— Просто не хочу.
— Сонька не нравится?
— Нормально.
— А по-моему, лахудра, — припечатала Евгения, опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.
Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей удрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушка права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина — Юлечка.
— А где жаба? — неожиданно поинтересовалась Женя и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.
— Ты о ком? — удивилась Катя.
— О Лидке, — заплетающимся языком пробормотала бывшая мачеха.
Катя заморгала, и Евгения уточнила:
— О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать — сожрет ее Лидка, как нас всех схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…
— Не смей так говорить о бабуле! — взвилась Катя. — Сама ты жаба!
Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более — оскорблять обожаемую бабусю!
— Молчи, шмакодявка! — распахнула глаза, под которыми размазалась, тушь, Женя. — Рот захлопни!
— Сама заткнись! — пошла в бой Катя.
— Ишь, разошлась «доченька», — прошипела Женя и наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. — Получи, маленькая дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка! Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!
Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».
Женя заорала.
Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к скандалистке.
— Катюша, что случилось? — спросила она у внучки.
— Ерунда, — тихо ответила девочка.
— Господи, ты уронила на себя тарелку!
— Пустяк.
— Сейчас уберут, — засуетилась бабуся.
— Эта шлюшка порвала мне юбку, — зашипела Женя, тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.
— Евгения, успокойся, — сухо сказала Лидия Константиновна.
— Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был, пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут пришел.
— Как тебе только не стыдно! — с чувством произнесла Лидия Константиновна. — Небось за гвоздь зацепилась.
— Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, — пошла вразнос Женя. — А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?
— Я, — твердо ответила Катя. — И еще раз с удовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!
— Слыхали? — торжествующе уперла руки в бока Женя. — Во нахалка, даже не отрицает!
Лидия Константиновна всплеснула руками:
— Катенька! Неужто правда?
— Да, — сквозь зубы ответила девочка.
— Уж не выпила ли ты спиртного? — испугалась бабушка.
— Нет.
— Немедленно извинись перед Женей, — велела Лидия Константиновна, — а потом сбегай в гардероб да принеси мой палантин, пусть Евгения им прикроется. Очень стыдно.
— Да, — закивала бывшая жена Тришкина и вдруг скомандовала, заикаясь от переизбытка то ли злости, то ли алкоголя в крови:
— На к-к-колени, м-м-мерзавка!
— И не подумаю! — вскочила на ноги Катя.
— Внученька…
— Молчи, бабуля!
— Катерина! Как ты разговариваешь со мной? — оторопела Лидия Константиновна.
— Вырастили х-хамку, — подлила масла в огонь милая Женечка.
— Бабулечка, — решительно заявила внучка, — я действительно разодрала ей костюм. Но сначала Женька тебя жабой обозвала, а потом мне на ногу шпилькой наступила и на колени салат вывалила.
— Не Женька, а Женя, — машинально поправила бабушка, потом спохватилась и повернулась к бывшей невестке:
— Евгения, что тут произошло?
— Она врет, — живо ответила та, — оливье сама уронила.
— Клянусь памятью мамы, — воскликнула Катя, — это она лжет, бабулечка!
Лидия Константиновна оглядела бледную внучку, потом окинула взором почти совершенно пьяную Женю и вдруг сказала той:
— Ошиблась ты, дорогая. Думаешь, она маленькая? Нет, теперь и отпор дать может.
— Вы поверили ей? — завизжала Женя.
Лидия Константиновна брезгливо поморщилась.
— Катя — Тришкина по крови, а Тришкины никогда не лгут. Впрочем, кое-кому этого не понять. Евгения, ты сильно выпила, ступай домой!
Женя сделала шаг вперед, потом захохотала:
— Значит, Тришкины не лгут?
— Иди, иди, — закивала бабуля.
— Не лгут Тришкины? — не успокаивалась Женя. — Отличненько. Следовательно, ты девчонке правду рассказала? Об Юльке.
— Евгения, ты пьяна!
— Нет, достаточно трезва, чтобы спросить. Эй, Катюха, отчего твоя мать умер..!?
— Женя! — гневно воскликнула бабушка. — Немедленно замолчи!
Катя, слегка удивившись нервному тону Лидии Константиновны, машинально ответила:
— Мама погибла в автокатастрофе.
Евгения закатилась в хохоте.
— Вот цирк! — хлопнула она себя ладонями по бедрам. — Значит, не врут Тришкины, да? Прямо-таки всегда честные?
