Последним уроком в пятницу было право, которое тоже преподавал историк. Только он пропал. Вообще. Со звонком не вернулся в класс, и портфель свой дурацкий успел прихватить тоже. Однокашники пошумели минут двадцать и начали потихоньку сваливать.
Пашка сидел и думал.
Новая цельная «П» почему-то не порадовала.
Было это как-то слишком. Слишком настолько, что что-то тревожно натягивалось внутри.
Какой бы историк ни был гнидой, а не считать отнимание трёх с половиной миллионов кражей было никак нельзя. Даже если по штуке брать за каждую сделанную этим козлом Пашке гадость, столько точно не наберётся.
Вернуть, что ли?
Пашка почти решил отправить деньги назад, но вдруг напала на него жаба.
Три с половиной ляма! Да у всей Пашкиной семьи отродясь столько не было, разве что, если квартиру продать. Откуда у историка столько бабла на карте? Пашка считал, что такое бывает только с одинокими старушками, которые едва выживают на свою пенсию. Теми самыми, которые так любят перевести мошенникам пару миллионов потому, что им позвонили по телефону.
А Пашка теперь тоже мошенник? Очень был похож.
И это, с одной стороны, ему очень сильно не нравилось.
А с другой был теперь Пашка не только мошенником, но и самым настоящим миллионером.
Ну вот и чё делать?
Так-то, вообще-то, он планировал разжиться баблом. И даже большим, потому как такая астрономическая сумма – она только сейчас кажется бесконечной. А на деле на неё даже квартиру не купишь, и не то что в Москве, но и в Пензе, разве что крохотную.
Законно выиграть в лотерею можно будет только через полтора года, когда Пашка станет совершеннолетним. А по плану ведь радоваться каждый день и час. А как без бабла радоваться?
И что же это сейчас нужно не чёрную икру с устрицами попробовать, а вознаграждать историка тремя с половиной мультами?
Ну нет, так тоже не получалось.
По дороге в центр, где находился квестовый сквер и загадочный Лосев, Пашка словно бы чувствовал на своих плечах рогатого беса и анимешного ангелочка, и каждый твердил своё. И по итогу эти ребятки всю душу из Пашки вытрясли.
В сквере было людно, и Пашка был рад отвлечься от своих сомнений поиском. Прислонившись спиной к Светофорному дереву, взялся он наводить камеру на всех и каждого, кого видел, но как Лосева Андрея Витальевича приложуха никого не идентифицировала. К половине пятого Пашка немного подзадолбался. Он уже попробовал и детей ловить объективом, и даже баб (ну мало ли, трансгендер, может, какой – ща чего только ни бывает!), но это ничего не давало. В последней отчаянной попытке Пашка подкрался даже к мамаше с коляской и, нарываясь на неприятности, исхитрился поймать камерой сиреневый свёрток внутри.
«Спящий младенец. ФИО: Тарасова Аделаида Ивановна. Возраст: 2 месяца. Состояние: сон».
Пашка выругался сквозь зубы и поспешил отойти на другую часть площади, пока Аделаидина мамаша чего лишнего не удумала.
Вот и чё делать?
– Юноша, разрешите к вам обратиться? – сказал внезапно бородатый бомж в очень грязной кепке. – Пятидесяти четырёх рублей не изволите пожертвовать, на булку с маковой начинкой? Так захотелось, страсть! Непотребного не подумайте, ежели временем обладаете, буду искренне признателен и за покупку булки. Но только если вам не в тягость и не накладно!
Пашка хотел отмахнуться, но вдруг прищурился.
– А вас как зовут? – уточнил он.
– Пардонте! – встрепенулся бомж. – Андрей Витальевич Лосев, рад вас приветствовать!
– А где можно булку купить? – пересохшими губами уточнил Пашка.
– Вон там, через дорогу, минимаркет имеется. Весьма бюджетный.
– Я… сейчас вернусь, – пообещал Пашка.
И, попятившись, понёсся к магазину, чуть под машину впопыхах не угодив.
Вот это поворот.
Булок он купил пять штук, а ещё молоко и несколько колбасных нарезок. А потом и воды минеральной. Интересно, а что вообще пьют бомжи? То есть, где.
А главное – что всё это должно означать?
Дедок был странный, говорил странно заумно. И казался оттого каким-то нездешним.
Дары он принял растроганно:
– Что вы, юноша! Не следовало! Столько булок разом… зачерствеют. Давайте я вас одной угощу?
– Вот ещё, это вам, – перебил Пашка и протянул квестовую подушку. – Чтобы спать было удобнее.
Лосев едва ли не прослезился.
– Вот за это благодарствую от всей души! Очень мне ваш подарок придётся кстати! Разрешите булочкой вас угостить в благодарность? Молочка не желаете?
В общем, как-то так вышло, что спустя четверть часа Пашка сидел в сквере на лавке и ел вместе с бомжом булочки с маком. Запивать, правда, из одной с ним бутылки не решился, хотя и мог любую болячку отрубить за двести баллов. Но что-то протестовало против экспериментов.
– А вы как… почему… – взялся Пашка мямлить, подумывая напоследок обязательно открыть меню Лосева, чтобы порыться там основательно в поисках зацепок.
– Не могу позволить себе булку с маком приобрести? – подсказал Лосев.
Пашка кивнул и как-то засмущался, очень внимательно глядя на сбитые носки своих кроссов. Надо новые купить.
