фете Дома литераторов среди подобных ему личностей. В подвальном помещении ведутся разговоры о величии литературы и клубится зависть к тем, кто, не особо болтая, выпускает романы. Карякин без конца врал окружающим, рассказывал о том, что его пьесу, пока не написанную, ждут в сотне театров, охотно говорил о других творческих планах. Кстати, он не раз выкладывал «коллегам» по буфету историю Тришкиных, сообщал, что это и есть сюжет его почти написанного романа.
Но Лидию Константиновну и Гарика в мире окололитературных болтунов никто не знает, да и Димона давно перестали воспринимать всерьез, поэтому «прозаики» просто пропускали треп Карякина мимо ушей. В буфет Дома литераторов приходят не для того, чтобы слушать других, а для того, чтобы говорить самому.
И еще одно. У Вадима была хорошая фантазия и умение складно рассказывать. Когда к нему пришел «продюсер», Карякина, как всегда, понесло. Он ведь искренне считал себя гением, полагал, что стоит ему лишь сесть за стол, и сценарий или роман мигом напишутся. К тому же «продюсер» обещал аванс. Ясное дело, Димон начал выкладывать историю Тришкиных, слегка подкорректировав ее, про себя правды он не сообщил. Помнишь, я говорил тебе, что Карякина сгубила склонность к вранью?
Я кивнула.
— Когда к Вадиму пришла Лидия Константиновна, — продолжил Александр Михайлович, — она спросила прямо: «Говорят, ты написал сценарий к многосерийной картине?» Димону следовало ответить честно: «Нет». Но его, как обычно, понесло. Все долго пьющие люди теряют умение соображать, Карякин не исключение, он начинает рассказывать Тришкиной.., про Майю, Юлю…
— Идиот! — невольно вырвался у меня возглас.
— Верно, — кивнул полковник. — Он исполнил всегдашнюю свою роль великого литератора, который почти завершил эпическое полотно, на примере одной семьи показав эпоху, создал этакую новую «Войну и мир». Или «Сагу о Форсайтах». Окончательно заврался, забыл, кто перед ним. Думаю, дальше разъяснять нечего.
— Что будет с Лидией и Игорем? — спросила я. Александр Михайлович замялся:
— Ну…
— Говори! — велела я. — Что еще сумела придумать Тришкина? Надеюсь, ее посадят за решетку?
— Нет, — ответил полковник.
— Но почему? — возмутилась я. — Убийство Майи…
— Первая жена Игоря погибла вследствие случайности.
— Муж ее толкнул, а потом заметал следы! Менял сапоги на тапки! Использовал в качестве алиби Полунину!
— Дашута, — вдруг очень ласково заговорил Дегтярев, — тут без шансов что-либо доказать.
— А история с Ниной? Ведь Каргополь столкнула под поезд Тришкина-старшая!
— Снова нет доказательств.
— Но ты же сам сказал: Лидия Константиновна призналась.
— Да, — кивнул полковник, — она дала показания: чтобы избавиться от наркоманки Юли, перерезала страховочную веревку, Нину толкнула, покушалась на жизнь Симы, отравила Карякина… Игорь тут ни при чем.
— Ее арестовали?
— Нет.
— Почему?
— Тришкина умерла.
Я вскочила с кровати.
— Как?
Дегтярев развел руками.
— Я решил побеседовать со старухой. И твое SMS-сообщение со словами «Меня хочет убить Лидия Тришкина» было неплохим поводом для беседы.
— Ну ничего себе! Вы нашли меня в яме, в которой она меня оставила!
— Верно. Поэтому прямо поздно ночью, в нарушение всех законов, я пошел к Лидии Константиновне. Она имела полное право не впустить меня — ночь, никаких санкций нет… Но старуха открыла дверь, глянула на документ и очень спокойно сказала:
«Входите, давно вас жду. Сколько ни зарывай беду, прорастет буйным цветом. Что ж, пора сказать: финита ля комедиа».
Я не ожидал такого. Она призналась во всем, сказала, что очень устала бояться, а потом, сообщив: «Мне надо принять лекарство», — ушла.
Я подождал, она не возвращалась. Тогда я пошел в глубь дома и увидел Лидию Константиновну на полу, уже мертвой. Рядом лежал пустой пузырек.
— Отравилась! — прошептала я. — Выпила яд! Она очень хорошо знала, что в связи со смертью основного, так сказать, действующего лица дело открывать не станут!
Дегтярев кивнул.
— Как ты мог? — налетела я на полковника. — Отпустил убийцу за лекарством… С ума сойти!
— Не словил мышей, — очень тихо произнес Александр Михайлович.
Что-то в его голосе насторожило меня, но тут дверь в комнату распахнулась, и влетела Машка.
— Муся, — заорала она, — ты можешь спуститься вниз? Я раздобыла для Милиции Крошку.
— Господи! — всплеснула я руками. — Милиция! Совсем забыла про нее… Как вы объяснили гостье мою болезнь?
— Очень просто, — захлопала глазами Маруська. — Сказали: «Мама сильно простудилась». Зачем выдумывать невесть что?
Я вздохнула. Действительно, чем проще вранье, тем оно убедительней.
— Милиция сегодня уезжает, — тарахтела Маня, — вечером. Вот, смотри!
— Куда? — хором спросили мы с полковником.
Маруська рассмеялась и убежала. Не успел Александр Михайлович кашлянуть, как девочка принеслась назад, держа в руках клетку.