И тут Лидия Константиновна кинулась на пьянчужку. Сначала пожилая дама попыталась закрыть рукой рот Евгении, потом схватила со стола салфетку и решила в прямом смысле слова заткнуть его. Но сильная, еще молодая женщина легко справилась со старухой — она оттолкнула бывшую свекровь, и Лидия Константиновна упала. Катя бросилась к бабушке, и тут Женя заявила:
— Дура ты, Катька. Не помогай жабе, всю жизнь она лжет, извертелась, словно червяк под лопатой. Юлька с собой покончила. Из окна выпрыгнула на даче. Игоря с другой застала и сиганула!
Катя замерла, потом прошептала:
— Бусечка, она врет?
Лидия Константиновна встала, отряхнула парадную бархатную юбку и решительно заявила:
— Ну, хватит! Евгения, если не хочешь, чтобы тебя прилюдно с позором выгнали из ресторана, лучше быстро уходи. Как не стыдно, скандал затеяла! Хорошо хоть, никто пока не заметил…
Не успела эта фраза сорваться с губ пожилой дамы, как к месту свары подошла полная дама в слишком ярком для своего почтенного возраста платье и заботливо поинтересовалась:
— Лидуся, ты не ушиблась? В наши годы падать опасно.
— Тарелку с салатом на пол уронили, — быстро нашлась мать жениха, — вот и поскользнулась. Спасибо, Надюша, я в порядке.
— Ничего не сломала? — продолжала кудахтать тетка.
— Нет, — попыталась сгладить ситуацию Лидия Константиновна, и тут Женя встряла в их разговор:
— Тришкины никогда не врут, говоришь? Так расскажи Надьке правду!
— Что, что? — оживилась толстуха.
— Ничего, — промямлила бабушка Кати.
— Ага, — радостно уточнила Женя, — славно брешешь, правдивая наша…
— Она пьяна, — живо сказала Лидия Константиновна.
— Юлька из окна сиганула! — топнула ногой Евгения. — Одного не пойму: почему Катьке про это раньше никто не наболтал? Всем же правда известна!
На Катю навалилось непонятное оцепенение. Гадкие слова бывшей папиной жены долетали до девочки словно сквозь вату, потом в глазах у нее потемнело и звуки исчезли окончательно.
В себя девочка пришла на кушетке в кабинете директора ресторана. Рядом сидел врач, чуть поодаль стояла бабушка.
— Ничего страшного, — улыбнулся доктор, — вегетососудистая дистония, подростковый возраст. Вы, конечно, отведите девочку на обследование, сдайте анализы, но, думаю, ничего страшного не обнаружится. В зале очень душно, накурено. Наверное, Катя съела слишком много жирной еды, понервничала: все-таки отец женится…
Бабушка согласно кивала головой, девочка, словно сомнамбула, слушала врача. Потом Катюшу отвезли домой и уложили в кровать.
На следующий день младшая Тришкина проснулась около полудня. Не успела она протереть глаза, как к ней в спальню вломилась Евгения, а за спиной бывшей мачехи маячила бабушка.
— Катюха, — со слезами на глазах бросилась к постели девочки Женя, — прости меня! Напилась вчера и невесть чего наболтала! Прямо беда, чуть глотну вискаря, и несет меня по кочкам. А уж если водочку попробую, совсем чума! Такое плету… Очень некрасиво вышло, испортила Игорю торжество.
— Никто ничего не заметил, — подала голос бабуля.
— И слава богу, — с явным облегчением отозвалась Женя. — Конечно, нам больше не жить вместе, но и врагами становиться неохота. Наверное, мне кодироваться надо.
— Не расстраивайся, Женечка, — очень ласково перебила свою бывшую невестку Лидия Константиновна, — сейчас с твоей проблемой легко справляются. Вон Леша Бунимский как пил — жуть вспомнить, а теперь капли в рот не берет. К гипнотизеру обратился и мигом от пагубного пристрастия избавился.
— Не о том речь, — оборвала Женя Лидию Константиновну. — Ты, Катюха, прости меня, ну ничегошеньки из вчерашнего не помню. Спасибо, Надежда Краснова позвонила и давай щебетать о вчерашнем, она-то все приметит… А я прямо вспотела, ее слушая. И салат я на тебя вывалила, и туфли тебе испортила, и матом ругалась, и Лидию Константиновну толкнула, и про твою маму дурь несла… Вот примчалась извиниться!
На глазах Жени заблестели слезы.
— Надя соврет, недорого возьмет, — живо подхватила бабушка. — Не настолько уж ты безобразничала. Никто на нас и внимания не обратил. Правда, Катюша?
— Значит, моя мама не прыгала из окна? — уточнила школьница.
На долю секунды в комнате повисло тягостное молчание, затем Женя фальшиво удивилась:
— Кто тебе такую глупость сказал?
— Ты вчера, — напомнила девочка.
— Все водка проклятая… — простонала Евгения.