– Так вышло, что я сначала квартиру сестре уступил, – охотно пояснил Лосев, – потому как она замуж вышла и детки у ней пошли, стало очень им с мужем некомфортно в одной комнате ютиться. А после работу потерял, и совсем вышли финансы. Дальше же попал я в подлинный замкнутый круг: чтобы получить место, надобно привести себя в порядок, а для того надобны финансы, а их нет. Вот и вышло, что живу я на улице. Но это ничего! Блаженны нищие духом. Многого мне не надобно. Где-то подсоблю, меня накормят. Бывает, конечно, что могу и к прохожему обратиться. Но я тем не злоупотребляю, вы не подумайте, Павел! Просто страсть как булки захотелось. Уж простите мою нескромность.
Странный старичок вызывал симпатию. Был он какой-то добрый, и Пашка понадеялся, что земля Агнии ему поможет, как Зинке – земля Лаврикова.
– А почему вы к сестре не пойдёте? – вслух спросил он.
– Расстроится моя Анечка, юноша, – вздохнул Лосев. – Боюсь, мой вид для неё окажется печалящим и гнетущим. Винить себя начнёт, хотя во всём моё решение и моя вина только.
– Она что же вообще не знает, что вы бо… живёте на улице? – ахнул Пашка.
Лосев покачал головой.
– К чему огорчать близкого человека, в особенности если ради его удобства и помощи ему и вышла моя ситуация? Я уж свой век, как есть, доживу. И без меня семейству тесно, я, знаете ли, секретный дядя трёх племянников! – горделиво сказал Лосев. – Надеюсь, у них всё будет хорошо и жизнь сложится так, как они захотят. Там уж и внучатые племянники должны быть, поди. Но я не хожу под их окнами. Ещё признает меня Анечка, очень неприятно выйдет. Даже и к родителям нашим на кладбище наведываюсь не в поминальные дни, а попозже. И выходит, что иногда Анечка меня конфеткой угощает. Вроде как, остаётся связь. Конфетки она матушке с батюшкой носит хорошие, и по тому я могу судить, что сложилась у неё всё благополучно.
Пашка продолжал изучать свои кроссы. Невероятный всё-таки этот Лосев человек!
– А вы… тут обычно? – уточнил Пашка, потому что захотелось ему сделать для дедушки что-то хорошее. – Как вас найти? Вдруг в другой день снова булка понадобится?
– Булка лишней не будет, – улыбнулся Лосев, – но вы, Павел, себя не утруждайте. Так-то я, обыкновенно, тут неподалёку обретаюсь. Но не следует меня на обеспечение брать, тем более столь юному молодому человеку.
– А если мне с вами говорить нравится?
– Это иное дело. С удовольствием побеседую. Если желаете, по пятницам буду любоваться этой скульптурой занимательной, можем с вами встречаться. Но только если душа лежит. Через силу не надобно…
Расставался Пашка с Лосевым в настроение странном, но почему-то приподнятом. Показалось ему вдруг очень неверным тратить накопления историка, и сел Пашка совершенно для себя внезапно в автобус, за который заплатил завалявшимися в кармане монетками.
Он уже почти решил отправить три с половиной миллиона обратно. И ещё – обязательно проведать через неделю Лосева. А за это время – разузнать о судьбе покойной Агнии. Хотя почти что и был уверен, что должно её наследие принести доброму дедушке счастье.
Но, войдя в свою игруху, Пашка так и обмер.
Обещанные десять тысяч ему приплюсовали. А заданий в квестах теперь стало два! К новому, тридцать третьему, добавилась в самый низ экрана строка:
«Постоянная миссия 1: Не разговаривай с Андреем Лосевым. Награда 1000 баллов/сутки».
Глава 6: Конец оплаченного периода
Это ещё что за приколы?! И зачем было знакомить Пашку с Лосевым, а потом запрещать общаться?! И вообще, какого чёрта?!
Приложуха дала дракона.
Нет, халявная тысяча баллов в день за то, чтобы что-то не делать, – это круто. Но…
Пашке хотелось говорить с Лосевым. Он не смог бы толком объяснить, почему, но хотелось. Он, можно сказать, предвкушал следующую пятницу, садясь в автобус.
Бред какой-то.
И с чего вообще такие приколы?!
Хотя ввиду нового дебильного задания, точнее, издевательской суммы награды, ежедневные бонусные баллы были прямо-таки благословением:
«34. Поспи в своей постели. Награда – 100 баллов».
Во-первых, Пашка вообще решил отказаться ото сна. Во-вторых, что значит сотня очков опять? Прямо издёвка натуральная!
Был вечер пятницы. Пашка стал миллионером. Спать…
Миллионер Пашка всё ещё думал вернуть украденное. Ну, может, не под ноль. А, скажем, три с половиной миллиона историку, а остальное в качестве компенсации за унижения. Допустим, так. Но завтра.
Всё-таки провести ночку в размышлениях о потерянном состоянии историк заслуживает. Тут даже Лосев не поспорит.
Хотя скорее Лосев бы с этим не поспорил потому, что не был склонен к спорам, а не потому, что рассудил бы так же…
Пашке очень хотелось спросить у него о справедливом возмездии. Как бы Лосев поступил с тем, кто целенаправленно и подло причинил ему зло. Эх, надо было сегодня спрашивать… Запрет общаться прямо-таки вымораживал.