— Почему конечно?
— Не знаю… не уверен, что стал бы спасать врага в таких обстоятельствах, — честно ответил я.
— А я бы хотела такому в глаза посмотреть… — вздохнула Ольга.
Она закончила переодеваться, и мы спустились вниз.
Саныч ушёл к себе, досыпать остаток сна, так что для Ольги местечко освободилось. Фёдор остался — нам с ним ещё оружие разгружать. Оружейку мы решили обустроить в гаражах. И там же — учебную базу.
Увидев Ольгу, лётчик заулыбался и даже попытался приподняться на локтях. Сторож при этом сильно нагнулся вперёд, будто у него вдруг живот заболел — чтобы не демонстрировать свои труселя при даме.
— Здравствуйте, — поздоровался лётчик, — меня Евгений зовут. Можно просто Женя!
— Не вставайте, просто Женя. Я Ольга Сергеевна.
— Очень приятно.
Сторож промолчал. Кажется, он пытался сделать вид, что его тут вообще нет.
— Блин, — сказал я, глядя на него. — Секунду подожди!
Я быстро сгонял наверх и забрал запасные джинсы и спортивный пуховик. Потом вернулся обратно.
Увидев, что я принёс, мужик рассыпался в благодарностях.
Мои вещи на нём повисли как на вешалке — но всё же это неизмеримо лучше, чем бежать до санчасти раздетым. И босиком, кстати, тоже…
— Оль, не в курсе — в лазарете есть шлёпанцы или что-то в этом роде? — Спросил я.
— Есть. Целый склад больничной одежды, — ответила она. — А что?
Только теперь она взглянула на сторожа.
— У нас форс-мажор, — объяснил я.
— А-а-а, ясно, — кивнула Ольга, занимая переднее сиденье.
— Я Геннадий, — всё-таки представился сторож, когда увидел, что Ольга на него смотрит.
— Ну, моё имя вам уже известно. Вы тоже больны? — ответила она.
— Пока нет… надеюсь. Хотя по такому морозу и пневмонию схватить можно…
— Его эти уроды морозом пытали, — вставил я, трогаясь с места и выезжая на дорогу к лазарету. — Хотели выведать, где военные склады.
— Даже так? — хмыкнула Ольга. — Получается, ещё один спасённый?
Она посмотрела на меня со странным выражением, которое я понять не смог.
— Получается, так… — вздохнул я.
Доехали быстро. У входа нас встретил заспанный Семён. С того момента, как я его видел, он заметно сдал: лицо как-то посерело, под глазами огромные мешки… впрочем, что удивительного?
Как выяснилось, в лазарете были даже носилки, которыми мы охотно воспользовались, чтобы отнести Евгения в свободную палату, минуя смотровую. Так решила Ольга. Геннадий тоже вызывался нам помочь, но я сказал ему ждать в салоне. Правда, при этом предусмотрительно выключил двигатель и забрал ключ — мало ли. Ничего, за несколько минут салон не остынет.
— Ну всё, дальше я сама, — сказала она, обращаясь к нам с Фёдором.
— Уверена? — спросил я.
— Уверена. Тебе тоже надо бы хоть иногда спать. Дел много, у Петра большие планы. А в таком темпе ты и сломаться можешь… что с этим раздетым скромником делать, а? В гостевом домике мест не осталось. Может, тут его тоже определить до утра? — предложила она.
Фёдор посмотрел на меня и отрицательно мотнул головой.
— Не стоит, — ответил я. — Его бы под наблюдением оставить. Человек совершенно незнакомый…
— Дело, — кивнул Фёдор. — У нас в гаражах комнатка есть, с кроватью. К тому же, на замок удачно запирается. Я ребят позову, чтоб по очереди караулить пока. А в себя придёт — потолкуем. Завтра.
— Добро, — кивнул я.
— Дим, проследи, пожалуйста, чтобы Никита позавтракал нормально. А то он что-то капризничать начинает…
— Прослежу, — кивнул я. — Ты главное работай. Не волнуйся ни о чём.
— Спасибо, Дим.
Захватив на складе шлёпанцы, мы с Фёдором вернулись к машине. Я протянул шлёпанцы Геннадию.
— На вот, — сказал я. — До тепла добежать хватит. А завтра что-нибудь придумаем.
— Спасибо, — кивнул тот.
Высадив Геннадия и Фёдора возле гаражей, я вернулся в гостевой домик.
Ребята всё так же спали на диване.
Чтобы успеть на завтрак в общую столовую, вставать надо было часов в семь. Я посмотрел на часы: шесть тридцать. Ни туда — ни сюда… разве что душ можно принять.
Открутив воду, я обнаружил, что вода идёт в половину прежнего напора и едва тёплая. Да и в номере стало заметно прохладнее, только сейчас заметил… что ж. Экономия — это хорошо. Дольше можно сохранить условия, приближенные к цивилизованным.
Прохладный душ меня взбодрил. Я с удовольствием растёрся махровым полотенцем, вдыхая запах чистоты, и снова принялся одеваться.
За это время как раз прошло полчаса, и я пошёл будить мальчишек.
Ваня молодец: я видел, как он охотно принял на себя роль старшего. Помог подняться Никите, проследил за тем, чтобы он почистил зубы. Потом мальчишки вместе делали зарядку — причём так споро и технично, что я залюбовался.
Хорошо всё-таки, что они нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте. Никита оказался сообразительным и покладистым, а у Вани включился режим ответственности, что ему самому тоже пошло на пользу.
