Дышать почему-то стало невыносимо тяжело. Казалось, воздух в салоне исчез, и брюнетка поспешила открыть окно. Лицо обдало прохладой и колючими каплями дождя. Вдохнув сырой воздух, она ощутила прилив сил и поднесла ручку к бумаге.
«Я, Воронцова Яна, – начала она выводить на листе буквы, – пишу не предсмертную записку, не письмо. Я пишу список, – Яна погрызла кончик ручки, – хотя можно назвать это письмом. Самой себе. Многие люди в один миг решают изменить свою жизнь. Я начинаю новую жизнь прямо сейчас».
Яна нашла в сумке два маркера: красный и синий. Написала синим цифру «1», поставила точку и вновь взяла ручку:
– 1. Бежать из этого города и никогда не возвращаться, – «Никогда» она подчеркнула красным. – 2. Забыть его имя и жизнь здесь, – подчеркнула «Забыть». – 3. Найти новую работу и не лезть в неприятности, – «Найти» и «не лезть» – подчеркнуть.
Яна вновь потянулась к сумке. Пачка дорогих сигарет, зажигалка. Прикурив, девушка выпустила из легких дым – его тут же унес ветер. От страха у нее сильно колотилось сердце, но Яна была настроена решительно. Она продолжила:
– Теперь тут должен быть список. – Единичка написана синим: – 1. Не влюбляться, – подчеркнула предложение красным. – 2. Не доверять и не привязываться, – вновь подчеркнула. – 3. Не мечтать, – также.
Закрыв тетрадь, Яна смотрела, как капли дождя сверкают в темном небе Лондона. Не прекращал вибрировать телефон. Яна взглянула на дисплей: звонил Доминик. Чернила с ручки размазались по обложке тетради. В кармане пальто – билет до Москвы.
– Прощай, – сказала девушка, выкинула телефон и нажала на газ.
Москва, наши дни
Я смотрела то на тетрадь с правилами, то на часы. В итоге закрыла глаза и обессиленно застонала. Идея встречи (свидания?) с Константином уже не казалась замечательной: я боялась боли. Доминик тоже казался отличным парнем. А Константин… с его вспыльчивостью… кто знает, на что он способен. Но тогда почему рядом с ним мне так спокойно?
Нужно принять решение. Либо я собираюсь и иду на обед с Костей, либо блокирую его номер и живу так, как раньше: ищу новую работу, окунаюсь в стабильное существование и вновь следую правилам.
Я решила спросить совет у друга и достала из-под подушки мобильник; написала сообщение: «Моя жизнь может измениться к лучшему, но я боюсь. Что делать?» Ответ пришел незамедлительно: «Не бояться, Янка. Ты всегда можешь послать эту новую жизнь к черту и начать другую новую жизнь».
Я захихикала. У меня есть замечательные подруги, а я советуюсь по поводу своей личной жизни с Иваном. Я не была уверена, что расскажу Саше и Ане о Косте в ближайшее время. И вовсе не потому, что не доверяю им или не хочу разговоров на эту тему, мне не хотелось видеть плохо скрытое разочарования, если ничего не получится. «О, бедная Яна опять осталась одна». Иван же при таком исходе обматерит Коэна и позовет меня в бар.
Кроме того, с Сашей и Аней я общалась редко. Я знала их много лет и они напоминали мне о жизни до Лондона, до Доминика. В студенческие годы у меня было около сотни друзей, приятелей, поклонников… А потом я уехала в Англию на семестр. В столицу вернулась другая Яна.
Я покачала головой, быстро поднялась – соблазн остаться в постели до следующего дня слишком велик – и направилась в ванную комнату. Теплая вода прогнала остатки сна и притупила воспоминания. После душа я выпила кофе, накрасилась и озадачилась главной проблемой – что надеть?
«Оденься завтра удобно», – сказал Костя. Легко сказать, а мне гадай, как выглядит мир Константина Коэна и что в его понимании «удобно».
Дальнейшие мои действия напоминали кадр из сериала или фильма, в котором героиня собиралась на свидание, при этом примеряя и откидывая кофточки, футболки, джинсы, платья. Откуда у меня столько вещей? Я живу по распорядку «офис-дом», а редкие исключения составляют попытки Саши вытащить меня в бар или клуб, но я сбегаю сразу, как узнаю, что цель дружеской вылазки – найти Яне жениха.
Хотя раньше в моем шкафу было больше одежды, а мне можно было ставить диагноз «шопоголик в тяжелой стадии». Потом все изменилось. Яркая, откровенная и, разумеется, любимая одежда отправилась в благотворительные фонды, секонд-хенды и на полки подруг, уступая место деловым костюмам, мешковатым свитерам, широким джинсам. Из дорогих клубов и ресторанов я отправилась в университет: поступила в магистратуру. И вовсе не из-за любви к учебе: мне была нужна максимальная нагрузка, не оставляющая времени ни на что другое, особенно на мысли и воспоминания. Потом работа. Деньги лежат на счете, загруженность по максимуму, отношения – не считая трех друзей – приятельские и о романтике речи не идет. А радость? Никакой, верно. Все, как я планировала, но серо, уныло. И потом… потом… на мосту знакомство с Константином Коэном. Творческим, легкомысленным, безрассудным художником.
