Майкл опустился во вращающееся кресло – с обивкой из черной кожи, достаточно мягкое – и открыл папку с квитанциями, ища, на чем он вчера остановился. Он продолжил работу, потом напечатал несколько писем,– у него не было секретаря, и он печатал на «Олимпии», стоявшей на тумбе за столом,– и через час с небольшим решил сделать перерыв, чтобы пройтись по зданию и взять чего-нибудь попить. Он остановился поболтать с двумя уборщиками из мексиканской бригады в Индейской гостиной и похвалил их за хорошую работу – они натирали воском танцевальную площадку – потом прошел в коктейль-бар, украшенный витражным куполом из австрийского хрусталя. Наклонившись, Майкл достал из маленького холодильника, стоявшего под круглой стойкой, кока-колу. Льда он не положил, но кола запотела от холода. Он не взял стакан, просто открыл бутылку.
Когда Майкл вернулся в кабинет, он чуть не уронил колу, потому что в кресле для посетителей напротив его стола сидел Сэм Гьянкана по прозвищу Муни.
–Мне ничего не нужно, спасибо,– сказал Гьянкана.
Миниатюрный, сильно загорелый гангстер, похожий на игрока в гольф в соломенной шляпе с оранжевой лентой, спортивной куртке цвета авокадо, темно-оранжевой тенниске и зеленых брюках, откинулся на спинку, скрестив руки и положив ногу на ногу. Он был обут в светло-коричневые мокасины с кисточками, носков на нем не было.
–Чувствуй себя как дома,– произнес Майкл и сел в свое кресло.
–В некотором роде это все еще мой дом.– У Гьянканы было овальное лицо с крупным носом и как будто случайной улыбкой, образовывающей глубокие морщины возле рта. Глаза скрывались за солнцезащитными очками с серыми стеклами.
–Ну, ты еще не забыл, что где находится,– сказал Майкл, кивнув на камин.
Гьянкана улыбнулся.
–Я остановился в шале номер пятнадцать. В память о старых временах. Надеюсь, ты не возражаешь.
Это означало, что Гьянкана вошел в шале и прошел наверх по потайному подземному ходу, который заканчивался дверцей в стенке камина.
Сев, Майкл осторожно спросил:
–Это твоезаведение? Я не знаю, как вы разделили все, когда ты уехал.
Гьянкана пожал плечами.
–У Аккардо доля в моих делах в Мексике. Я сохранил свою долю в Чикаго. Ничего не изменилось, кроме того, что этот вспыльчивый Аюппа сидит на моем месте.
Майкл с трудом сдержал улыбку. Мысль о том, что Гьянкана считает кого-то вспыльчивым, показалась ему… забавной.
С другой стороны, Майкл ни разу не видел, чтобы Гьянкана вышел из себя. Однажды Майкл стал свидетелем того, как маленький гангстер воткнул вилку в руку одного парня и ударил подвернувшегося под горячую руку чиновника, но все это было сделано с холодным расчетом и поэтому казалось еще страшнее.
–Я не знал, что ты вернулся,– сказал Майкл.
–Никто не знал.
–Даже федералы?
–Я не в розыске. Я уехал из Штатов по собственной воле.– Гьянкана пожал плечами.– Но и афишировать свой приезд я не хочу. Поэтому я проскользнул через границу, как чертов иммигрант. И так же проскользну обратно. Как семья?
Майкл не сразу понял, что Гьянкана имел в виду.
–Семья в порядке, спасибо,– ответил он.– Пат занимается защитой животных и благотворительностью. Анна в средней школе. А Майк во Вьетнаме – скоро должен вернуться.
–Наконец все это закончится,– кивнул Гьянкана.– Дети вернутся домой – это хорошо. Ты должен гордиться – своим мальчиком.
–Я горжусь им. Но еще больше я буду рад, когда он снова окажется дома, в безопасности… А как твои девочки?
–Выросли. Две замужем, одна развелась. Сейчас это в порядке вещей.– Гьянкана пренебрежительно щелкнул языком.– Никаких принципов не осталось.
Майкл оперся на локоть.
–Сэм, ты ведь проделал весь этот путь не для того, чтобы поболтать о семейных делах.
Гьянкана опять пожал плечами, потом положил руки на колени.
–Я приехал для того, чтобы повидаться с тобой, Святой.
–Неужели?
–О да. Понимаешь, я позволял тебе все это время заниматься второстепенной работой, потому что для наших дел было выгодно, чтобы такой парень, как ты, окруженный ореолом славы, был нашей «крышей».
У Майкла начало покалывать в затылке.
–Но, Майк, я никогда не забывал о том, кто ты на самом деле. Ты по-прежнему тот парень, который застрелил Фрэнка Эббета, тогда, в Калифорнии. Ты по-прежнему тот парень, который в одиночку уложил отряд убийц в имении Капоне в Пальм-Айленд. И ты по-прежнему тот парень, который застрелил тех двух предателей-телохранителей, которые напали на Фрэнка.
Майкл откинулся назад и выдавил из себя улыбку.
–Вообще-то, Сэм, я не тот, за кого ты меня принимаешь.
–Не тот?
–Я уже не тот, кем был раньше.
Гьянкана развел руками; Майкл заметил, что Муни изо всех сил старался вести себя непринужденно.
–Кто из нас может сказать, что не изменился со времен молодости? Раньше я мог осилить трех-четырех телок за ночь… Может, то время прошло, но, Майк…
Гьянкана снял темные очки, и его маленькие круглые акульи глазки, не мигая, уставились на Майкла.
–Я все еще не импотент.
