— Вояки? — повернулась я к нему. Информация была очень неожиданной. Нас готовили, как сугубо гражданских спецов.
— Вояки, — подтвердил он… недовольно. — Но тебя это не касается, договоренности со стархами соблюдаются в полной мере. Так что, как только наверху согласуют контракт, вернешься ты на свой эр четвертый и будешь продолжать таскать грузы по просторам галактики…
Не хотелось верить тому, что слышалось в его словах, но вряд ли я ошибалась. Вацлав мне… завидовал.
Впрочем, почему бы и нет. Когда Дваржек произнес… эр… четвертый, с едва скрываемым восторгом, словно это он сам рассчитывал курс для супертяжа, я тоже завидовала… сама себе.
Господин Мареску опаздывал.
Впрочем, еще когда договаривались о встрече, отец Зои предупредил, что с его непредсказуемой службой быть пунктуальным весьма сложно. Пообещал, что если не будет укладываться в двадцатиминутную задержку, сбросит сообщение с извинениями на комм.
Прошло уже десять.
Пересечься мы решили в «новом» городе, в кафе у одной из самых крупных станций подземок. Народу здесь всегда было много, да и на общих знакомых маловероятно наткнуться. Не сказать, что я собиралась скрывать от близких свое знакомство с Алином, но… пусть уж лучше инициатива исходит от меня, чем от случайного свидетеля.
Пока ждала, пила взятый из автомата глост — ароматный напиток из местных трав с душистыми специями, и рассматривала посетителей, пытаясь найти в их лицах отражение появившихся у меня тревог. Или плохо искала, или взгляд останавливался не на тех, а может и сама была склонна преувеличивать проблемы, с которыми столкнулась, но все, на кого я исподволь смотрела, не выглядели напуганными или обеспокоенными.
— Извините, как ни спешил, но я все-таки опоздал. — Рядом со столиком на двоих, который я заняла, остановился мужчина в цивильной одежде, держа в руках поднос.
Тарелка с мясным салатом, кружка с дымящимся глостом и большой кусок хлеба… Он торопился и это было очевидно для меня, но старался не делать на этом акцента.
— Из нас двоих на службе именно вы, — отозвалась я, мягкой улыбкой настраивая его на легкий стиль общения. — К тому же, я и более заинтересована в этом разговоре.
— Со вторым категорически не согласен, — поставив поднос на стол и присев напротив меня, произнес Алин. — Потребность в скорейшем разрешении этой ситуации есть у нас обоих. Будь иначе, вы бы не связались со мной, а я не согласился бросить все спешные дела и оказаться здесь. Поэтому, — он поднял взгляд на меня, заставив невольно съежиться, — давайте согласимся с тем, что эта встреча может оказаться полезной нам обоим.
Несмотря на внешнюю привлекательность — Алин был смуглым брюнетом с каре-зелеными глазами, и возникшую с первых его слов симпатию, воспринимался он человеком жестким и, скорее всего, бескомпромиссным, о чем сразу и предупреждал, дав почувствовать скрытую сердцевину.
Это — импонировало.
Передвинув тарелку поближе к себе, Алин уточнил:
— Вы же не будете против?
Смутить меня ему не удалось. Вместо того чтобы ответить, просто начала говорить:
— Последние четыре стандарта…
Подняв голову от салата, розыскник перебил:
— Я уже успел ознакомиться с вашим досье. Кто, где, как, почему и, даже о том, что стархи заинтересованы в сотрудничестве с вами. — Он задумался на мгновение и добавил, едва заметной улыбкой давая понять, что следующие его слова я могу расценивать, как шутку. — Мне даже известно, что через пять дней на Зерхан прилетит некий Карин Йорг. Кажется, вы с ним неплохо знакомы.
— Это результат нескольких последних часов или…
— Или, — подтвердил он мои мрачные предположения. — Как только вы заключили первый контракт со стархами, оказались на особом учете. — Заметив тень недовольства на моем лице, спокойно добавил: — Вас это нисколько не должно беспокоить. Не думали же вы…
Я — не думала.
— Меня беспокоит моя сестра. Лора, — уточнила я… на всякий случай.
Тему его осведомленности в отношении моей персоны я предпочла отложить до других времен. Неприятное это чувство — знать, что кто-то скрупулезно собирает факты твоей биографии, препарируя их, разглядывая и давая свою оценку. И ведь не сказать, что раньше я ни о чем подобном не задумывалась — не только задумывалась, но и была уверена, что именно так все и происходит, но чтобы столкнуться вот так… лицом к лицу…
— И история с факультативом по истории и культуре Самаринии, — закончила я, отбрасывая все лишнее. Принятие реальности или нет — мое личное дело, сейчас важнее было совсем другое.
— Госпожа Элена рассказала? — Ел он неторопливо, но… как-то очень четко, если так можно было отозваться о еде. Получалось довольно быстро, но без судорожности.
— Хотите сказать, Алин, что ей многое неизвестно? — осторожно полюбопытствовала я, предполагая, к чему может вести этот мостик. К отцу…
Похоже, мои догадки не ускользнули от его внимания.
