Именно этим объяснялась добровольная работа фей в чужом саду и подневольное стукачество владельцу яруса. А куда ты рыпнешься, когда сосуд привязки твоей души находится у Стоединого? Сломай Цветку лист – и полые кости твоих рук искорежит в мелкое крошево. Полей его испорченной кровью – и черная рвота задушит даже бессмертного.
Наша летунья родилась на минус восьмидесятом. Свое имя – Фея Алых Лугов – получила в наследство от матери. Той действительно поклонялся десяток крохотных деревенек полуросликов-трифолков. Хитрых, разумных, обитающих в холмистых прериях захолустного магомира.
Жилось богине места не особо богато, даже более того – бедно. Трифолки на молитвы жадные, цену слова знают, баланс оплаченных чудес выводят скрупулезно.
Приходилось крутиться. Однажды недалекая родительница вырвалась на торг нулевого. Фея планировала выгодно пристроить сияющий магией мед мертвых пчел, горшочек пыльцы плачущих колокольчиков, растущих исключительно на могилах цветочных фей, и тысячелетние корешки спящей мандрагоры (не будить!).
Что уж там случилось дальше, доподлинно неизвестно. А вот то, что будущая мамка очутилась на подвальном ярусе – неоспоримый факт. Причем без товара, с пустым балансом и срезанным адамантом крылом. Может, поспорила о цене с кем-то авторитетным или отказалась платить мзду базарным центровым. Покровителям кражи и разбоя тоже надо как-то жить. Причем жить хочется хорошо. Пить амброзию и кушать с мифрила. Отсюда многие беды менее зубастых божеств…
Цветок Жизни феи остался среди бесконечно далеких Алых Лугов. Без подпитки энергией он погибнет за несколько жалких столетий. А без охраны его захватят соседи или срежут алчные до силы карликовые шаманы. Поэтому фее пришлось пойти на условие Стоединого и привязать свою душу в его Саду – истинной юдоли скорби и слез. В месте, где сотни фей бережно разминают крохотными пальцами комочки земли и поливают хранилище души сладкими слезами.
Жить без полета абсолютно бессмысленно. Это ясно каждому, кто хоть однажды поднимался в небо. Поток совушек от полуросликов постепенно затухал: для поддержания веры у столь прагматичной расы требовались регулярные чудеса. Однако фея смогла накопить на калым старейшине общины и получила свое право на ночь с затасканным феем. Дополнительное подношение богине жизни не подвело, и летунья понесла.
Новорожденные феи практически бесполезны. Эдакий комок проказ и ураган разрушительной энергии. Стоединый правом деторождения жонглировал умело, выделяя новый Цветок лишь для самых преданных и ссученных. Поэтому мамка феи поступила просто и эгоистично – передала новорожденной свое имя, кармический груз и Цветок Жизни, а сама упорхнула в Пустоту в надежде на скорое перерождение.
Фейку воспитала община. А как говорится, у семи нянек – четырнадцать сисек и дите без глаза. Девка выросла шебутная, слегка оторванная от реальности и так же, как и все, являлась заложником Стоединого.
Хотя приказ «влиться в отряд Лаита и барабанить по медальону связи» восприняла с удовольствием. Я ей нравился, а приключения заставляли сердце биться чаще. Приключалась фейка со всей душой и огнем в глазах, а о докладах вспоминала только тогда, когда слуги Стоединого раздражались и пинали стебель ее Цветка. Это причиняло физическую боль, а боль стимулировала работоспособность. Фейка быстро надиктовывала туповатого вида отчет и вновь погружалась в пучину страстей.
Все изменилось, когда за нас взялись всерьез. Новый приказ Стоединого поставил ее перед нелегким выбором: завести нас в засаду по заданным координатам либо…
Впрочем, о «либо» фейка даже не думала. Ей было хорошо с нами. Она обожала Сиреневого и считала, что любит меня (хотя прекрасного Престола чуточку больше), и искренне не хотела возвращаться на минуса. Потому настойчиво вела нас в сторону, дважды выводя из засад и, пока были силы, игнорируя наносимый её Цветку урон.
Судя по текущему состоянию летуньи, она окончательно разозлила Стоединого. Волшебное растение умирало. Нанесенные ему раны кровавыми стигматами проявлялись на теле феи. Слуги многоликого бога обрывали лепестки Цветка Жизни богини, уродуя ее идеальное тело и отторгая душу.
– Сир, что делать?! – Почему-то именно домового мы считали главным специалистом по фейкам.
– Не знаю… мне кажется, что раньше я бы смог ей помочь… но сейчас… Сейчас я не помню как…
– Ищи! У тебя же полный инвентарь всяких ништяков.
Сиреневый болезненно поморщился.
– Мне тяжело их доставать… я вижу лишь мутные тени…
– Напрягись! – Я продолжал давить, чувствуя, как прогибается пелена защиты, укрывающая воспоминания домового.
Сир прикрыл глаза, зарылся в инвентарь. Его скрытые по локти руки вслепую шарили в пустоте. Мелькнула горсть камней силы, сверкающих благородным фиолетом. Шарахнулся астрал от мельком показавшегося черного клинка с изъеденным ржой полотном. Дрогнуло и застонало пространство при виде крупного, с кулак, семечка. Искажающаяся метрика реальности причудливо изогнула наши лица, поплывшие, словно пластилин на жарком солнце.
