Видимо, когда-то тот служил защитой для какой-то аэродромной техники.
Никаких следов, что здесь кто-то бывал, я не нашёл: ни мусора, ни обычных надписей. Наверно, в этот район оставшиеся жители Егорьевска стараются не заходить: всё-таки красная зона совсем рядом.
Я достал дозиметр и обследовал укрытие вместе с подъездными путями. Да, фон был повышен, но лишь слегка, и не очень отличался от показателей в самом городе. Не было тут и пятен загрязнения.
Вдалеке за дорогой, на юге, виднелся лес. Он был в характерных рыжих подпалинах. Значит, туда осадки всё-таки добрались. Видимо, облако двигалось восточнее, вдоль города. Определённо, в те места лучше не залезать, значит, я выбрал правильное направление на Жуковский.
Я собирался дождаться темноты, чтобы идти на выручку Рубину. Пытаться отбить его сходу нечего было и думать. По крайней мере, не с тем вооружением и экипировкой, которые у меня имелись.
Была мысль сходить на разведку предварительно днём. Но, подумав хорошенько, я от неё отказался. Слишком рискованно. Да, мне повезло, когда нарвался на того мужика, который решил устроить мне тест по истории здешних мест. В следующий раз может попасться кто-то попроще, и тогда наспех слепленная легенда не сработает.
Жители таких маленьких городков, как правило, знают друг друга в лицо. Особенно соседи. Я же буду как тополь на Плющихе. Незнакомый тип, снующий по окрестностям, где как раз находится местный штаб и держат одного подозрительного парня, сопровождавшего диверсантов.
Это было разумно, но ждать ночи всё равно оказалось мучительно. Я пытался поспать, но никак не мог отделаться от мыслей, что за это время с Рубином могут что-то сделать. Перед глазами то и дело вставали обезображенные трупы, повешенные на вышке. И тело Арчи, прибитое к рекламному щиту в Миассе.
Там, где исчезает давление цивилизации, насилие становится нормой. Известный факт. И всё же параллели между этими убийствами неприятно настораживали. У них была одна общая черта: демонстративность. И там, и тут тела размещены таким образом, чтобы их было видно как можно дальше. Возможно, способ запугать потенциальных врагов. А, может, и нечто большее.
От нечего делать я разобрал, почистил подручными средствами и собрал заново пистолет, отнятый у диверсанта. Интересное оружие, совершенно без номеров. Какой-то очень специальный заказ, возможно, даже нового времени. В магазине всего шесть патронов — особо не разгуляешься, придётся экономить. А в идеале вообще обойтись без выстрелов.
Наконец, небо налилось краснотой. Наступили сумерки.
Работать предстояло в полной темноте, так что маскировка не помешала бы. Тёмные джинсы и чёрная футболка — это хорошо, но светлая кожа рук и лица в темноте была заметна очень далеко, и с этим что-то надо было делать.
В другое время я воспользовался бы обычной уличной грязью или землёй. Но в такой близи от красной зоны это было как минимум неразумно. Поэтому, немного подумав, я достал походный котелок и в нём сжёг часть бумажной инструкции от автомобиля, которая нашлась в бардачке. Образовалась отличная чётная зола. Наверняка из-за типографской краски она тоже не слишком полезна для кожи, но выбирать не приходилось.
Я тщательно закрасил все открытые участки кожи. С удовлетворением глядя в зеркало, я грустно усмехнулся. Получился классический «блэк фэйс», ненавидимый и порицаемый на Западе. А ведь, наверно, ни один американский спецназовец не смог использовать подобного рода камуфляж: свои бы загнобили. Впрочем, у них ведь есть и такие, которым камуфляж в таких условиях и вовсе не нужен…
Я взял нож, дозиметр, пистолет, закрыл машину, ещё раз убедился, что со стороны моё укрытие обнаружить почти невозможно, после чего направился в сторону города.
Севернее стоянки самолётов находилось несколько двухэтажных кирпичных зданий. Прокравшись вдоль дороги, я убедился, что внутри нет никаких признаков присутствия человека. Заодно я, похоже, разгадал тайну присутствия авиатехники прямо посреди поля: тут находилась учебная база. За окнами кирпичных зданий я разглядел аудитории с плакатами и пособиями.
Двери корпусов были заперты, и я не стал пытаться проникнуть внутрь. Не было никакой необходимости, а шум разбитого стекла мог, например, привлечь патруль. Наверняка ведь улицы здесь патрулировались, едва ли местные власти ограничивались стационарными постами по ночам, особенно, если хотели сберечь ценное имущество на предприятиях.
В нескольких сотнях метров от училища техников, севернее, проходила железная дорога.
Прямо на переезде застыли несколько товарных полувагонов. Наверняка их подогнали сюда специально, чтобы ограничить доступ транспорта в город.
Слева от вагонов находился замаскированный стационарный пост. Один из боевиков, находившихся там, курил, прикрывая кончик сигареты ладонью. Благодаря такой небрежности, я обнаружил их задолго до того, как у них был шанс заметить меня, и обошёл по широкой дуге вдоль путей.
Ещё один пост был возле ворот крупной промзоны. Но к ним я даже не стал приближаться.
