Из черепов племени ботокудов, жившего на восточном побережье Бразилии, выделены “полинезийские” гаплогруппы мтДНК (Gonçalves et al., 2013). Правда, с ними все довольно запутанно – неясно, как из Тихого океана тропические земледельцы-мореходы могли попасть на атлантическое побережье. Перешли через горы и болота Панамского перешейка и проплыли вдоль северо-востока Южной Америки? Вылавировали извилистым Магеллановым проливом? Перелезли через заоблачные Анды? Все эти пути весьма сомнительны. С большей вероятностью ботокуды обогатились азиатскими гаплогруппами либо из предковой популяции, либо воровством женщин уже в новейшие времена.
Однако свидетельства океанийско-американских контактов есть и в культуре. Так, полинезийским влиянием объясняется строительство лодок с балансиром у племени чумаш в Калифорнии, причем многие специфические технологические процессы имеют схожие названия именно с полинезийскими. Много говорилось о тёслах токи, бутылочных тыквах, бататах и даже курах араукана, несущих голубые яйца и известных в Чили, вероятно, с доколумбовых времен. По крайней мере, впервые чудные несушки помянуты в испанской летописи в 1526 г. – всего 34 года спустя после открытия Америки и шесть – после первого посещения чилийского побережья европейцами. Более того, в чилийском местонахождении Эль-Ареналь 1, в слое с датировкой 1321–1407 гг. н. э. – на сто лет раньше путешествия Х. Колумба! – обнаружены кости пяти кур. ДНК из одной кости указала на полинезийское происхождение птиц (Storey et al., 2007). Последующие изыскания в области куриных ДНК-генеалогий породили бурную дискуссию: одни прямо отождествили всех древних чилийских кур с европейскими, другие же – подтвердили “полинезийскую версию”. Оживленные дебаты продолжаются, куриный вопрос стал архиважным для выяснения путей человеческих миграций по Океании.
С другой стороны, индейцы вполне могли доплывать аж до острова Пасхи. Серьезные подтверждения этого найдены в виде тростника тоторы (бальсовые плоты инков имели навес из такого тростника) и гречишника тавари, а также южноамериканских пресноводных диатомовых водорослей и губок в отложениях озера Рано-Рараку с датировкой 1300–1450 гг. н. э. – до открытия острова европейцами (Dumont et al., 1998). В генах рапануйцев среди несомненно полинезийской основы найдены последовательности, которые могут указывать на индейскую примесь до XIX века (Lie et al., 2006), хотя интерпретаций сего факта может быть слишком много. Впрочем, к заселению Америки все эти факты и споры имеют весьма косвенное отношение, ведь указанные культурные влияния относятся к самым последним временам, а не плейстоцену.
Гораздо весомее идея так называемой “Меланезики”. Этнографами давно отмечено, что в культуре тропической Африки, Меланезии и Южной Америки подозрительно много параллелей: использование скарификации и раскраски тела вместо татуировки, украшение носа и ушей вставленными туда предметами, искусственные деформации голов, резные палицы и расписные деревянные маски, очень схожие наборы мифологических сюжетов. Означают ли эти и другие сходства прямые плавания через океаны? Вряд ли. Скорее, они указывают на быстрые миграции вдоль побережий.
Немалая проблема “меланезийской гипотезы” в том, что с северных Соломоновых островов на южные люди смогли перебраться лишь 2800 лет назад, а восточнее продвинулись и того позже. Так как же они махнули аж до Южной Америки, промазав мимо всех архипелагов Океании? Да и доплыви они до, скажем, Перу – как бы они оказались в Амазонии? Для этого им надо было бы преодолеть грандиозную стену Анд, а потом снова спуститься вниз. Отважные мореходы пересекают самый большой и бурный океан на планете, высаживаются в самой сухой в мире пустыне, срочно становятся альпинистами и преодолевают высочайшие вершины, а потом низвергаются в удушливый “зеленый ад” Амазонии – не слишком ли много рекордов и не чересчур ли контрастные занятия?
Но и это не последний путь в Америку. На самом деле, самый простой и короткий – из Западной Африки через Атлантический океан. Специально для этого природа предусмотрела Северное и Южное пассатные течения, идущие с востока на запад. Если уж палеогеновые обезьяны, грызуны и ящерицы смогли вынести тяготы трансокеанского дрейфа, то людям это тоже было под силу. Проблема только в том, что нет никаких внятных доказательств, что какие-либо плейстоценовые африканцы хотя бы раз совершили подобное путешествие.
В качестве доказательства приводились знаменитые ольмекские каменные головы величиной в рост человека, находимые в болотах мексиканской Оахаки. В их чертах нетрудно углядеть негроидные черты – широкий приплюснутый нос и толстые губы. Однако попробуйте сделать из двухметрового валуна изображение великого вождя. Не очень-то легко будет высечь рельефный нос. Да к тому же пиетет перед властью требует, чтобы вождь был похож на ягуара – сильнейшего хищника джунглей, а религиозно-художественные традиции диктуют не какую-нибудь, а весьма специфическую форму стилистики. Вот и получается из помеси вождя и ягуара как бы негроид.
