– Ра-а-а-р! – возмущенно взвыли из-под завала, и наружу показалась взъерошенная мордаха Гамми. Чуть подпаленный, украшенный ссадинами, но формально целый.
Приветственно рявкнув встревоженному деду, он рывком выбрался наружу. Неожиданно ловко увернувшись от воспитательного шлепка, он бросился к одному из тел, что прикрывало его собой от разбушевавшейся стихии. Бережно перевернув погибшего лапой, Гамми обреченно заскулил и принялся ожесточенно вылизывать ему лицо.
Разглядев четыре параллельных шрама на виске, я вполголоса выругался:
– Хаос…
Доппеля-мастера было откровенно жаль. Он хоть и клон, но человечнее многих разумных. Однако божественная чуйка уверенно подсказывала – если и была у доппеля душа, то сейчас она где-то очень далеко. И перед нами не более чем мертвое тело, жестоко обожженное первородным Хаосом.
Однако тело было несогласно. Неожиданно вздрогнув, Квазимодо судорожно вздохнул и, закашлявшись, рывком уселся на остатках тротуарной плитки.
Я рефлекторно развеял вырвавшуюся из его горла первостихию и провел над телом рукой, ощупывая все ярче разгорающуюся ауру. Хм, реально живой…
– Живой… – не менее удивленно подтвердил Квазимодо.
Ласково потрепав по загривку льнущего к нему Гамми, он вдруг замер и повернулся к медвежонку:
– Судя по логам, это ты меня вытащил. Как же так? У тебя, конечно, есть способность к суточному воскрешению, но она ведь персональная! Неужели опять в магосхемах накосячили? Вот что за боги? Просил ведь – рассчитайте все адресно, по слепку энергоканалов! А они: «Не богохульствуй, мол, возьмем стандартную схему от лекаря да обрежем, чтоб в мелкого влезла!» Обрезали, порождения Хаоса!
– Молись на них, – улыбнулся я, подавая Квазимодо руку и помогая встать. – Ты им жизнь должен.
– Это не повод халтурить! Энтропия копится, открывая путь Хаосу в наших сердцах. Не можешь творить? Сгинь в Пустоте, Древо не бесконечное!
Я хмыкнул. Где-то я уже слышал нечто похожее. Москва не резиновая?
А вот Сиреневому спич Квазимодо зашел до глубины души. Маленькие кулачки решительно сжались, головенка усердно кивала в такт словам, и даже скупая слеза домового сорвалась с его щеки и глубоко впилась в неразрушимый фундамент Яруса.
И снова – хм…
Может, мой завхоз когда-то при самом Творце служил, присматривал за пентхаусом ЕГО на восемьдесят первом? Как же он тогда оказался на минусах да еще без памяти? Одни вопросы, ответов бы горсточку…
Зов бога-родителя заставил Квазимодо обернуться. Плечи мастера поникли, взгляд наполнился тоской. Выкраивая секунды, Ква рванулся к медведям и крепко стиснул их в объятьях. Пошмыгал носом, уткнувшись в жесткую шкуру. Наконец, отмахнувшись от слов благодарности, захромал в сторону покосившегося фасада своей лавки.
Гамми проревел вслед что-то призывное, но, не получив ответа, вдруг встал на задние лапы и взвыл, закручивая вокруг себя разлитую в пространстве силу. Сформировав что-то очень похожее на неуклюжий зверобожий баф, он толкнул конструкт в сторону Ква. Мастер запнулся, на мгновение покрылся звериной шкурой. Обернувшись, махнул нам на прощание рукой и грустно улыбнулся. Крупные медвежьи клыки сверкнули между его губами. Клон не властен над своей судьбой…
Хлопнула и осыпалась стеклом дверь лавки фамилиаров. Тени сгоревших доппелей, до последней капли веры удерживавших щит, хиросимными контурами отпечатались на стене. Ох и натворили мы делов…
Подошедший серафим навис надо мной трехметровой статуей и сочным баритоном подтвердил мои невеселые мысли:
– Уважаемый Лаит, при всем моем расположении…
– Да? – готовясь к хреновым новостям, натягиваю на лицо непроницаемую маску и поощрительно приподнимаю бровь.
Ангел замялся, прочищая горло, кашлянул в покрытый ссадинами кулак.
Что ж он неуверенный такой? Вроде как целый Страж и Эмблема Творца, а мнет грязные перья, словно потрепанный голубь мира.
Серафим болезненно поморщился, рефлекторно дернул левым крылом, что самопроизвольно било мелкой дрожью.
– Советом Стражей ваше пребывание на Нулевом признано нежелательным. Нет-нет, мы не имеем претензий! Вы не нарушали законов ЕГО, в чем-то даже наоборот… Но, согласно видениям тактического оракула, вокруг вашей фигуры разворачиваются слишком могучие силы. Мы не боимся, в нас нет страха. Гасить источники угроз – это часть нашей миссии. Но… уровень возмущений вокруг вашей фигуры – сорок две единицы по линейке Неопределенностей Оракула. Поверьте, это много…
– Достаточно, чтобы стереть текст со страниц Книги Жизни. И не только своей… – не очень внятно произнес Сиреневый, а затем удивленно уставился на меня. – Вспомнил, надо же!