–Рад за тебя,– поднял бровь Майкл.
Гьянкана швырнул очки на стол, они звякнули и немного проехали по столу.
–Первый раз, когда я обратил на тебя внимание, черт, когда же это было, в сорок втором? Когда ты пришел в «Белла Наполи» поговорить с Официантом.
«Белла Наполи» – ресторан на Ривер-Форест, на окраине Чикаго, но официант, о котором говорил Муни, не подавал еду. Гьянкана имел в виду Пола Рикка по кличке Официант.
–Я скучаю по нему,– сказал Майкл, намекая на недавнюю смерть своего крестного отца.
–Такая потеря. Такой человек. Лично я всегда думал, что это ужасно – из-за тюрьмы он лишился кресла, которое по праву принадлежало ему. Джо Бэттерз хороший человек, но при всем моем уважении к нему ему далеко до Пола Рикка. Джо Бэттерз было прозвище Тони Аккардо еще со времен Капоне.
–Я многим обязан Полу,– сказал Майкл.
–Да… да… как и все мы. Жаль, что я не смог приехать на похороны, йо, черт возьми, там должно было быть больше федералов, чем мух над собачьим дерьмом.
–Так и было,– ответил Майкл на это сентиментальное замечание.
–В тот раз в «Белла Наполи» ты произвел на меня впечатление.
–В самом деле?
–Действительно. Это правда.– Маленький человек поерзал в кресле. Он был маленьким в буквальном смысле этого слова, но в нем было что-то необычное, некая харизма, поднимавшая его на пьедестал.– Ты не испугался Бешеного Сэма. Ты не дал ему поблажки.
–А он ее заслужил?
Гьянкано коротко рассмеялся.
–Нет, черт побери! Он был психом, психом и остался. Ты помнишь очки, которые он носит?
–Конечно.
–Ему их не прописывали. У него прекрасное зрение. Но иногда он их снимает, потирает глаза, а потом смотрит на кого-нибудь, уверенный, что застал его врасплох. Как будто мы все думаем, что раз он носит очки, то он совершенно слепой!
Майкл выдавил улыбку.
–В самом деле.
Гьянкана наклонился вперед и сделал большие глаза.
–Ты знал, что он сатанист?
–Сатанист?
–Самый настоящий сатанист, без дураков! Он рассказывал мне про людей, которых убил. Жертвоприношения дьяволу! Я раз видел, как он катался по полу в каком-то припадке, с пеной у рта, и кричал: «Снизойди ко мне, Сатана, я твой слуга, Сатана, управляй мной!» Бред какой-то.
Майкл отхлебнул колы и поставил бутылку на стол.
–Это очень интересно, Сэм.
–«Дьявол заставил меня!» – сказал Гьянкана, напоминая в этот момент самого плохого пародиста всех времен.– Черт! Я могу такое рассказать…
–Ты убедил меня. Бешеный Сэм чокнутый.
Гьянкана наклонился так низко, что почти лег на стол.
–Он не просто чокнутый, Майк. Он опасен.
–Разве это для кого-то секрет?
–Опасен не в том смысле, что может воткнуть нож для колки льда в твою мошонку. Опасен из-за этого дела с Гримальди, этого суда – тызнаешь, как Сэм ведет себя в суде!
–Он защищается.
–Как же. Лежит на носилках в пижаме и кричит в мегафон. Говорит судье, что он хуже, чем Сталин!
–И что?
–А то, что такой непредсказуемый придурок, как Сэм, очень много о нас знает. Ты представляешь себе, какой это риск? А если ему пообещают иммунитет…
–Какое это имеет отношение ко мне?
Гьянкана откинулся на спинку кресла; вокне за его спиной виднелось синее небо, зеленый лес и багровые горы.
–Сэм – проблема. Ты – решение.
Майкл глубоко вдохнул.
–Нужно, чтобы кто-то об этом позаботился – сказал Гьянкана и снова развел руками,– кто-то из тех, кто находится вне подозрений, понимаешь? Ты можешь подойти прямо к Сэму, он ничего не заподозрит. А копы и федералы? Ты так долго был святым, что кто, черт возьми, будет…
–Нет.
Глаза Гьянканы сузились, на его лице было написано скорее замешательство, чем недовольство. Как будто Майкл сказал что-то на суахили.
–У тебя тут непыльная работенка, Майк,– медленно произнес Гьянкана.– Ты уверен, что хочешь потерять ее?
–Уволь меня, если хочешь. У меня есть десяток предложений от честных предпринимателей в Вегасе.
–Честныхпредпринимателей?…– ноздри Гьянканы раздулись.
–При всем моем уважении, Сэм,– сказал Майкл, успокаивающе подняв ладонь,– эта часть моей жизни осталась позади.
Постороннему наблюдателю улыбка Гьянканы могла показаться даже приятной.
–Майк… у тебя нет выбора.
–Это приказ Аккардо?
Овальное лицо Гьянканы вспыхнуло. Но голос оставался спокойным:
–Это мой приказ, Майк. И это не тема для обсуждений. Мы не собираемся устраивать тут дискуссии.
Кивая, Майкл откинулся назад.
–Ты прав. Тут нечего обсуждать. Я не буду этого делать ни для тебя, Сэм, ни для Тони, и ни для кого-либо другого.
Глаза Гьянканы сердито забегали из стороны в сторону, и все же он заставил себя посмотреть на Майкла.
Майкл продолжил:
–Ты не можешь просто зайти ко мне в кабинет, спустя тридцать лет, и ни с того ни с сего сказать, что я снова убийца.