Соединились – «там» и «здесь».
Ведь Бог – не Бог, пока не ВЕСЬ. Он – часть.
Пока разрезаны края
И мир на части разделен,
Покуда я есть только я.
Покуда Он есть только Он.
«Как долго росла сосна!..»
Как долго росла сосна!..
А с нею – моя душа.
И каждый текущий час
Вливался струею в век.
И кто доглядел до дна
Открытую бездну глаз,
Тот медленно проследил
Теченье незримых рек.
И вышел в сплошной простор,
В котором запел орган. —
Намеренность Бытия,
Простертых небес крыло.
В Бессмертии нет часов.
Бессмертие – Океан,
В котором собралось все,
Что в наших часах текло.
«Моей душе равна береза…»
Моей душе равна берёза.
И мирозданию – душа.
И все неведомые слезы
За каплей капля, не спеша,
Текут в таинственную Чашу.
Когда наполнится Она,
То будет вечной Жизни нашей
И воскресению равна.
«Великий, уму непонятный покой…»
Великий, уму непонятный покой,
Та точная взвешенность Духа —
Немая расправленность глади морской,
Беззвучность, достигшая слуха.
Две шири уравнены. Две стороны.
Двукрыла парящая месса.
И мы соответствовать точно должны
Незримому противовесу.
«Путей у Духа очень много…»
Путей у Духа очень много:
Сосна есть путь, берёза – путь,
И море – вечная дорога
В заждавшуюся чью-то грудь.
Иди… Иди… Вот так по кругу
Сквозь все и всех идет весна
Мы все проходим друг сквозь друга:
Я – путь тебе, а не стена.
Когда-то Тот, совсем сквозной
Сказал, до капли выпив чашу:
Я – Путь и Дверь. Пройдите Мной
В заждавшуюся Вечность вашу.
«Как этот воздух по весне…»
Как этот воздух по весне
Блаженно чист!
Бог разрывает сердце мне,
Как почку – лист.
И только тот сегодня жив,
Кто смог опять
Благословить святой разрыв
И смерть принять.
О,не вмещенная в умы
Суть бытия —
Свет разливается из тьмы,
Как Бог из «я»!
«Всё льётся, всё течет, и даже камень…»
Всё льётся, всё течет, и даже камень,
Недвижный камень жизнью истекал.
И медленными, тайными глотками
Я пью покой и вечность этих скал.
Простор червонным золотом окрашен
И весь втекает внутрь души моей…
И душу, как наполненную чашу,
В час жгучей жажды, Господи, испей!
«О, Боже мой, что делается в мире!..»
О, Боже мой, что делается в мире! —
Он полон светом, растворен, промыт.
Свет входит в грудь, свет раздвигает шири,
Вторгается внутрь глины и – творит!
А мы? О, чем мы заняты сегодня,
Когда весь мир, как растворенный Храм,
Сзывает нас, и светлый Дух Господень
Такое Дело предоставил нам?!
Оклик тишины
«Мой собеседник безымянный…»
Мои собеседник безымянный,
Тот, с кем не скучно никогда,
Чьи речи льются постоянно,
Как шелестящая вода.
Мой собеседник неизменный,
Когда в лесу беззвучный дождь,
Я слышу голос сокровенный,
Я чувствую, как Ты идешь
За каплей падающей следом,
В лад всей Вселенной, сердцу в лад, —
И начинается беседа,
Где слушают и говорят
Одновременно… И чем тише,
Тем больше веской правоты, —
И ровно сколько сам услышишь,
Настолько же услышан ты…
«Жизнь – это слух. Смерть – это глухота…»
Жизнь – это слух. Смерть – это глухота.
Ещё жива. Ещё имею уши.
Ещё душа в себе не заперта,
Ещё могу другие души слушать.
И вслушиваться в тот тишайший Дух,
Что наполняет Вечностью минуту.
Жизнь вечная – есть абсолютный слух. —
Возможность постиженья Абсолюта.
«Мне душу дождь заворожил…»
Мне душу дождь заворожил.
Уже совсем не надо сил,
Не надо знать, что будет впредь,
Не надо ведать и уметь,
Не надо подымать весла,
Чтоб лодка жизни вдаль плыла.
А может это, наконец,
Дозвался до души Творец?