Та часть города, где я оказался, выглядела совершенно покинутой: дома стояли тёмными, никаких признаков светомаскировки — просто голые зашторенные окна.
По пустым улицами носились стаи бродячих собак, но, к счастью, человека они боялись. Видимо, наученные горьким опытом: не думаю, что патрульные с ними церемонились.
Я, перемещаясь от здания к зданию, двинулся дальше на север.
Первые признаки того, что город всё-таки обитаем, появились после того, как я пересёк центральную улицу и оказался в частном секторе. Сквозь не плотно установленную светомаскировку на окнах пробивались жёлтые лучики света. Где-то вдалеке даже слышались голоса, а в воздухе плыл приятный запах топящейся бани и шашлыков.
Воспользовавшись курткой, я закрылся и достал смартфон, чтобы свериться с картой. До нужного микрорайона с девятиэтажками нужно было идти пару километров почти строго на восток.
Я спрятал смартфон и, по-прежнему соблюдая все меры предосторожности, двинулся дальше.
Остро не хватало «теплака». Ночь была тёмной, без звёзд, так что даже просто ориентироваться было трудно. А ведь наверняка у охранников возле штаба «теплаки» есть, и об этом следует помнить.
Внешний периметр охраны возле штаба я обошёл чудом. И то только благодаря тому, что возле облюбованной местными «властями» девятиэтажки вдруг запалили несколько факелов.
Видимо, боевики на посту, размещённом на крыше частного кирпичного дома через дорогу от штаба, тоже отвлеклись. Так что мне удалось проскользнуть на парковку возле дома незамеченным. А здесь скрываться среди холодных металлических автомобилей было куда проще, чем посреди пустой деревенской улицы.
Внутренний периметр уже не особенно маскировался: через каждые двадцать метров вокруг дома были установлены бетонные блоки, за которыми сидело по вооружённому боевику. Сейчас большинство без «теплаков» глядело в сторону, где были установлены факелы.
Я подобрался ещё ближе и теперь мог во всех деталях разглядеть то, что происходило возле девятиэтажки.
В центре небольшой площадки плотным кругом стояли люди в белых балахонах. Они были повёрнуты лицом внутрь круга. Справа и слева от них застыли вооружённые автоматами боевики в чёрных тактических комбинезонах. Они, в отличие от постовых во внутреннем периметре, внимательно секли обстановку вокруг, однако обходились без «теплаков». Видимо, на таком расстоянии от факелов, когда рядом много своих, они были не очень эффективны.
Возле круга людей в белом стояло несколько столов, застеленных белыми же скатертями. На столах лежали какие-то приборы, неприятно напомнившие мне медицинское оборудование.
Я успел подумать: «Хорошо, что они заняты своими делами, есть шанс проникнуть в здание незамеченным», как круг расступился. Люди в белом сделали несколько шагов назад, и в центре я увидел что-то вроде вертикального щита из досок, к которому был пристёгнут Рубин.
Напарник был в создании, то и дело дёргался, пробуя свои путы на прочность и, кажется, пытался что-то кричать из-под плотной повязки, которой ему закрыли рот. Из одежды на нём были только клетчатые семейные трусы.
Что ж. Тихой операции по спасению не получится…
Я пересчитал участников действа: четверо автоматчиков в чёрном, девять «белых балахонов» и ещё трое охранников из внутреннего периметра.
Патронов на всех, мягко говоря, не хватит.
Значит, нужно начать с самых опасных.
Два «белых балахона» тем временем подошли к столам и что-то взяли. Это нечто было слишком мелкое, чтобы я мог разглядеть при свете факелов. После этого они направились к Рубину, вытянув перед собой руки, будто сомнамбулы.
Рубин начал дёргаться особенно сильно. Мышцы на его руках бугрились узлами, казалось, кожаные петли вот-вот затрещат.
Его отчаянные попытки привлекли внимание «чёрных комбинезонов». Они подошли ближе к кругу.
И я воспользовался моментом.
Ещё находясь в укрытии, я прицелился в ближайшего «чёрного» боевика. Пистолет диверсанта был мне не знаком, но с таким коротким стволом кучность у него хромает. Значит, надо стрелять наверняка. В корпус нельзя: вероятно, в комбез интегрирован броник. В голову рискую не попасть. Значит, остаются только ноги. И встал он будто специально, чтобы мне облегчить задачу — в пол-оборота. Так что площадь поражения была максимальной.
Щёлкнул выстрел, будто петарда взорвалась. Три боевика тут же обернулись на звук, но было поздно: я уже оказался возле падающего «чёрного». Тот громко орал и держался за пах.
Автомат упал на землю перед ним. Значит, ремнём он не пользовался, прижимая оружие к груди. Пижон.
Я схватил автомат, привычный АКС, передёрнул затвор, выставил стрельбу короткими очередями и постарался тут же «срезать» оставшихся «чёрных».
Двоих успел. Третий быстро среагировал и начал стрелять по мне. Четвёртый ринулся к ближайшему бетонному укрытию. Двое «зелёных» бессмысленно вертели башками, не догадавшись снять «теплаки».