ых членов секты, то они живут, как и другие американские трудящиеся: пользуются пособиями по безработице, прибегают к услугам благотворительных организаций при хроническом заболевании или необходимости операционного вмешательства и т. д. Таким образом, ран, обещанный мормонам Янгом, так и не наступил для них, как, впрочем, он
не наступил и для других американцев.
* *
#
Захват западных земель укрепил американский капитализм, позволил США стать ведущей империалистической державой. Вместе с тем буйные разбойничьи нравы Даль- пего Запада наложили на него своеобразное клеймо, от которого он не избавился и но сей день.
Калифорния после второй мировой войны прекратилась в одни из богатейших штатов Америки, ведущий центр американского капитализма, в Мекку кинематографии, обетованную землю миллиардеров, самых жестоких, изуверских религиозных культов, мафии н торговли наркотиками. В то же время это рай-он чудовищных социальных конфликтов: там проживают в нищете десятки тысяч чнканос, негров, индейцев, мексиканцев. Техас по- прежнему остается раем для расистов, куклуксклановцев.
Читателю, ознакомившемуся с книгой «Достойные моих гор», будет понятно, что и убийство президента Кеннеди, совершенное в штате Техас, как, впрочем, и убийство его брата Роберта в Лос-Анджелесе, было подготовлено в полном соответствии с традициями того же Дикого Запада, - традициями, которые и по сей день сказываются в некоторых характерных чертах американского образа жизни, в формах и методах внутренней и внешней политики американского империализма.
И. Григулевич, член-корреспондент АН СССР
Книга первая БУНТ В РАЮ
Глава I Время, место и действующие лица
Это рассказ об открытии новых земель и построении цивилизации.
Это повествование о людях, которые открыли эти земли, и каждая жизненная история - составная часть общей мозаики. Героем книги является Дальний Запад.
Сейчас это территория современных штатов Калифорнии, Невады, Юты и Колорадо. Однако раньше земли эти входили в огромную империю, унаследованную Мексикой в 1821 году после завоевания независимости от Испании.
Если не считать горстки охотников и трапперов в Скалистых горах Колорадо, разрозненных индейских племен и нескольких сот поселенцев, обосновавшихся на калифорнийском побережье, весь район был еще полностью необжитым и незаселенным.
Землю объединяло единство действующих лиц. Происходящее в одном из районов имело огромное значение для остальных. Их биографии, их дела и судьбы настолько тесно переплетались, что каждый становился неотъемлемой частью целого.
Теперь же, в 1840 году, на эти земли пришла беда.
Глава II
Человеку хочется неизведанного…
У капитана Джона Аугустуса Саттера были причины для беспокойства. Неужто из Швейцарии, где ему неизбежно грозила долговая тюрьма, он бежал только ради того, чтобы оказаться в политической тюрьме в Калифорнии? И именно в то время, когда здесь, в Сакраменто-Вэл- ли, его идея о создании колонии, преодолевая огромные трудности, должна была вот-вот реализоваться.
Хотя арестованные по обвинению в заговоре с целью свержения мексиканского правительства иностранцы были всего лишь завсегдатаями винокуренного предприятия их лидера американца Айзека Грэхема и Саттер не имел ничего общего с их громогласными и зачастую пьяными угрозами превратить Калифорнию в республику, ему, Сат- теру, выдали всего лишь временное разрешение на пребывание на территории Калифорнии. Одиннадцать лиг в Сакраменто-Вэлли, то есть более семидесяти шести квадратных миль земли, которые он застолбил, по закону не будут принадлежать ему, если он не станет мексиканским гражданином к исходу годичного пребывания, а срок этот истекал в июле 1840 года.
Когда Саттер объявился в столице этих земель Монте- рее, с пачкой рекомендательных писем сойдя с корабля, прибывшего из Гонолулу через Ситку на Аляске, Хуан Батиста Альворадо, первый губернатор Калифорнии из местных уроженцев, отнесся к нему весьма дружественно. Он с самого начала порекомендовал Саттеру держаться подальше от северных границ, где начиналась та часть Калифорнии, которая была «под началом полковника Ма- риано Вальехо, не желавшего мириться с независимым образом жизни прибывающих в страну любителей приключений».
???? 17
Однако на иной образ жизни в Калифорнии Саттер не был согласен, не соглашался он и поселиться в месте, которое было бы в какой-то мере уже цивилизованным. Капитан Джон Уилсон, шотландец, первым приплывший 6 залив Сан-Франциско в 1833 году, решил, что Саттер просто не в своем уме, Когда тот отказался приобрести по весьма умеренной цене великолепно оснащещюр ц обору-
2 Зап. N
дованное рапчо Унлсока в Сопома-Вэллп, лежащее всего в тридцати милях к северу, иа границе с владениями Ма- риано Вальехо.
«Клянусь богом, - сердито воскликнул Уилсон, - я хотел бы знать, чего же вам хочется на самом деле!»
Но па этот раз Джон Саттер, может быть впервые за • тридцать шесть лет своей жизни, точно знал, чего ему хочется. «Я заметил, что здесь приходится снимать шляпу перед военным караулом, флагштоком и церковью, - заявил он. - Я же предпочитаю те места, где я могу быть сам себе хозяином и пользоваться шляпой по собственному усмотрению».