Сир на мгновение открыл глаза, вскинул удивленно брови, торопливо спрятал семечко назад.
Это что сейчас было?! Я встряхнул головой, с трудом приводя разум в порядок. Мозги смяло в хлебный мякиш, и расправлялись они очень неохотно.
– Нужно искать новый цветок! – подвел итог враз постаревший домовой. Восстанавливающаяся память явно не добавила ему радости.
Я недоуменно огляделся. Перед нами – испятнанная многочисленными отпечатками скала перехода. Позади – заливные луга. Цветов там хватает, но я сильно сомневаюсь, что вон те лютики-ромашки подойдут.
Проследив за моим взглядом, Сир обреченно покачал головой и подтвердил:
– Обычное растение ничего сильнее души кузнечика не удержит. К магическому или около того можно привязать душу разумного. Иногда это происходит случайно – скажем, душа самоубийцы, повесившегося на осинке, вселится в дерево и со временем превратится в печальную дриаду или злого нимфа. А вот для бога… Для бога нужно искать нечто особенное. Нужен магический мир, с уклоном в природу, уровень техно не выше тройки. Колыбель мелронов, энтов и прочих дубов-колдунов. Там ты найдешь растение с нужным потенциалом. Остальное – вопрос упорства и свободной энергии.
Я торопливо зашуршал листами архаичной карты. Оцифровать бы это дело, но манускрипт уж больно хитрый. Защищен от копирования вовсе не понятным алгоритмом. Даже абсолютная память спотыкается о желтоватую бумагу и вместо рисунка древа подсовывает какой-то похабный мусор из анатомии размножения животных.
Второй ярус имел четыре основные ветви. Правда, одна из них значилась как уничтоженная или заблокированная. По крайней мере, проход в нее не открывался уже многие миллионы лет. Вторая была помечена знаком Хаоса и пиктограммой высшей опасности. Ветвь была потеряна в бесконечной битве и медленно умирала, будучи зараженной смертельной проказой. Зайти туда можно, Творец неволить не будет. А вот выйти… не факт, ой, не факт…
Оставшиеся ветви соответствовали ярусу. Многие тысячи миров, большинство – без всякой маркировки. Вокруг остальных – россыпи значков и пиктограмм. Светлые и темные, пустые и заселенные, магические и духовные, с богами и без. Уровни опасности, сила хранителей, рейтинги развития. Потеряться в этом нагромождении – раз плюнуть.
Я беззвучно шевелил губами, расшифровывая значки в удобоваримый формат. Мне нужна белая сфера светлого мира, зеленый лист природы уровня семь-плюс, серая шестеренка техно не выше тройки и голубая клякса магии. Обязательно отсутствие золотой звездочки – признака мира, лишенного богов. Красный знак опасности напрягает, но выше тройки я не смотрю. Маловат я еще для таких приключений.
– Вот! – через мое плечо перегнулся Авось и ткнул пальцем с обгрызенным ногтем в один из узлов.
Первая основная ветвь, шестая вторичная, двести девятый лист.
Природный мир, самоназвание: Эрлост. Покинут богами, особой ценности не представляет. Населяющие его существа живут очень долго, в основном это высшие духи растительного мира. Веровать не желают, мыслят очень размеренно и неспешно.
Свято место пусто не бывает. Имеется самозародившийся дух-хранитель околобожественного уровня. Питается эманациями мира, на своей территории очень силен. Однако разумных с благими намерениями пускает без боя.
Растения пропитаны маной, служат идеальными домами для духовных существ: феи и фейри, пикси и нимфы, боггарты, сильфы, лепреконы и прочие сущности, что породила фантазия Творца и магоэволюция мира.
Эрлост богат на магические травы, артефактные компоненты и волшебное зверье. Те же единороги здесь доживают до десяти тысяч лет. А как известно, рог такого зверя способен поднять из могилы даже мертвеца. Что уж говорить об увядшей мужской плоти…
Охотников на это добро хватает, поэтому местная волшебная мелочь довольно воинственна, и гербарии там лучше не собирать. Богам до травок дела особого нет, но вот жители соседних миров навострились пробивать порталы и шариться по миру.
– Подходит, – кивком благодарю Авося, запоминая координаты и прикидывая маршрут.
Вдоль стеночки километров двадцать, затем переход на основную ветвь. Там час хода до вторичной, на которой нас ждет поляна с тысячей порталов. Наша арка – со сложной рунной «мав э тэш» – двести девять.
И что самое приятное – проходит маршрут совсем не далеко от одной из засад. И не завернуть туда будет совсем не правильно. Нельзя оставлять врага за спиной. Лучше навязать битву на наших условиях, чем все время ждать удара в спину.
Благо Сиреневый против акции не возражал, обещал удержать фейку во сне столько, сколько нужно. Хотя, по-моему, ему просто хотелось побыть в одиночестве, покачать в голове тяжкие думы.
Уже уходя, я на мгновение обернулся. Не знаю почему, но мне вдруг очень захотелось преклонить перед Сиром колени. Вот кто настоящий бог, а я…
– Благослови, отец?.. – не очень уверенно попросил я.