ще при рождении было внесено в книгу избранных. Насколько я поняла, это что-то вроде ближнего императорского круга.
Произнеся последние слова, вздохнула. Ответ искать не пришлось — тот нашел себя сам. Как ни противно это звучало, но внимание ко мне старха из влиятельной семьи сделало свое дело, избавив отца от последствий тех доносов.
— Не думай об этом, — прижимая меня к себе, попросил отец, почувствовав мое состояние. — Так было всегда, так всегда и будет.
Соглашаться с ним не хотелось, но уже собственный опыт показывал, что и на этот раз он прав. Просто… в это не было желания верить.
Глава 3
Метрдотель подвел нас к столику. Верхняя веранда — над нами только небо, вьющиеся по тонким столбикам плети растений — призрачная преграда. Если не знать, что заграждающее поле выдержит столкновение с катером, острые ощущения гарантированы.
— Ты ведь не боишься высоты? — вроде как задумчиво поинтересовался Вацлав, отодвигая мне стул.
— Вот и проверим, — улыбнулась я ему, машинально отметив виднеющиеся вдали огни космопорта, зыбкие из-за расстояния, но вполне различимые. — Если что, будешь ловить.
Вацлав тему не поддержал, присев напротив, заметил:
— Я взял на себя смелость заказать закуски и вино. Если не угодил…
Хотелось продолжить: «Нажалуюсь папеньке», — но я еще помнила его слегка растерянный взгляд, когда мы с отцом подошли к ожидавшему меня на стоянке кару. Встретиться с ним Вацлав явно не рассчитывал.
— Главное, чтобы оказалось съедобно, — фыркнула я. — И никакой экзотической кухни!
— Я так и подумал, — вроде как, успокоившись, кивнул Дваржек. Замолчал, пока официант расставлял тарелки и разливал вино, когда тот отошел, продолжил: — Прекрасно выглядишь. Я тебя в первое мгновение даже не узнал. Утром была той самой Марией из Академии, а вечером…
— Не умеешь ты делать комплименты, — спряталась я за поднятым бокалом.
Когда-то он мне нравился, но… не получилось. Теперь я пыталась найти в своей душе отголоски того чувства и, что меня радовало, не находила. Не хотелось создавать сложности и себе, и… ему. Прошлое — прошлому.
— А ты все так же смущаешься, — парировал Вацлав, следуя моему примеру. — За встречу!
Я качнула головой.
— За то, чтобы мы всегда возвращались.
Дваржек, соглашаясь, сделал глоток. Посмаковал, оценивая, проглотив, поинтересовался, оставляя бокал в сторону.
— Старховский вариант?
У нас за родной порт поднимали третий тост.
— И их — тоже, — подтвердила я его предположение. — Про вояк не скажу, но в гражданском флоте на той стороне у многих встречала.
— Романтика, — чуть насмешливо протянул Вацлав, но вот грусть в его взгляде не сумел скрыть даже легкий сумрак.
— Работа, — поправила я его, придвигая к себе тарелку с закуской. Нашей, зерхановской, по которой я успела соскучиться. — Просто работа, Вацлав. Взяли груз, долетели, разгрузились, снова взяли груз… Внутри сектора без сопровождения, в другой — с охранением. Если и есть чем гордиться, так кораблем. Эр четвертый, действительно, нечто непостижимое. Огромный, но удивительно чуткий. Мечта!
— Мне начинать завидовать? — поднял он взгляд от тарелки.
— Когда-то мы все завидовали тебе, — с намеком произнесла я.
— Романтика, — повторил Вацлав уже другим тоном. Подняв бокал, залпом допил вино. Заметив мое удивление, вздохнул: — Извини, выпивка не доставляет мне удовольствия, но так будет проще рассказывать. Не так больно.
— Я не заставляю, — протянула я к нему руку, положила свою ладонь поверх его, чуть сжала. — Не хочешь, не говори.
— Не хочу, — бросив взгляд на космопорт, ответил Вацлав, — но — надо. Надо мне самому. Если тебе не противно…
Приподняв бровь, недовольно качнула головой.
— Вацлав, мы с тобой — взрослые люди. Тебе — надо, мне — надо. Кто кроме таких же, как ты сам, сумеет услышать то, что нет сил произнести? Кто поймет, что стоит за самыми обычными словами? Так что давай, начинай, если, конечно, — усмехнулась я, — ты не привел меня сюда, чтобы произвести впечатление и очаровать?
— С последним я уже явно опоздал, — заметно успокоившись, отозвался он.
Теперь была моя очередь тяжело вздыхать. Кажется, о визите Карина на Зерхан было известно всем.
— А это откуда?
Ухмылка на лице Вацлава была довольной.
— Что ты! Для Зерхана такое событие…
— Ну, старх, ну и что?! — искренне возмутилась я. Нет, я понимала, что у Карина отец кто-то там, но какое это отношение должно иметь ко мне?
— Вот такой ты всегда и была, — не скрывая удовлетворения, отреагировал на мой выпад Вацлав. — Ни возраст, ни опыт, ни чины… Нет в тебе, Мария Истомина, подобострастия…
— Это плохо? — чуть склонив голову, грозно поинтересовалась я, мысленно радуясь тому, что горечь ушла из глаз Дваржека.
— Это есть очень хорошо, — дурашливо ответил тот и, налив в себе в бокал на один глоток вина, взглядом показал на мой. — А вот теперь — за встречу.
Спорить было глупо, только поддержать.
С рассказом я Вацлава не торопила, придет момент, заговорит сам. Так и получилось, когда в ожидании горячего подняли третий тост: чтобы было куда возвращаться. Так он звучал уже по-нашему.