Все мои успехи полетели к чертям: нет работы, карьера на паузе, есть куча времени для самокопания, но я чувствую себя легко, будто освободилась от оков. Странно, нелогично. Но весело!
Мысленно досчитав до десяти и прогнав из головы посторонние мысли, я сосредоточилась на поисках подходящей одежды. Ладно, каюсь, со многими вещами я не смогла расстаться. Взгляд задержался на кожаной куртке, которая выбивалась из ряда строгих блузок и мягких свитеров. Губы дрогнули в улыбке, когда я вспомнила, как эта куртка попала в мой шкаф: Аня встречалась с рок-музыкантом по кличке «Флаундер» и в его компании была девушка «Русалочка». Кажется, ее звали Ари. Она собиралась уехать из города и подарила друзьям-музыкантам некоторые свои вещи. Ане досталась кожаная куртка, ну а я выпросила модную косуху себе. Тогда, как, в принципе, и сейчас, я не жаловала подобный стиль, но, увидев куртку, моментально влюбилась. Может, из-за ярких нашивок на воротнике, может, из-за косой молнии. Не знаю. Важно то, что куртка вписывается в стиль Константина: необычный крой кричит о протесте. О свободе. Я усмехнулась, подбирая свитер. Мне даже захотелось пройтись по магазинам в поисках подходящей обуви. Недолго думая, я схватила ключи и покинула квартиру.
Да, Константин, вы и не догадываетесь, что со мной творите.
Магазины, как я жила без вас?! Серьезно! Я вспомнила: шопинг расслабляет и поднимает настроение. Мне хотелось вновь быть заметной, красивой, яркой. Чувствовать себя живой!
В радостном настроении я спешила в кафе. Но с каждым шагом моя уверенность улетучивалась – невозможно за один день изменить внутренние установки. Пока я перепрыгивала трещинки на асфальте, голову атаковывали вопросы. Это свидание? А не рано ли? О чем говорить? Как себя вести? Как ко мне относится Костя? Куда мы пойдем? Что мне делать?..
Я пришла вовремя. В уютном кафе было жарко, и я, расстегнув куртку, осмотрелась в поисках свободного столика.
Заметила Костю. Он сидел за дальним столом, с задумчивым видом барабаня пальцами по губам. Ох, его губы… Я вздрогнула, вспоминая наш поцелуй. Сейчас мое поведение казалось мне чересчур смелым, дерзким, давно несвойственным, а тогда сошлись звезды, и это было самое правильное решение за, наверное, всю мою жизнь.
– Пунктуально, – сказал Константин, когда я подошла и поздоровалась. Он улыбнулся, и в его улыбки не было насмешки.
– Новый распорядок дня влияет, – сконфуженно ответила я, приняв его предложение отодвинуть мне стул. – А ты почему пришел раньше?
– Плохо спал, – коротко ответил Костя. Он взъерошил светлые волосы и снял куртку, под которой оказалась белая футболка поверх черной кофты. Подростковый прикид, но ему шло, будто Константин был беззаботным студентом. – Ну, что закажем? – кивком поприветствовав официанта, Константин открыл меню. – Я не разбираюсь… давно не был в таких местах…
Он будто стыдился своего прошлого – богатого, беспечного, успешного. Я невесело усмехнулась, понимая, что также стесняюсь говорить о былых успехах – все мои успехи привели к тому, что я закрылась в себе.
Откинув грустные мысли, я честно призналась: больше всего люблю борщ, солянку и блинчики с вареньем, на что Костя сказал: «Я бы добавил окрошку». Вот так-то, утонченная леди и современный художник любят старую добрую славянскую кухню.
Спустя время мы непринужденно болтали о разных глупостях. Костя не обделил вниманием мою кожаную курку: он одобрительно кивнул, мол, я угадала, что он имел в виду под словом «удобно».
Когда мы доедали десерт (блинчиков не оказалось, пришлось заказать чизкейк), я осмелилась затронуть интересную мне тему:
– Бросить все… Это смело. Зачем ты вернулся в Москву? Искать свободу? – Я мало понимала идеологию «свободы», но стремилась понять, словно и само понятие, и Костя – долгожданный спасательный круг.
Константин поставил чашку кофе на стол и улыбнулся.
– Нет, – ответил он. – Я ничего не ищу. И ничего не боюсь. Я нашел свободу. Дело оказалось вовсе не в городе, – поймав мой взгляд, он пояснил: – в людях, Яна. Дело в людях. Они одинаковые, но влияют на тебя по-разному, поэтому, – он таинственно замолчал, – не стоит приплетать географические местности. Свобода – она внутри. И хотя мне неуютно в Москве, к свободе это не имеет никакого отношения.
Еще несколько минут беседы, и наступила та часть свидания (свидания?!), которую я боялась больше всего. Мир Константина Коэна.
Костя привел меня к бару «Неоновый туман». Мне стало не по себе и захотелось уйти, потому что здесь часто проводятся вечеринки и концерты. Откуда я знаю? Много лет назад, еще до поездки в Лондон, я обожала «Неоновый туман»: отплясывала до пяти утра у барной стойки, позволяла незнакомцам покупать мне выпить и ни секунды не беспокоилась о своей безопасности. Я была очередной тусовщицей с ветром в голове…
Сегодня в баре рок-концерт. Коэн точно сумасшедший: в толпе мы и совсем юные мальчики и девочки! Константин легко мог сойти за одного из подростко