— Спасибо вам.
— Не за что. Я не подбираю потеряшек, их слишком много по Мультиверсуму. Меня просто попросил Бадман.
Караванщик развернулся и пошёл к выходу. Василиса поняла, что даже не знает, как его зовут, но спрашивать было уже как-то неловко. Да и, в общем, незачем.
Номер крошечный. Две кровати, две тумбочки, душ и туалет в одном санузле. Василиса с трудом загнала Лёшку мыться, потому что он засыпал буквально на ходу. И даже чтобы помыться самой, потребовалось могучее моральное усилие — ну и, конечно, песок во всех местах. На дне душевого поддона после их мытья образовалась маленькая дюна.
Завалилась в кровать и уснула как убитая.
Проснулась от звонка телефона у кровати и долго не могла сообразить спросонья, что это за звук, где она и что вообще происходит. Сняла трубку и услышала вежливый ровный голос.
— Доброе утро, уважаемый гость. Это кибер-хостес. Ваш товарищ перед отъездом попросил разбудить вас к завтраку. Завтрак входит в стоимость номера. Ресторан на втором этаже. Напоминаю — ваш номер оплачен на одну ночь, расчётный час — полдень. Приятного дня.
— Ох! — Василиса встала с трудом, всё тело ломило после вчерашней поездки. — Лёшка, вставай, нам пора на завтрак. Лёшка? Да Лёшка, хватит, просыпайся!
Она взяла брата за плечо и поразилась тому, какой он горячий.
— Ещё пять минуточек, Вась… — пробормотал он, не просыпаясь.
— Лёшка, да ты весь горишь! У тебя температура! А ну, раскрой рот! Давай, давай!
— Ну что тебе надо, Вась? Я спать хочу…
— Горло покажи! Повернись к свету, давай, шире! Язык высунь!
— А-а-а!
— У тебя сильная простуда, мне кажется, — признала Василиса, мобилизовав все свои скромные познания в медицине, полученные, в основном, на собственном опыте и мамином лечении. — Надо этот, как его… Парацетамол? И в горло чем-нибудь побрызгать. Горчичники тоже неплохо. И чай с молоком и мёдом… Чай! Точно! Лежи тут, я на завтрак. Принесу тебе.
— Я не хочу есть… — закапризничал Лёшка. — У меня горло болит. И голова. И насморк.
Он оглушительно чихнул.
— На, держи мой платок. Он почти чистый. И подожди, я быстро.
В ресторане можно накладывать себе, что хочешь, но выбор небольшой. Яичница, сосиски, поджаренный хлеб, каша. Но есть кипяток и пакетики с чаем. Мёда нет, но есть сахар.
За столиками завтракает разнообразный люд, одетый по большей части в походное. Васька вспомнила, что ей надо до полудня договориться с кем-то о попутке, но окинув их взглядом, почувствовала полнейшую беспомощность. Абсолютно никто из присутствующих не выглядел человеком, которому можно спокойно доверить жизни — свою и брата. Сейчас все казались ей потенциальными работорговцами, сообщниками рейдеров, жуликами и бандитами. Казалось, на неё пялятся. Оценивающе, прикидывая, почём такие девочки на рынке.
«Ладно, сначала горячий чай Лёшке», — решила она. Налила стакан кипятка, кинула туда пакетик, бухнула сахара и сливок, прихватила тарелку овсянки, решив, что это самая подходящая еда для больного.
Лёшка капризничал, есть кашу отказался, но чай выпил. После чего завалился обратно в кровать и уснул тяжёлым тревожным сном. Кашу пришлось съесть самой. Прихватила посуду и вернулась в ресторан.
— Вы уже завтракали сегодня, уважаемый гость, — сказал ей киборг на входе. — Спасибо, что вернули посуду, но в этом не было необходимости. Её забирают при уборке номеров.
— Но я носила завтрак брату!
— Вы уже завтракали сегодня, уважаемый гость. В стоимость номера входит один завтрак произвольного ассортимента. Желаете доплатить за второй завтрак?
У этого киборга лицо сплошное, но как будто резиновое. Мимика на нём слабая и условная.
— У меня нет денег. А можно я просто войду? Я не буду ничего есть, мне нужно найти попутку…
— Вы уже завтракали сегодня, уважаемый гость. Вход в ресторан только для гостей, получающих завтрак. Желаете доплатить за второй завтрак?
— Нет. Не желаю. Но что же мне делать?
Василиса отошла от входа в ресторан и поняла, что ситуация безвыходная. Даже если она ухитрится поймать какого-нибудь караванщика в коридоре, то везти куда-то брата в таком состоянии просто нельзя. Он должен отлежаться и выздороветь, ему нужны лекарства. А номер надо освободить в полдень. А времени уже — она посмотрела на часы на стене, — половина девятого. И почти все уже позавтракали и сейчас выезжают в дорогу, скоро их с больным братом просто выкинут на улицу, и что она будет делать?
Василиса села на скамейку и горько, навзрыд заплакала.
— Здравствуйте, уважаемый гость. Я могу вам чем-то помочь?
Возле Василисы остановилась давешняя хостес. Голубоватый пластик её лица, рассечённый зазорами между формирующими его пластинами, не выражает ничего, но Ваське показалось, что голос прозвучал с сочувствием.
