Ясень Иггдрасиль, Древо Мира, пронизывает все три мира. Асгард, город богов, находится под самым Небом Мира, и олени, объедающие крону Ясеня, взобрались на крышу самого высокого чертога Асгарда, чтобы дотянуться до листвы. Так сказал Гримнир в палатах Гейрреда:
Высоко в Небе Мира, на вершине Ясеня, восседает, согласно скандинавской традиции, мудрый орёл. (Не потому ли и Боян, взлетая "под облакы", принимал личину орла?) Этот священный образ — образ Орла, венчающего Мироздание, — один из самых потаённых и магических в традициях индоевропейцев. Впрочем, как и самое Древо, Орёл также известен магам практически всех народов. Сюда, в верхние пределы Мира, приведёт нас исследование, если начнём мы распутывать тайны происхождения величайших символов и образов, используемых человечеством. Отсюда берут начало имперские орлы ариев (в том числе и российский двуглавый), и Феникс — огненный орёл магических откровений и инициации, и Орёл Кастанеды, пожирающий осознание… Впрочем, об Орле довольно.
Следует упомянуть ещё одного мифологического обитателя Древа — белку, носящую, согласно Эдде, имя Ротатоск (т. е. "Грызозуб"), бегающую по стволу Ясеня и переносящую новости и перебранку между верхним Орлом и нижним Драконом. Этот образ, имеющий огромное магическое значение, сохранился, к сожалению, лишь в славянской и скандинавской традициях. Мы уже упоминали о варианте трактовки вступительных строк "Слова о полку Игореве", согласно которой Боян путешествовал по Древу в личине белки, — параллель налицо. Другое славянское упоминание о белке Ротатоск принадлежит перу А.С.Пушкина.
Удивительно, насколько неисследованным остаётся сказочное наследие великого русского поэта. Я не имею информации относительно того, кем и во что был посвящён Александр Сергеевич, но сам факт магического посвящения сомнений не вызывает: слишком многое звучит в его сказках, чтобы считать их простым пересказом сказок народных. Так, например, русская фольклорная традиция не знает (!) мифологического петуха по имени Гуллинкамби (т. е. "Золотой Гребешок"), известного нам только по скандинавским текстам; точно так же народные русские сказочники не знают сказаний о волшебном народе Дон (или Дану), о принце Гвидионе из этого народа, но Пушкин упоминает эти имена: царь Дадон, царевич Гвидон… Ещё более удивительно, что новейшие фольклорные сборы в русской глубинке нередко вскрывают именно те не известные доселе пласты общеевропейских параллелей, которые встречаются у Пушкина…[8]
Упоминает Пушкин и о белке Ротатоск — помните, в Сказке о царе Салтане:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поёт
И орешки всё грызёт…
К слову, сия ель (вероятно, вернее будет сказать — сия Ель) возвышается не где-нибудь, а на острове Буян, который выглядит славянским аналогом кельтского Аваллона — священного острова в Западных морях. И белка эта, ещё к слову, не случайно песенки поёт — у Пушкина в сказках вообще нет случайных слов. Но об этом чуть позже, а пока вернёмся к тому факту, что белка ещё и бегает по Древу.
Рассматриваемое магически, Мировое Древо оказывается образом настолько многоплановым, что некоторые авторы считают, что размышлений (медитаций, если угодно) о нём вполне достаточно для понимания центрального ядра северной мифологии и основ волшебных искусств Северо-Запада Европы. Действительно, ведь Древо Мира — это и вертикальная ось Мира, связываемого воедино бегающей по стволу белкой, и личное дерево мага (шамана), и ось вращения Земли, и позвоночный столб человека…
В ряде конкретных славянских традиций энергетический канал, проходящий вдоль позвоночника (Сушумна) называется тропкой. Так и хочется в этой связи снова вспомнить "Слово":
О Бояне, соловию старого времени!
Абы ты сиа плъкы ущекоталъ,
скача, славию, по мыслену древу,
летая умом подъ облакы,
свивая славы оба полы сего времени,
рища въ тропу Трояню
чресъ поля на горы…
Скача по мыслену Древу, рища въ Тропу Трояню — не та ли это тропка, что тянется вдоль Древа Мира, вдоль оси Мира и оси человека? И ведь сказано — белкою — той, что несёт Силу снизу вверх и сверху вниз…
Впрочем, довольно пока и о белке. Спустимся ещё чуть ниже — туда, куда бежит Ротатоск, неся Силу Орла.
Здесь, у корней Ясеня, бьёт священный источник Урд. Здесь — центр Мира. У этого источника богини судьбы — норны — прядут жизни людей, богов и всего живого. Сюда боги съезжаются, чтоб держать совет:
Кермт и Эрмт,
и Керлауг обе
Тор вброд переходит
в те дни, когда асы
вершат правосудье
у ясеня Иггдрасиль;
в ту пору священные
воды кипят,
пламенеет мост ассов[9].