Так сколько же было открытий Америки? Только через Берингию люди могли проникать сюда не однажды. Население западного побережья от Калифорнии до Огненной Земли может быть остатками первой миграции людей более-менее экваториального облика; бóльшая часть индейцев может восходить ко второй волне переселения; племена северо-восточного побережья, говорящие преимущественно на языках на-дене, могли появиться из Сибири позже и быть родственными иным азиатским племенам.
Люди продолжали открывать Америку и дальше. Предки эскимосов пришли в Арктику в середине голоцена, отдельные их племена вновь и вновь заселялись с Чукотки на Аляску и далее – через полярную Канаду до Гренландии.
С Хоккайдо и Курил течением Куросиво до северо-западного побережья Америки – иногда аж до Мексики – регулярно доносило лодки с японцами и айнами. Японские и китайские статуэтки, монеты и ножи были прекрасно известны индейцам хайда и квакиутль. Не исключено, что некоторые орнаментальные мотивы и несколько повышенную бородатость и усатость эти индейцы получили в наследство от айнов.
Полинезийцы могли добираться до восточного края мира и осчастливить чумашей Калифорнии лодками с балансиром, а южноамериканских индейцев – бататами и курами.
Карфагеняне или римляне, судя по некоторым находкам (правда, не слишком достоверным), способны были не только доплыть до Центральной или Южной Америки, но и вернуться назад.
Наконец, мы достоверно знаем, что около 1000 г. викинги попали на северо-восточное побережье Северной Америки – в Винланд – и даже построили на острове Ньюфаундленд поселение, известное ныне как Л'Анс-о-Медоуз.
Правда, надо признать, кроме самых первых миграций палеоиндейцев, все эти выдающиеся путешествия не оставили сколь-либо значительного следа в мировой истории.
Только после этого последовало “официальное” открытие “Вест-Индии” Х. Колумбом в 1492 г. Только тогда мир всколыхнулся, а основы как западных, так и восточных обществ были потрясены до основания.
Открытие Америки продолжается и сейчас – современные миграции продолжают менять облик населения двух материков.
Заселение Америки и происхождение индейцев – волнующие темы человеческой истории. Восстановить прошлое можно множеством способов, и одним из них является анализ ДНК. Правда, эта молекула сохраняется не так уж хорошо, да и расшифровать ее – нелегкая задача. Большой шаг в обеих областях сделали генетики из России, Дании, США, Эстонии, Швеции и Великобритании. Они провели секвенирование полного генома древнего человека из Сибири.
Стоянка Мальта была исследована еще в 1929 г. знаменитым М. М. Герасимовым. Она расположена в Иркутской области, в 85 км от Иркутска. Слои датируются 24 тыс. лет назад. Стоянка представляла собой довольно значительное поселение из 14 жилищ и знаменита чрезвычайным богатством находок, в том числе украшениями, предметами, покрытыми резьбой и охрой, статуэтками из бивня мамонта. Замечательно, что культура жителей Мальты оказалась удивительно близка к культуре европейских кроманьонцев из Костенок, Авдеево, а также Сунгиря и Зарайска, в несколько меньшей степени – Ориньяка, Гримальди и целого ряда центрально– и западноевропейских стоянок. Мальту и рядом расположенную Буреть с материалами верхнепалеолитической Русской равнины особенно сближают предметы искусства. Таким образом, уже давно предполагались культурные связи европейских и восточносибирских кроманьонцев.
В числе прочего важнейшим объектом оказалось ритуальное погребение двух детей (0,5–1 и 3–4 лет), совершенное под сложной конструкцией типа дольмена из каменных плит, поставленных на ребро с наклоном друг к другу, под которой залегала узкая и длинная плита, на которой красовался крупный зуб мамонта. Под последней плитой обнаружились скелеты двух детей, покрашенных красной краской. Кости были очень плохой сохранности – настолько плохой, что первоначально они были определены как один скелет ребенка с патологией зубной системы. Антропологические особенности этих детей установить было весьма проблематично. В. П. Алексеев и М. М. Герасимов считали, что в строении зубов можно усмотреть монголоидные черты, Х. Тернер и Е. Г. Шпакова – европеоидные. Череп второго ребенка – долихокранный со слабым надбровьем – потенциально мог принадлежать предкам и монголоидов, и европеоидов. Слабая и умеренная лопатообразность резцов и другие одонтологические признаки тоже оставляют широкий простор для интерпретаций. Лица статуэток из Мальты и Бурети имеют вроде бы монголоидные черты лица, но степень стилизации такова, что утверждать это с уверенностью не станет ни один серьезный ученый.
На окраине Красноярска расположена другая замечательная стоянка – Афонтова гора II. Ее возраст – 17 тыс. лет. Каменная индустрия отсюда выглядит весьма примитивной, сделанной на отщепах, но украшения и предметы искусства позволяют говорить о высоком уровне развития местных жителей. Антропологические материалы сравнительно многочисленны, но весьма фрагментарны; возможно, это связано с тем, что кости человека были показательно выставлены в специальном месте. От черепа остался лишь маленький кусочек надбровья с основаниями носовых костей, весьма сильно уплощенных, что позволило предположить монголоидные черты, но с невеликой достоверностью.