И начинается возврат
На тысячу веков назад…
На тысячу, на миллион —
До сотворения времен,
До своеволья моего —
До отделенья от Него…
«И снова дождь. И снова слышу…»
И снова дождь. И снова слышу,
Что мир ещё не есть, но был
И будет. И над самой крышей,
И под землею – шепот сил,
В своей таинственной свободе
Свершающих круговорот:
Все то, что есть, уже уходит,
А то, что было, вновь грядёт.
И остановки нет под сенью
Дробь отбивающих минут,
Дыханье – вечное движенье,
Неутомимый бесприют.
Дух оставляет пепелище,
И землю размывает вал.
И почву только тот отыщет,
Кто вовсе не её искал.
«Мир входит внутрь, вплывает в душу…»
Мир входит внутрь, вплывает в душу
Смысл тайный, запах Бытия.
Часами можно молча слушать,
Как бьется о листву струя.
И постигать как звери – нюхом —
Проникновением одним
Простор, где запах равен Духу,
И Дух, как запах, ощутим.
Маме
I
Здесь всё меня переживет.
Здесь всё тебя пережило. —
Дом старый. Хрупкое тепло
Белёной печки, тишина
И золотистая сосна,
И весь знакомый с детства вид.
Но это всё тебя хранит.
Ты выплакала здесь глаза,
Но ни одна твоя слеза
Не затерялась без следа,
А все они втекли сюда,
Вот в эти стены и в меня.
И запах прожитого дня,
Как легкий вздох родимых губ,
Хранит в себе молчащий сруб.
II
А эти линии ветвей
В немой недвижности своей
И листьев зыбкие огни, —
Кого, скажи, хранят они?
Ты знаешь… Так же, как и ты,
Он нем, и все Его черты
Размыты, и Его следа
Никто не видел никогда.
И всё-таки со всех сторон
Ко мне доносится: вот Он!
Вселенской тишиной храним,
Он здесь. Как ты. Ты в Нём и с Ним.
Ведь тот, кто совершенно нем,
Уже не отвлечен ничем
От сердцевины бытия,
В которой слиты ты и я.
«Сосчитан Богом каждый волос…»
Сосчитан Богом каждый волос
И все огни на небосводе,
И все листы, и каждый колос…
Но что уходит? Что уходит?
Куда втекает жизнь земная?
Кто сможет дни свои расчислить?
И почему Господь роняет
Нас всех, как лес роняет листья?
И остаётся только ветер,
Да холод осени, да ливни,
И убывает всё на свете,
И только нежность неизбывна…
«Они живут, не отбирая…»
Они живут, не отбирая
Пространств у духа. До сих пор
Леса мои, как кущи рая,
Хранят мой внутренний простор.
Леса мои… Но отчего же
Мир, как деревья, не затих?
И мы ещё никак не можем
Не отбирать пространств чужих?
«Лес это путь. И небо – путь…»
Лес это путь. И небо – путь,
Из выси – в глубь, из дали – в грудь:
И в мире нет пути прямей,
Чем эти линии ветвей
И россыпи чуть видных звёзд.
Меж нами не построен мост
И не проложено дорог —
Лишь во всю ширь расправлен Бог.
И всякий истинный монах,
Который прятался в лесах,
Через пустыню мира шёл
За шагом шаг, как в небо – ствол,
Отыскивая тайный путь
В ту, всем распахнутую грудь…
«Великий ствол, громада скал…»
Великий ствол, громада скал,
Да тихая вода —
Вот здесь, где Духу не мешал
Никто и никогда.
Где сам в себя мой дух глядел,
Как горы в чащу вод,
И был расправлен и всецел,
Как чистый небосвод.
Великий ствол, громада скал,
Да разворот ветвей…
Никто меня не изгонял
Из глубины моей…
Была великая любовь
Хозяином в дому.
И эхо возвращалось вновь
К истоку своему.
Вопросу равен был ответ,
Высоты – глубине,
И отражался в свете свет,
Как мой Господь – во мне.
«Ничего, пойму когда-нибудь…»
Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно,
Впереди большой, как небо, путь.
Неба много, времени довольно. —
Ровно столько, сколько надо мне.
Ствол крыла косматые раскинул…
Ведь хватило времени сосне