— Давайте, я начну по порядку, а вы, если вдруг что будет неясно, уточните. — Дождавшись моего кивка, сделал глоток из кружки. — Дипломатическая миссия Самаринии была открыта на Зерхане восемь лет тому назад. Вели они себя скромно и незаметно, пока, четыре года спустя, место бывшего главы не занял Риман Исхантель.
— Мама сказала, что он — жрец, — вклинилась я, разбивая обманчивую тягучесть его фраз. Было в его интонациях что-то успокаивающе… подозрительное.
— Высшего посвящения, — подтвердил Алин, бросив на меня задумчивый взгляд. Интересно, и чем это я могла его так заинтересовать? — Некоторое время все шло ранее заведенным порядком. Самаринянин скорее значился, чем был.
— Алин, мне кажется, или вы меня готовите к чему-то… для меня весьма неприятному?
И опять… тень — не тень, но что-то мелькнуло по его лицу. Удовлетворение?
Я не считала себя знатоком психологии и любителем разгадывать ребусы, если только подброшенные любимой мною работой, но сейчас что-то подсказывало: одной только привычной прямолинейностью мне было не обойтись.
— Вы знаете, что у господина Истомина серьезные неприятности?
— У папы? — вскинулась я, но повинуясь резкому жесту Мареску, вновь опустилась на стул.
— Несколько доносов о том, что он избирательно подходит к пациентам. А если учесть, что ваш отец — человек очень сложный, привыкший говорить правду в лицо, то недоброжелателей, готовых подтвердить все, что угодно, лишь бы избавиться от более удачного коллеги, нашлось достаточно. Пока речь еще не идет об увольнении, да и за него есть кому заступиться, но…
— Я заметила, как он напряжен. Просто не хотела сразу лезть в душу, ну и проблемы с Лорой мне показались значительно более серьезными.
Мареску кивнул, словно соглашаясь.
— Вы правильно сделали, что приняли приглашение стархов. Думаю, что ситуация с господином Истоминым теперь выправится в самое ближайшее время и вам больше не о чем будет беспокоиться. Приезд вашего… друга, тоже не останется без внимания. Одно дело, когда ты интересен только небольшому кругу близких по духу, другое, когда у тебя за спиной появляется достаточно серьезная сила, способная создать в ответ множество проблем.
Я внимательно слушала его слова, но чем дальше он говорил, тем меньше понимала. Вроде и звучало правильно, но… все сказанное было непривычным, чужим. Чуждым.
И ведь не скажешь, что я росла в тепличных условиях. Да и годы обучения, начало службы… Прежде чем попасть к стархам, поработала и на внутренних рейсах. А там чего только не происходило…
И не только там.
— Алин, — протянула я умоляюще, — вы меня окончательно запутали! F! Какое отношение имеет мой контракт к тем…
Не договорила я сама, изумленно глядя на Мареску. Небесные странники, он же имел в виду…
— Мария, — он сочувственно положил ладонь поверх моей, — я не имел никакого права сообщать вам об этих фактах, наталкивая на определенные выводы. Более того, узнай кто из моего начальства о теме нашей беседы, поверьте, мне будет очень сложно объяснить им, что мною двигало лишь желание помочь вам. А уж то обстоятельство, что ваша сестра и моя дочь учатся в одной группе колледжа, вообще будет выглядеть смешно. Но… — Он сделал паузу, пристально глядя на меня. — Но, они — дети, и мы обязаны думать и за себя, и за них.
— Насколько я поняла, — начала я, с трудом выпутываясь из множества сделанных им намеков, — что судьба моего отца меня больше не должна беспокоить, а вот Лори…
Подтверждать мои догадки он не стал.
— Господин Исхантель занимается просветительством не только в этом колледже. Есть еще шесть, в которых учащиеся, и среди них большинство — девушки, с нескрываемым восхищением внимают его рассказам о Самаринии. — С каждым мгновением его голос становился все жестче. — Интересно, как звучит наше недалекое прошлое в его интерпретации? Как война за что? За их понимание, как мы должны жить? За то, что они совершенно не терпимы к тем, кто не разделяет их взгляды? — Сменил тон он молниеносно. Только в его голосе звучали раскаты грома, а теперь уже появилась грусть и… отчаяние. — У меня в производстве три дела об исчезновении. Все — девушки, учащиеся тех самых колледжей. И все три смотрели на господина Исхантеля влюбленными глазами. Совпадение?! — Я хотела вставить хоть слово, но Алин не дал, закончив бескомпромиссно. — Нет, не совпадение.
Стоило признать, что если он хотел меня напугать, ему это удалось. Сердце билось как в те дни, когда я впервые самостоятельно рассчитывала курс для эр четвертого. Зная, что никто не перепроверит, не скажет, что я молодец, не подмигнет, подбадривая…
— Я поняла, — холодно начала я, когда Алин замолчал, ожидая моей реакции, — что дело значительно серьезнее, чем я могла бы предположить. Но ведь надо что-то делать?!
— Надо, — согласился он со мной, явно не испытывая от сказанного большой радости. — Еще бы знать, что именно…
— Вы ведь ходили в колледж? — вспомнила я, о чем мне вскользь поведала мама. Надежда — не надежда, но хоть за что-то зацепиться.