А когда я в панике, это плохо. Потому что не просто так лучше других направлений мне всегда давалась магия воздуха. Дар стихийника у меня доминировал над другими магическими способностями с детства, благодаря ему я могла бы поступить на факультет боевой магии, если бы не боялась мрачного универа, в котором он находится, и не мечтала стать ведьмой. А еще в моменты сильных эмоциональных потрясений этот дар выходил из-под контроля, и за ущерб, нанесенный окружающему имуществу, мне не раз попадало от госпожи Танис.
— П-прекрати, пожалуйста, — пытаясь выползти из-под тяжелого мужского тела, взмолилась я. — Каин, прошу…
— Ты обещала благодарность, — непреклонно заявил кошак и занялся изучением моей шейки.
— Но не такую же! — возмутилась я, пытаясь оттолкнуть княжича. Да куда там! Тяжелый гад (то есть кот) мне попался.
— Заметь, способ благодар-р-рности я, как твой временный опекун и поручитель, имею полное право выбрать сам, — проурчал он и замолк, потому что говорить, когда зубы заняты развязыванием шнуровки на платье, сложно.
Треск тонкого жгута, вырванного из петли, был подобен удару хлыста по моим натянутым до предела нервам. Вздрогнув всем телом, я отчаянно толкнула оборотня, но тот лишь сильнее придавил меня к постели, напомнив, что, по моим же словам, он мне нравится. Дальнейшее происходило как во сне: по рукам разлились потоки ледяной дрожи, осев колючими искрами на кончиках пальцев. Зрение самопроизвольно перестроилось, став острее, как, впрочем, и нюх.
И… я едва не задохнулась от запаха лежащего на мне парня. Слишком резко для перепуганной меня! Слишком ново и… слишком рано! Как бы ни был хорош Каин, рассчитываться с ним собственной невинностью я не собиралась. А он, в свою очередь, не собирался отступать, упорно игнорируя все мои доводы и уговоры. За что и поплатился, бабник чертов!
Оборотня ветром сдуло. В прямом смысле слова! Воздушная волна подкинула его крупную фигуру вверх и швырнула в стену. Я тут же вскочила и, оправляя на ходу юбку, кинулась к двери. Та, естественно, оказалась закрытой. А ведь я, убежденная в своей безопасности, даже не заметила, куда кошак дел ключ. Решив, что не время сейчас для выяснения этого вопроса, метнулась к сумке, лежащей под столом, схватив ее, развернулась к раскрытому окну. Вот только широкий проем, за которым маячила спасительная улица, заслонил заметно потрепанный княжич со стоящей дыбом шевелюрой и злыми, очень-очень злыми желтыми глазами.
— Ой, — вырвалось у меня, и сумка с тихим «бум» упала к ногам.
— И не говор-р-ри, — недобро рыкнул парень, потирая ушибленное плечо с разорванным обо что-то рукавом. — Неблагодарная ведьма, придется научить тебя вежливос-с-сти, — прошипел он и улыбнулся. С предвкушением так, хищно. Я невольно ощутила себя загнанной в угол мышкой, которую изловил жаждущий расплаты оборотень. — Поиграем? — предложил он и… вылетел в окно.
Я не специально, честно. Просто испугалась. Сначала за себя, а потом и за Каина, который все же кот, а не птица. Забыв о своих пожитках, я бросилась следом, но поздно. Все, что успела, это увидеть, как подозрительно неповоротливый оборотень сменил ипостась перед самым падением на клумбу. Вот только вопреки моим надеждам приземлился он не на лапы, как это принято у котов, а на бок, да так и остался изломанной куклой лежать посреди цветника.
Мягко слевитировав на мощеный двор, я, как была, босая, подбежала к неподвижному телу и легонько тронула его за плечо. Реакции не последовало. Боясь навредить Каину неосторожным движением, позвала его по имени. Бесполезно. Он продолжал лежать все в той же позе, со странно вывернутыми лапами и подмятым под себя хвостом. Дыхание его было хриплым и тяжелым, из носа текла кровь, а закрытые веки хаотично дергались, словно кот пытался открыть глаза, но не мог. Паника вернулась вместе с раскаянием. И снова почувствовав ледяное покалывание в пальцах, я шарахнулась от оборотня, отчаянно закричав в тишину пустого дворика:
— Лекаря! Кто-нибудь, позовите лекаря! — И уже шепотом, покрепче сжав кулачки, чтобы утихомирить рвущуюся наружу силу, добавила: — Ну, пожалуйста, позовите…
Он появился внезапно, подошел со спины. Я не услышана его приближения и не заметила бы присутствия, не брось он на ходу сухое и емкое:
— Что случилось?
— Уп… упал, — смахнув тыльной стороной ладони навернувшиеся на глаза слезы, сказала я.
— С крыши? — Мужчина, присевший на корточки рядом с оборотнем, даже головы на меня не поднял, сосредоточенно изучая повреждения с помощью раскрытой ладони, которой он водил над телом огромного серого кота, распростертого на цветочном ковре.
— Из окна, — почему-то соврать не получилось, хоть и очень хотелось.
На этот раз меня удостоили вниманием. Сквозь темные линзы очков, отливающих сине-зеленым цветом, глаза незнакомца разглядеть было сложно, но этого и не требовалось. У него был цепкий, тяжелый, физически ощутимый взгляд, от которого брала оторопь и начинали неметь колени. Хотя, может, во всем виноват и откат, обычно накрывавший меня после неконтролируемых и, к счастью, редких выплесков силы.
— Ты его выкинула? — все так же глядя на меня, спросил мужчина.