На завтраке встретили директора. Выглядел он откровенно измученным: похоже, тоже не спал как минимум значительную часть прошедшей ночи. И всё же, увидев нас, он улыбнулся.
— Подсяду к вам, не против? — спросил он.
— Да пожалуйста, — я пожал плечами.
— Фёдор о тебе очень хорошо отзывается, — сказал директор, когда вернулся к нам со своим подносом.
— Приятно, — кивнул я. — Он тоже мужик вроде бы ничего.
— Но ты, получается, сегодня всю ночь не спал! Это не дело.
— Детей в школу отведу — и пойду отдыхать, — заверил я.
— Это правильно. Это хорошо, — кивнул Пётр. — А потом как раз можно собраться на совещание. Обсудить все последние, так сказать, новости. Ты как?
— Можно и обсудить. Только мне детей надо забрать будет — не знаю, сколько Ольга будет у себя занята…
— Да, конечно. Думаю, мы успеем.
Пётр посмотрел поочерёдно на мальчишек и подмигнул им.
— Ну как жизнь молодая? — спросил он. — Нравится у нас?
— Учитель хорошая, — ответил Ваня. — А так — скучно.
— Да, скучно! Мама не разрешила нам сегодня в снежки играть, — добавил Никита.
— Отчего же? — удивился директор.
— Это опасно может быть. А зизиметр вот он забрал! — Никита кивнул в мою сторону.
— Вон оно как! Что ж, мамы они такие, всегда перестраховываются, верно? — улыбнулся директор.
— Угу… — Никита насупился.
— Ты главное есть не забывай, — сказал я ему, пододвигая рисковую кашу на молоке поближе.
— Не забуду, не забуду… а то сил не будет! — сказал он. — Да же, Ваня?
Сын кивнул с набитым ртом.
— Вот и отлично, — улыбнулся директор.
Добравшись до постели, я даже не запомнил, как моя голова коснулась подушки: сон пришёл мгновенно.
Честно говоря, я опасался сновидений. Мне давно уже не снилась всякая ерунда, которая преследовала меня ещё какое-то время после увольнения со службы. А после рождения Вани такие сны и вовсе прекратились. Но теперь я опасался, что они могут вернуться, учитывая всё происходящее.
Я ведь даже на службу официально не вернулся — а уже успел убить двоих…
Однако, всё обошлось: сон был крепким, освежающим, дающим силы. И главное — безо всяких сновидений.
Меня разбудила Ольга.
Открыв глаза, я через секунду сел на постели. Достал с тумбочки смартфон, который по привычке продолжал таскать с собой. До будильника ещё полчаса.
— Уже освободилась? — спросил я. — Я будильник поставил, в школу не опоздал бы.
Ольга не сразу ответила. Только теперь я заметил, насколько у неё вымученный вид. В красноватых глазах, как мне показалось, даже слёзы застыли.
— Устала?.. — спросил я, поднимаясь с постели.
Я подошёл к ней и хотел помассировать плечи, но она прильнула ко мне и обняла с неожиданной силой.
— Тс-с-с… тише-тише… — говорил я, гладя её по спине, — всё будет в порядке. Мы справимся. Всё хорошо. Тебе надо просто отдохнуть…
— Дим… — она едва заметно всхлипнула. — Я не вытащила… чуда не случилось…
— Пациент? — догадался я.
— Да…
— Когда?
— Час назад… я… никому не говорила ещё. Только Семён знает. Он предлагал сказать родственниками, но… я думала, что смогу сама.
— Оль… я на сто… нет, на тысячу процентов уверен, что ты сделала абсолютно всё, что было возможно в этой ситуации, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более твёрдо и спокойно.
— Дим… — Оля немного отстранилась. Потом присела на край кровати. — Я давно практикую. Как и у всякого врача, у меня есть своё кладбище, увы… тут не в этом дело. Точнее, не только в этом.
— Давай поговорим, — предложил я, присаживаясь рядом. — Если чувствуешь, что прям надо — лучше выговорится.
— Мне… мне страшно, Дим… я впервые видела лучевую… так рядом… я вспоминаю ту чёрную тучу, из-под которой ты нас вывез… — она снова всхлипнула. — Представляешь, а если бы тебя рядом не оказалось?
— Оль, это бессмысленно — думать о том, что могло бы быть. Тем более, если это что-то очень плохое.
— Как бы я наблюдала за агонией сына?.. А сколько матерей с этим столкнулись в реальной жизни? Прямо сейчас, Дим? Сколько трагедий происходит вот прямо сейчас, в эту самую секунду? И ведь так не только у нас… там, за океаном, по большому счёту, точно такие же люди, в точно таком же положении… я была там пару раз, на конференциях. С коллегами общалась. Обсуждали сложные случаи, новые методы лапароскопической хирургии… переписывались потом, публикации делала даже, когда это было возможно… — она глубоко вздохнула и потёрла ладошками виски. — Мы же все — просто люди… мы ведь даже шутили на эту тему, когда напряжённость в наших отношениях начала расти, представляешь? Никто не верил, что это всё может вот так закончится… никто, Дим… безумие какое-то…
— Оль, человечество воевало всегда. Это не что-то новое, — ответил я.
— Так, может, пора перестать, наконец⁈ — ответила она, повысив голос.
— Это давняя и, к сожалению, несбыточная мечта, — ответил я. — Тем, кому нравится война… таких единицы. Даже среди профессиональных военных. Но этот мир так устроен, что, если хочешь жить — будь сильным. Ничего нового пока не придумали, хотя и пытались. А ты сильная, Оль. И сын у тебя — тоже сильный.