый антураж вокруг. — Чё-то ты, Пашка, больно впечатлительный для живого беса. Так ты каши не сваришь. На кой ляд п