— Это кто? — ошарашенно спросила я, разглядывая непонятное существо размером с индюка.
Маруська пожала плечами.
— Трудно сказать. Но похож на Крошку.
— Слегка, — согласилась я. — Цвет вроде тот, но хозяйку не проведешь, свою любимую птичку Милиция ни с кем не спутает.
— Надо хоть попробовать, — решительно заявила Машка. — Бетти подменила бабушке очки, Милиция в них теперь не слишком хорошо видит.
— Безобразие, немедленно верните старухе окуляры! — возмутилась я.
— Муся, погоди! — замахала руками Маня. — Мы придумали гениальный план. Сейчас отдаем Милиции клетку с фальшивым Крошкой. Старуха надевает очки, перед глазами у нее все расплывается, а мы с Денькой говорим, что попугай слишком перенервничал от визита к нам, вот и изменился слегка.
— Не прокатит! — покачала я головой. — Крошка был.., или была.., ручной, а это…
Маня вытащила «птеродактиля» из клетки.
— Муся, он такой хороший! Смотри, какой ласковый, нежный. Он жил в лаборатории, и там не знали, куда его деть. Не усыпили лишь потому, что он очень послушный, милый и трогательный… Надо попробовать, пошли!
— Идиотская затея, — урчал себе под нос Дегтярев.
— Абсолютно с тобой согласна, — кивнула я.
— Вы хотите разрушить счастье Дени? — надулась Маня. — По-моему, очень здорово придумано!
Делать нечего, пришлось нам с полковником под конвоем Маруси направиться в комнату к гостье. По дороге к процессии присоединились Деня и Бетти, которые должны были сопровождать старуху до дома, а также Аркадий, Зайка и Ирка.
Увидав меня, Милиция улыбнулась:
— Даша, вы выздоровели!
— Не совсем, но уже на ногах, — дипломатично ответила я.
— Позвольте выразить свою благодарность за изумительно проведенные дни, — начала церемонию прощания старуха.
Довольно длительное время мы обменивались любезностями, потом настал час Машки.
— Вот, — протянула девочка клетку Милиции, — слава богу, Крошка найден.
— Кто? — удивилась бабушка Бетти и водрузила на нос висевшие на шнурке очки.
— Крошка, — уже менее уверенно повторила Маня.
— Что с моими очками? — забормотала Милиция. — Ну-ка, погодите, я что-то ничего не вижу…
Маруська торжествующе глянула на меня, и тут-старуха подошла к сумке, вынула оттуда футляр, поменяла очки на свои запасные и воскликнула:
— Это совсем не Крошка Че!
Денька схватился за тумбочку, Маруська покраснела, Бетти стала кашлять, а ее бабушка спокойно докончила:
— Очень милый птенчик. Но Крошка Че совсем другой. Сами гляньте, он вон там сидит.
В полной растерянности я посмотрела туда, куда указывала Милиция, и увидела на подоконнике клетку, а в ней огромного попугая.
— Вы его нашли! — заорал Деня. — Где? Когда?
— Нашелся? — закричала и я. — А кого же тогда съела Черри? Ведь у нее вся пасть в крови была…
— Это была не кровь, — живо влезла в разговор Ирка, — а кетчуп. Я Черрю помыть решилась, понесла в ванную и поняла: она томатный соус сперла, пластиковую бутылку разгрызла.
— А перья чьи там лежали? — не успокаивалась я.
— От метелки для пыли, — сообщила домработница.
— Но почему ты нам не сказала про кетчуп? — взвилась Маруська.
— Забыла, — пожала плечами Ирка. — У меня дел-то сколько! Как утром встанешь, так до ночи и не присядешь. Да вас и дома-то никогда нет!
— Так где и когда вы нашли Крошку? — повернулась я к Милиции.
— Сегодня рано утром, — потупив взор, ответила старуха. — Наверное, я совершила бестактность, но уехать без Крошки Че для меня невозможно, вот и ходила по дому. Слава богу, моя дорогая птичка обнаружилась в той комнате, где Денис ставит опыты.
— Вы о чем? — ошарашенно поинтересовался Деня.
Милиция поправила очки.
— Дорогой мой, тебе нечего стесняться, ты задумал хорошее дело. Конечно, твоя лаборатория выглядит ужасно, я чуть не скончалась, когда увидела всех этих тараканов, муравьев, мышей и Крошку Че в центре стаи. Но моментально сообразила: ты ищешь средство, чтобы избавить человечество от бытовых насекомых. Это ведь тема твоей кандидатской диссертации? Ну, не тушуйся, не надо больше скрывать от родных правду, никакого стыда тут нет. Речь идет о науке!
Я привалилась к стене. Ничего не понимаю! Какая лаборатория? Что за средство от насекомых? Похоже, в нашем доме творятся странные дела.
— Какая лаборатория? Что за средство от насекомых? — начал озвучивать мои вопросы Дегтярев.
Милиция прищурилась.
— Мальчик трудолюбив и скромен, он, похоже, не посвятил никого в свои планы. Так, милый?
Деня растерянно кивнул. Было видно, что наш ветеринар тоже совершенно не понимает, о чем идет речь, но, не желая сердить Милицию, вынужден с ней соглашаться.
— Знаете, — продолжила старуха, — когда я узнала, что материальное состояние вашей семьи слишком хорошее, когда увидела этот роскошный дом, то решила — не разрешу Бетти выходить замуж за Дениса.
— Вам не угодить! — обозлилась я. — Бедный мальчик — плохо, богатый — тоже не ко двору.