— Я попал не просто на изыскательский, а на «Стремительный» — группа первого прыжка, лидеры. Экипаж небольшой, на две вахты, плюс шестеро спецов. Ну и соответствующее оснащение. Чтобы оказаться среди них, пришлось еще и с технологиями геологоразведки ознакомиться. Техника — вслепую, на ощупь. Подстерегающие опасности — хребтом. Четыре месяца на полигоне и кроме навигации навскидку, сюрпризы за несколько шагов чувствовал.
— Серьезно, — уважительно кивнула я.
— Это не считая медицины, пилотирования и еще кучи всего, что вроде как навигатору совершенно ни к чему, — не без налета гордости добавил Вацлав. И даже улыбнулся… ненадолго. — Шесть стандартов пролетели, как один день. Где мы только не бывали! E! То по наводке — кто-то где-то на что-то наткнулся, то в свободном поиске. Но удача была на нашей стороне: два раза из трех мы возвращались с добычей. А один раз попали на туоран. Лучше бы не попадали. — Вздох был скорее угрюмым, чем тяжелым, но для выводов оказалось достаточно.
— СБешники замучили?
— Не то слово, — хмыкнул он. — Пока не убедились, что все, действительно, было чистой случайностью, не успокоились. А уж душу вытрясать они умеют. — Посмотрел на меня с грустью. — Похоже, вот они-то ветреную красавицу и спугнули.
— Это ты про удачу? — просто чтобы сбавить напряжение момента, уточнила я.
— Про нее, — кивнул Вацлав.
Бросил взгляд мне за спину. Я, машинально, оглянулась тоже.
Люди, люди… Мужчины в строгих костюмах, женщины в вечерних платьях. Мы ничем не выделялись среди них, но были посторонними и на этом празднике жизни.
Впрочем, утверждать, что среди отдыхавших в ресторане не было таких же «залетных», как и мы, я бы не стала.
— Координаты того планетоида, перелопатив отчеты почти десятилетней давности, обнаружил помощник капитана.
Не дав ему продолжить, я показала на пустые бокалы. Пауза была слишком короткой, а прошлое стояло слишком близко, чтобы не сжимать горло памятью о себе.
Скорее пригубили, чем выпили, молча. Словно поминая тех, кто уже никогда не вернется. Друзья, знакомые, совершенно чужие люди… Они были одними из нас и мы обязаны были их помнить. Чтобы кто-то помнил о нас, если уж совсем не повезет.
— Вышли мы точно к нему, несколько раз облетели, сканируя. Все, как было описано в полетном журнале. Окраина звездной системы, шарик, крутившийся по очень вытянутой орбите, два спутника, бегающие вокруг наперегонки. Атмосферы нет, температура на поверхности далеко в минус, сила тяжести в один и семь выше, чем на Земле. — Он просто говорил, не ожидая моей реакции. Сухие сводки под фанфары бьющего на виске пульса. — Отправили несколько ботов. Те вгрызлись насколько сумели, выдали графики. Ничего особо выдающегося, но кое-что из стратегического списка там присутствовало. Так что можно было считать полет оправданным.
— И вот тут-то все и началось, — протянула я, отвлекаясь на официанта, который принес горячее.
— Нет, — поправил меня Вацлав, когда мы остались одни. — Первые дней десять все было в порядке. Спустили модуль, развернули временную базу, установили технику, начали добычу. Работали в три смены, на борту оставался лишь необходимый минимум.
Приготовленное со специями мясо, завернутое в большие листья местного пряного перца, остывало. Есть, слушая его отрывистые фразы и видя за ними все, что происходило где-то там, в одном из районов нашего сектора, было невозможно.
— А на одиннадцатый день один из ботов выдал интересную кривую. Наш главный спец по минералам, когда увидел, едва не онемел. Он тогда долго объяснял, насколько редкая та штука, которую мы отыскали. Туоран по сравнению с ней был галькой под ногами. Все твердил, что найти этот кристалл в устойчивом состоянии практически невозможно.
— Вы туда и полезли, — вновь, как и в начале нашей беседы, положила я свою ладонь на его. Не сочувствуя или сопереживая — Вацлав в этом не нуждался, просто говоря, что это — наша жизнь.
— А ты бы не полезла? — поинтересовался Дваржек, давая понять, что правильно понял мой жест. Не поддержки — единства с ним. Не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Я тогда даже не догадывался, что у слова «осторожность» может быть такая степень. Достать из каменного плена неровную горошину величиной с кулак, тут же поместить в специальный контейнер… Лишний раз боясь вздохнуть, чтобы не дрогнула рука, чувствуя, как пот, с которым не справляется система жизнеобеспечения, течет по лицу под шлемом скафандра. И никаких роботов, все ручками, потому как у тех не хватало нежности… А в голове лишь одна мысль, уже похожая на заклинание: только не уронить, только успеть убрать под защиту. — Он дернулся взять бокал, но я остановила. Сейчас я была рядом с ним, вот когда меня не будет… — Облажался не я, геолог, работавший рядом. Я видел, что он устал, но тут сработал азарт. Еще один, еще… Последнее, что помню — черную вспышку, словно рванула вселенская мгла. Очнулся уже здесь, на Зерхане. Он оказался ближе всего. От меня только выдающий бредовые картинки мозг — тело отказывалось подчиняться взбесившемуся разуму. — Вацлав поднял голову, посмотрел на меня. — Извини за подробности, но мочиться сам я начал только полгода назад. И то, благодаря твоему отцу. Остальные спасать меня отказались.