— Я не знаю, что мне делать, — сказала она с отчаянием. — Номер заканчивается в двенадцать, а брат заболел, и на завтрак не пускают, и я не нашла попутку, и у меня нет денег! Я должна оберегать брата, я старше, а я не спра-а-авилась!
И Василиса зарыдала ещё сильнее. Она вдруг поняла, что страшно вымоталась за эти дни, что ей совсем не хочется быть взрослой и решать все эти проблемы. Ей очень страшно брать на себя ответственность за выбор попутчиков, которые могут продать их в рабство или сделать ещё что-нибудь ужасное, потому что за них некому заступиться. И она совершенно не умеет отличать плохих людей от хороших, потому что видела очень мало людей. Ей хочется к маме и папе, и чтобы брат выздоровел, и всё это, наконец, закончилось.
— Правильно ли я поняла, что у вас нет денег, чтобы продлить номер, но вы не можете его покинуть по медицинским причинам?
— Да, — сказала Василиса. — Мне очень стыдно и неловко, но не выгоняйте нас, пожалуйста! Брат очень болен.
— Вы лишены средств полностью или имеете ликвидную собственность?
— Не поняла.
— Транспортное средство, обменные товары?
— Нет, у нас совсем ничего нет.
— В таком случае разрешите уточнить — допускают ли ваши этические воззрения работу по найму?
— Я не очень понимаю…
— Терминал нуждается в работниках. По ряду причин, не имеющих прямого отношения к данному обсуждению, есть определённый дефицит обслуживающего персонала.
— А что надо делать?
— Готовить номера к заселению. Помогать гостям. Поддерживать необходимый уровень чистоты в точках питания, санитарных и служебных помещениях. Выполнять иные обязанности, связанные с обеспечением бесперебойного функционирования комплекса. Вы способны осуществлять мелкий ремонт?
— И даже крупный способна! — воспряла духом Василиса.
— В таком случае возможен положительный финансовый баланс наших взаимоотношений.
— А что я за это получу?
— Проживание в занятом вами номере на весь срок сотрудничества. Питание по нормам для персонала для вас, вашего родственника и вашего питомца на весь срок сотрудничества. Денежное или иное материальное вознаграждение за вычетом стоимости питания и проживания по нормам, принятым в стандартной тарифной сетке. Иные бонусы и поощрения при успешном и тщательном исполнении служебных обязанностей. Разовые вознаграждения за исполнение задач, выходящих за круг служебных обязанностей.
Насчёт «задач, выходящих за круг служебных обязанностей» Василиса не очень поняла, но решила, что выбора у неё, по большому счёту, нет. Пока Лёшка болеет, они не могут ехать дальше.
— А врач тут есть?
— Терминал не оказывает медицинские услуги. Однако есть возможность доступа к гостиничной аптечке. Стоимость израсходованных препаратов будет добавлена к оплате питания и проживания. Вы готовы выразить согласие на наёмный труд на данных условиях? Выраженное вслух согласие будет считаться фактическим заключением договора найма с текущего времени и до его прекращения по желанию одной из сторон. Прекращение соглашения возможно в любой момент при предварительном оповещении не менее, чем за три часа, и не влечёт за собой штрафных санкций.
— Готова выразить. То есть, выражаю. Согласна, в общем!
— Договор найма заключён. С данной минуты ваш статус гостя аннулирован. Подключён статус «Наёмный персонал». Привет, коллега, добро пожаловать в наш дружный коллектив!
Губы кибер-хостес раздвинулись в несколько механической, но тем не менее дружелюбной улыбке.
— Ты можешь звать меня Алиной, — сказала хостес, ровно вышагивая по коридору на пластиковых, но всё равно красивых ногах.
— Привет, Алина. Я Василиса.
— Очень приятно. Ты не испытываешь предубеждения к кибернетическим организмам? Таковое свойственно многим биологическим особям.
— Не знаю, — призналась девочка, — ты первый кибернетический организм, который я вижу. У меня пока не сформировалось никакого отношения к тебе.
— Надеюсь, что у тебя не возникнет негативных эмоциональных поводов. Я не имею намерения каким-либо образом нанести тебе физический или моральный ущерб, однако могу случайным образом задеть твою эмосферу. Это связано с недостаточной эмпатичностью базовой прошивки и не содержит индивидуальной агрессии. В этом случае прошу поправлять меня без стеснения, указывая на некорректность формулировок. Я излагаю свою мысль достаточно ясно для твоего восприятия?
— Да, вполне. Но само по себе это уточнение является эмоционально некомфортным, — сказала Василиса, невольно подражая её манере выражаться.
— По какой причине?
— Оно воспринимается как намёк на низкий интеллектуальный уровень собеседника.
— Данный смысл не был вложен в конкретную формулировку, однако я учту, что он может быть воспринят таким образом. Прошу прощения, если это создало тебе дискомфорт. Я не считаю тебя особью с низким интеллектуальным уровнем развития. В этом случае вакансия не была бы тебе предложена. Однако я вынуждена учитывать определённый коммуникативный диссонанс, нередко возникающий в общении кибернетических и биологических интеллектов. Именно он послужил причиной уточнения доступности моих формулировок для восприятия тобой.