Выбор Саттером Сакрамепто-Вэлли для поселения объяснялся отнюдь не слепым случаем или мучительными раздумьями. Задолго до того, как его корабль прошел сквозь узкий безымянный пролив в залив Сан-Франциско и бросил якорь в болотистой бухточке под названием Йерба-Буэна, Саттер знал, где именно он намерен основать свою империю. Прежде чем ступить на калифорнийскую землю, он уже знал о разветвленной системе Сакраменто- Вэлли больше, чем любой житель Дальнего Запада. II он направился туда, ведомый безошибочным инстинктом. «Я решил обосноваться в этой долине, потому что капитан, который подымался вверх но течению реки Сакраменто на небольшое расстояние, рассказывал мне о красоте и плодородии этих мест».
Двенадцать американцев и европейцев, обосновавшихся вокруг бухточки Йерба-Буэна, устроили на борту бостонского «Монсопа» - единственного стоящего на якоре суд- па - шумную, затянувшуюся на всю ночь пирушку. Саттер, с ниспадающими прядями вьющихся волос, в своем полувоенном костюме, пришелся им по душе, и они радушно приветствовали его на этих безлюдных землях, где поселенцы вообще встречались редко, а культурные люди - и того реже. Ему искреппе желали воплощения всех его планов. Однако, когда доктор Джон Марш, владелец ранчо, разместившегося на восточном склоне Маунт-Днаб- ло, объявил, что Саттер решил «поселиться в наихудшем из всех возможных мест» - в Йерба-Буэпе, - предприятие Саттера окрестили «предприятием простака» с ничтожными шансами на успех и предсказывали ему полный крах и гибель.
Они еще не зналп, с кем имеют дело.
Джон Саттер купил у капитана Уилсона корабельную шлюпку, зафрахтовал шхуны «Исабель» и «Николас» у их владельцев Натана Спиэра и Уильяма Хинкли - американцев, которым принадлежал торговый пост в Йерба-Буэ- не. Получив под товары, привезенные из Гонолулу, кредит, Саттер загрузил три своих суденышка всем необходимым для основания колонии: ружьями для охоты, зарядами для привезенных им с островов пушек, семенами и сельскохозяйственным инвентарем, кузнечными и плотничьими инструментами.
Маленькая флотилия пустилась в плавание, пересекая неисследованные воды залива Сан-Франциско: Саттер в чине капитана, который он присвоил себе с той же легкостью, с какой возложил на себя титул и роль основателя империи, восемь мужчин и две женщины племени канаки (с ними у Саттера имелся контракт на три года, в течение которых канаки обязывались сопровождать его повсюду и оказывать помощь в основании поселения), четырнадцатилетний индейский мальчик, купленный им ранее за сто долларов, столяр-краснодеревщик - немец, три добровольца из Йерба-Буэны и несколько безработных матросов.
Саттер тронулся во главе флотилии в шлюпке с четырьмя канаками-гребцами, держа курс на северо-восток через широкий бурный залив, окаймленный пологими причудливыми холмами со стогами сохнущего под лучами августовского солнца сена. К закату они проделали тридцать миль и расположились лагерем у входа в бухту Суисан. На следующее утро Саттер, приняв по ошибке реку Сан-Хоакин за Сакраменто, вынужден был затратить два дня упорной гребли против течения, прежде чем понял, что это вовсе не та долина, которую ему описывали. Через несколько дней он все же отыскал устье Сакраменто и, оставив послание двум лодкам, которые должны были следовать за ним (он поместил послание рядом с индейскими тотемами из белых перьев, развешанными на кустах с целью умилостивить богов), сам пошел вверх по широкой спокойной реке, протекавшей среди темных зарослей тюле и одиноко возвышающихся деревьев.
???? 19
Внезапно его взору предстала открытая поляна, на которой несколько сотен индейцев, не имеющих на себе почти ничего, выкрикивали свои боевые кличи. Однако Джон Саттер понимал индейцев; ему уже приходилось жить среди делаваров. Остановив своих людей, готовых
2*
открыть стрельбу, он безоружным сошел па берег.
«Лдиос, амигос», - обратился оп к индейцам с теплой обезоруживающей улыбкой.
От настоящего «адиос» на этот раз Саттера спасла, по- видимому, его приятная, располагающая к себе внешность. Он был ширококостным мужчиной среднего роста, большеглазым, с привлекательным лицом, обладавшим поразительной способностью принимать мягкое и суровое выражение одновременно: длинный сухой нос, мощно закругленная челюсть, под которой сходились черпые бакенбарды, черные вразлет брови, а над полным ртом - аккуратно подстриженные романтические усы.
Индейскому вождю Анаше понравилось дружелюбное поведение Саттера; он терпеливо выслушивал пространные объяснения пришельца, не смущаясь тем, что делались они па совершенно непонятном ему языке. Саттер заверял его, что он приехал сюда с намерением поселиться здесь и стать другом индейцев, он даже продемонстрировал им сельскохозяйственные орудия и дары, которые он намерен преподнести им в недалеком будущем.