– Все верно… – Страж странно покосился на Сира и продолжил: – Это несет ощутимую угрозу Яслям. Поймите, там ведь совсем юные боги! Почти тридцать тысяч разумных… Уведите угрозу с Яруса, не берите на душу лишнюю деструкцию Древа, ему и так плохо…
Ангел запнулся, сболтнув лишнее. А я выдохнул с едва заметным облегчением. Могло быть и хуже. Тут ведь накуролесили – со всей широтой русской души. Боюсь, что сегодня не один десяток миров лишился своих богов. И как оно так получается? Мы ведь люди мирные. Но за нами – грохот революций и бескрайние поляны покосившихся крестов. Скоро первым вопросом, который будут задавать в Яслях, окажется настороженное: «Здрафстфуйте… Ви меня понимать?» И если кто ответит на великом и могучем, то от греха подальше его сразу катапультируют в Пустоту. Утрирую, конечно, но что-то мне надоело ежедневно отмывать алебарду от чужой крови.
– Я вас услышал, – киваю, устало прикрыв глаза.
Не хочу я понты колотить, требовать неустойки и тыкать пальцем в гостеприимство ЕГО. Не хочу… Домой бы, в Друмир, который у меня на острие ножа. Мамочка, как же страшно… Если что, прости меня. Твой сын – бог. И на плечах у него – целый мир.
– Еще сутки потерпите нас? Закупиться бы слегка в дорогу да пару дел завершить… мирных! – добавляю с улыбкой, увидев, как напрягся Страж.
Серафим вымученно кивнул и впервые на моей памяти улыбнулся. Сквозь боль, что буквально пульсировала в расширившихся на всю радужку зрачках. За его спиной с величественных крыльев осенними листьями падали перья. Ангел не замечал, но крохотное пятнышко Хаоса, словно едкая плесень, разъедала поблекшее оперение.
Наверное, я становлюсь настоящим Богом Справедливости. Вид Первостихии будит во мне ненависть. Чистую, незамутненную, эталонную. Как моя вера, которой я окутываю Стража, смывая с него капли разрушительной стихии.
– Творец, хорошо-то как… – блаженно изгибается серафим, но уже через секунду берет себя в руки: – Простите, редко встретишь поток ТАКОЙ чистоты… Словно после тысяч лет сбора тухлой воды в пустыне припадаешь к горному роднику. Спасибо, Лаит! Творец был щедр к тебе, даже если и не знал о твоем существовании…
Я задумчиво почесал затылок – вот что он сейчас сказал? С богами вообще непросто. Некоторые из них настолько основательно прокачиваются в интеллект, что тупо переходят на следующую ступень эволюции. И не всегда это в плюс.
Рядом со мной топтался Авось, уже зачистивший полянку от трофеев и теперь возмущенно бурчащий на судьбу. Мол, он так жаждал битвы, а его опять пронесло. Профессиональная деформация, бог переменчивой удачи, что уж тут поделать…
– Простите… – неожиданно робко привлек мое внимание Страж. – А можно мне еще раз прикоснуться к щепе Древа? ЧУЖОГО Древа… Среди нас ходят легенды, что… ну да не суть… Вы ведь не против?
Я приподнял бровь и толчком силы чуть разогнал сознание. Просканировал обугленный огрызок в инвентаре. Возмущенно раздул ноздри.
– Щепа Древа #428-нк-003.
– Уникальное. Обязательное для удобрения ростка НОВОГО Древа Жизни.
– Для тебя же, юный бог, просто кусок дерева. Главное – не уколись. Творец.
А ОН тот еще юморист. Но вроде не разводят меня на особо ценный ингредиент. Предмет нерасходный, можно удовлетворить просьбу подрагивающего от едва сдерживаемых эмоций Стража.
Серафим вцепился в щепку, как в давно потерянное дитя. Развернув крылья, он прикрылся от любопытных взглядов сослуживцев и с благоговением провел по деревяшке тонкими пальцами.
– О-о-о… – восторженно прошептал Страж, глядя, как древний обломок оживает в его руках и наполняется золотым свечением.
– Эй ты, поосторожнее! – забеспокоился я. – Давай-ка наза…
– Ах! – вскрикнул серафим, предсказуемо загнав острую занозу под кожу.
Все, пипец котенку…
Я тоскливо огляделся, прикидывая, куда валить, после того как Страж рассыплется пылью и на нас ополчится с полсотни эмблем Творца.
Встревоженно закричал Сиреневый, хватаясь за руку пошатнувшегося ангела. Как бы ни смешно смотрелась попытка малыша удержать трехметровую махину Стража, но она сработала.
Серафима выгнуло дрожащей дугой. Разрывая мышцы, на его широкой спине вспух уродливый, пульсирующий содержимым горб. Глубокая рана рассекла лоб пополам, заливая густой кровью идеально красивое лицо.
Захлопали крылья. К нам спешно подлетали другие Стражи и брали в плотное кольцо. Наброшенный кем-то купол скрыл происходящее от глаз зевак. С той стороны щита появилась феечка и, ляпнувшись мухой в мыльную стену, истерично замолотила по ней крохотными кулачками. Зажатая в ее пальцах адамантовая пуля пробивала в щите заметные дыры и заставляла его медленно расползаться, словно простреленный парус.
Вспышка на месте оцарапавшегося Стража вновь привлекла мое внимание. Повернувшись к ангелу, я с удивлением констатировал, что он еще жив. Более того, раздался в плечах и подрос на лишних полметра. Лопнувший на спине горб явил Древу вторую пару сверкающих белизной крыльев. А на месте глубокой раны на лбу величественно сиял третий глаз, туманным взором глядящий куда-то за грань.
– Высший… Престол… – благоговейно зашептали другие Стражи и синхронно опустились на одно колено.
Серафим, досрочно взявший ранг престола, с хрустом потянулся всем телом. Развернувшиеся над нами две пары крыльев зазвенели хрустальным перезвоном и засверкали в воздухе алмазной пылью.