Ладонь его начала мягко светиться, застыв над неестественно вывернутой лапой княжича. Я сглотнула, уставившись на знакомый всем жителям империи символ на руке незнакомца. Военный лекарь! Судя по блеклому контуру отличительного знака — бывший. Но бывших боевых магов, даже если они специализируются на лечении солдат, не бывает. А это значит, что я попала. Причем по-крупному. От такого просто так не сбежишь. Разве что сам отпустит. Но после содеянного мной… вряд ли. Взгляд невольно отметил строгий покрой дорогой одежды с зеленой нашивкой гильдии целителей на рукаве, начищенные до блеска ботинки и затянутые в короткий хвост волосы. Серебристые! То ли от природы такие, то ли от седины. И очки эти странные: вроде черные, но с меняющим цвет отливом. А под правой дужкой шрам на виске. Ноздри хищные, губы тонкие, подвижные… шевелятся.
— А? — спросила я, очнувшись от созерцательного транса.
— Как давно он тут лежит, спрашиваю, — повторил, что я не расслышала с первого раза, лекарь. Откуда он вообще здесь взялся с утра пораньше? Или тоже постоялец трактира?
— Недавно, — сказала тихо. — Только что упал. — И, облизнув отчего-то пересохшие губы, пробормотала: — А он… с ним все будет хорошо, да?
— Будет, — сжав рукой пострадавшую конечность оборотня, ответил маг. Кот взвыл, дернулся и… снова потерял сознание. — Хотя приложила ты его неслабо. Два ребра сломаны, и это не от падения.
Мне было стыдно. А еще жалко блудливого мартовского котяру, но еще жальче себя. Потому что в отличие от княжича я бездомная ведьмочка, которой, судя по раскладу, все-таки светит тюрьма.
— А может, я уже пойду? — неуверенно спросила лекаря и тут же развернулась, намереваясь убраться подальше, пока меня снова не сдали в участок, на этот раз за покушение на жизнь собственного поручителя. Как вдруг услышала приказное:
— Стоять, ведьма!
Да так и застыла на месте, приподняв для не сделанного еще шага юбку, которую сжимала в руках. Паника вновь накатила, в пальцах закололо… Проклятье! В висках стучало: «Бежать! Быстро и без оглядки, пока целитель занят раненым». Но вместо этого я стояла и ждала приговора. Вот же тварька бесхребетная, овца бесхарактерная… Да какая я после такого поведения ведьма?!
— Шнуровку на груди затяни и воды холодной выпей, — услышала ровный голос мужчины за спиной. — Поможет притупить свечение в глазах и успокоить взбунтовавшуюся силу.
— С-спасибо, — взглянув на него через плечо, поблагодарила я. — Теперь можно идти?
— Нет, — убил мою надежду блондин. — Мне нужна твоя помощь. Подойди.
Я развернулась к нему лицом и, прикрыв руками расстегнутое платье, посмотрела на живую композицию из двух фигур в цветочном антураже, после чего отрицательно мотнула головой и виновато пробормотала:
— Простите, не могу. — И собралась уже рвануть прочь, как этот странный лекарь снял свои темные очки.
Меня словно холодной водой окатило, а потом бросило в жар и затопило сладкой негой. Весь мир сосредоточился на этих невероятных глазах: серебристо-серых, светлых, завораживающе-красивых и неприступно-холодных одновременно. Его глаза манили, затягивали в гипнотический омут, лишали воли. А сердце билось все чаще, и коленки снова начали подгибаться. Я усердно училась все эти годы. И потому прекрасно помнила характерные черты магически одаренных рас. У бывшего военного лекаря были глаза василиска. Вот только вместо того, чтобы закаменеть, я в него влюбилась. С первого колдовского взгляда! И осознание этой странности ввело меня в большее замешательство, нежели мое по-прежнему неподвижное тело, А мужчину, казалось, ничто не удивляло.
— Иди сюда и зажми вот тут, — будничным тоном приказал он.
И я подчинилась, продолжая неотрывно смотреть в его удивительные глаза. Когда же он снова надел очки, разочарованно вздохнула. Следующие минут десять я послушно ассистировала блондину, делая все, что он мне говорил. Когда лапы Каина приняли нормальный вид, дыхание стало ровным и тихим, а моя неожиданно вспыхнувшая влюбленность растаяла без следа, я, не предупреждая, вскочила и бросилась бежать. Но была мгновенно поймана за длинный подол, который, не выдержав подобного обращения, треснул.
— Да что ж такое! — взвыла я и, не удержавшись на ногах, рухнула на колено.
Хотелось добавить, что один шнуровку порвал, второй юбку, и свести все это к известной среди женщин истине, мол, все мужики сволочи, но орать на целителя я постеснялась. Одно дело наглому прохвосту из клана туманных котов такое ляпнуть, другое — василиску, который одним взглядом способен лишить воли и… разбить сердце. А вдруг этот эффект закрепляется при повторе? Предположение мне не понравилось; не придумав ничего лучшего, я, всхлипнув, попросила:
— Отпустите, дяденька!
Дяденька от такого заявления опешил. Всего на миг, но мне и этого хватило, чтобы, оставив в его руке кусок подола, взмыть вверх прямо из положения сидя. И пусть вид снизу был не самый приличный, пусть… Главное, что меня не поймали снова. И даже не попытались сбить заклинанием. Маг продолжал все так же сидеть возле спящего кота и смотреть вверх. Лишь когда я шагнула на подоконник снятой княжичем комнаты, он опустил голову и поднял с земли что-то белое.