Всё подобно всему — один из основных магических законов. Если ствол Древа Мира — ещё и позвоночный столб человека, и тянущийся вдоль него энергетический канал, то и источник Урд имеет в человеке своё отражение. Это — центр Кундалини…
Рассказывая о структуре Мира в северной традиции, мы ещё не упоминали кельтов. Это, разумеется, не случайно. Дело в том, что мистическая традиция кельтов, хотя и родственная германо-славянской, всё же стоит несколько особняком. Как и все индоевропейцы, древние кельты прекрасно знали о существовании трёх "ступеней" мироздания, но знание это носило у них гораздо более сложный характер.
В 1862 году в Великобритании Д. Дж. Родериком было опубликовано принадлежащее Перу Йоло Морганнуга собрание валлийских бардовских текстов, озаглавленное "Барддас"[10]. Помимо всего прочего, Барддас содержит и знаменитые "Триады Бардов", где есть строки, касающиеся интересующей нас темы:
Три вещи, необходимые для всего, что живо: рождение в Аннуне, рост в Абреде и полнота на небесах, то есть в круге Гвинвид; ничто не существует вне этих трёх вещей, кроме Бога.
Аннун, Абред и Гвинвид представляют собой кельтский вариант трёхчастного вертикального деления Мира: Аннун выглядит аналогом Хель, Абред — Мидгарда, Гвинвид — Асгарда. Это действительно так, но… не совсем. Даже один-единственный уже приведённый отрывок убеждает, что в триаде Аннун — Абред — Гвинвид скрыто нечто большее, чем в триаде Хель — Мидгард — Асгард. Недаром и сами кельты называли ступени этой вертикальной последовательности не мирами, но кругами, подразумевая под этим иное значение.
По определению Барддас, Абред — круг, "где смерть сильнее жизни, и где всё существующее порождено смертью". Мидгард — мир людей — этому определению вполне отвечает: каждый из нас смертен. Гвинвид, согласно Барддас, — круг, "где жизнь сильнее смерти, и где всё существующее порождено жизнью". Вспомним, что языческие боги не бессмертны, но жизнь в Асгарде действительно "сильнее смерти". Однако понятие "Абред" шире, чем понятие "Мидгард", так же, как Гвинвид — нечто большее, чем просто Асгард — мир человеческих богов. Действительно, в северных сагах неоднократно упоминаются и другие миры, кроме трёх классических: таковы, например, скандинавский Утгард — мир великанов, Альфхейм — мир светлых альвов (эльфов) и т. д. Существа, обитающие в этих мирах, смертны, но Мидгарду не принадлежат. Таким образом, в круге Абред могут сосуществовать различные миры, подобные нашей с вами Яви, в круге Гвинвид — миры, подобные Прави или Асгарду…
Это очень краткое (и довольно поверхностное) описание кельтской модели вертикального строения Мира. На самом же деле триада Аннун-Абред-Гвинвид представляет собой мощнейший аппарат для анализа и описания реальности, тщательно разработанный в книге Барддас и других валлийских средневековых источниках. Но более подробное рассмотрение этой триады уведёт нас в сторону от темы этой книги. Поэтому здесь мы остановимся ещё только на одном понятии, связанном с этой триадой, — на понятии Круга Пустоты, круга Кигант:
Три круга бытия: круг Кигант, где нет ни живого, ни мёртвого, кроме Бога, и никто, кроме Бога, не может пересечь его; круг Абред, где смерть сильнее жизни, и где всё существующее порождено смертью; круг Гвинвид, где жизнь сильнее смерти, и где всё существующее порождено жизнью […].
Аннун — круг небытия, определяемый в Барддас как "наиболее удалённый от Бога", — не включён в эту новую триаду, поскольку речь идёт о кругах бытия. На его месте появляется Кигант — Круг Пустоты, ассоциирующийся с тем, что находится в скандинавской традиции выше Асгарда, — с кроной ясеня Иггдрасиль, с Небом Мира.
И, чтобы завершить картину, вернёмся к Речам Гримнира. В 31-й строфе этой песни Один говорит:
Три корня растут
на три стороны
у ясеня Иггдрасиль:
Хелъ под одним,
под другим великаны
и люди под третьим.
В другом произведении Старшей Эдды — в Прорицании Вельвы упоминается ещё больше корней Древа Мира:
Помню девять миров,
и девять корней,
и Древо Предела…
Подытожим сказанное. В Хель, в Аннун, уходит один из корней Ясеня. Другие — тянутся к мирам Абреда: в Мидгард, в Утгард, в Альвхейм. Миры Гвинвида возвышаются над ними, касаясь ветвей Ясеня, уходящих в Небо Мира, в Пустоту круга Кигант.