Я люблю убийцу
Вика
Настоящее
Стас подъезжает к университету на своей машине, значит, авария произошла не на ней, а на машине Дэна. Это ведь должно меня успокоить, верно? Вряд ли Дэн пустил бы Стаса за руль ― скорее, всё было наоборот.
― Привет… ― неуверенно говорит мне Стас, выходя из машины. Всё тот же виноватый взгляд, всё то же раскаяние и страх, что я развернусь и уйду. Надо же, какая власть, а нужна ли мне она сейчас?
― Привет, ― отвечаю я, но не спешу садиться в машину. ― Стас, я ничего не буду решать, пока не получу ответы, ― я говорю уверенно, чтобы сразу обозначить границы.
― Просто поговорим, я большего не прошу, ― понимающе кивает он.
― Хорошо, поехали, ― я сажусь на пассажирское сидение и вздыхаю.
― Ко мне? ― спрашивает он, заводя автомобиль.
― Нет, давай где-то на нейтральной территории.
Он грустно улыбается и добавляет:
― Ты меня боишься…
― Нет, просто в квартире много воспоминаний… ― вру, поговорить в квартире было бы лучше всего, но я не знаю, что услышу, и не предвижу своей реакции на это. И да, я немного боюсь, чем это всё может закончиться.
― Мне его тоже не хватает, ― вздыхает Стас и упирается лбом в руль. ― Он был тем ещё засранцем, но я его любил! Он был частью меня.
― Я знаю. ― касаюсь его волос. Так давно этого не делала, что уже стала забывать, какие они на ощупь. ― Поехали к тебе. ― сдаюсь я, так как не понимаю, где ещё можно вести такой непростой разговор.
До его дома никто из нас не произнёс ни слова.
Как только я оказалась в квартире, заметила идеальный порядок: в гостиной больше нет вещей Дениса, в коридоре не висит его куртка и нет его обуви. И даже со стены снята его картина, которую мы со Стасом когда-то случайно снесли и повредили раму. Я не решаюсь спросить, зачем Стас это сделал. Возможно, он прошёл стадию отрицания и сейчас постепенно принимает тот факт, что его брат мёртв.
― Ты говорила с Эммой? ― вопрос Стаса заставляет меня вспомнить, зачем я здесь.
― Да, она… она странная. ― я решаю пока опустить тот момент, что она его ненавидит.
― Думаю, ей просто очень тяжело и неадекватное поведение ― это исключительно защитная реакция. Давай дадим ей время, ― рассудительно предлагает Стас, ставя передо мной чашку горячего кофе. Я киваю и обхватываю фарфор двумя руками, согревая замерзшие руки.
― Стас, мне нужны ответы.
― Мы здесь для этого. Что ты хочешь знать?
― Как произошла авария? Кто был за рулём?
Он молчит, а я чувствую, как горлу подкатывает удушающая истерика.
― Стас! Кто был за рулём? ― меня охватывает паника. ― Боже!
Я зажимаю рот руками, сдерживая рвущийся крик. «Я не хочу быть правой! Я не хочу этого знать!». Стас молчит, опускает глаза на свои пальцы. Они напрягаются, сжимаются в кулаки демонстрируя набухшие вены.
«Почему он молчит? Почему он, чёрт возьми, молчит?».
― Ста…
― За рулём был Дэн, ― перебивает он, резко вскидывая на меня взгляд.
― Ты врёшь! ― не знаю откуда у меня столько смелости, но я чувствую, что он чего-то не договаривает.
― Нет, удар пришёлся на сторону водителя, машина всмятку. Если бы за рулём был я, то не сидел бы здесь.
― Где автомобиль?
― Отчим забрал, чтобы получить выплаты по страховке.
Всё звучит логично и в то же время дико. К чему эта скрытность, почему он всё замял, будто ждёт чего-то?
― Эмма тебя ненавидит, ― выпаливаю я. ― Сказала, что если продолжу с тобой общаться, то окажусь там же, где и Денис.
Он не двигается ― продолжает сверлить меня своими глубокими каштановыми глазами.
― Почему она так сказала? ― я задаю вопрос прямо, ведь он точно должен знать причину.
― Вика, я не знаю…
У меня заканчивается терпение, я больше не могу совладать с эмоциями и срываюсь:
― Знаешь! Ты… ты меня ударил, ревновал, закатывал мне скандалы и постоянно хватал за руки, когда я давала тебе отпор. Иногда ты вёл себя как полная скотина, но я закрывала глаза, потому что… Потому что без памяти влюбилась! А сейчас, когда я наконец-то решила уйти от тебя, ты теряешь брата и смотришь на меня этими оленьими глазами.
Я всхлипываю, воздуха не хватает, эмоции застревают комом в горле, лишая кислорода. ― Смотришь и… и говоришь, что изменишься. Но как? ― я перехожу на крик. ― Как я могу тебе верить, если даже моя лучшая подруга, девушка твоего брата, считает тебя монстром, а ты скрываешь от всех факт его смерти⁉
Я отворачиваюсь и начинаю рыдать: больше не могу выносить этой извращённой игры. Мне не хватает фрагментов пазла и не хватает силы воли уйти от него. «Это грёбаный замкнутый круг! Больная любовь! Нездоровая зависимость!».
― Малыш… ― шепчет Стас, тихо подходя сзади. ― Не хочу делать тебе больно. Всё бы отдал, чтобы этих моментов не было. Если бы я только знал, как ты страдаешь. Я должен был… должен…
Я продолжаю рыдать, он поворачивает меня и держит моё мокрое от слез лицо в ладонях.
― Вика, ты ― лучшее, что со мной случилось. Ты невероятная. Всегда, когда я видел тебя, с ума сходил. Меня никогда так не выворачивало, клянусь, я держался, как мог, мне нельзя было тебя любить, просто нельзя. Но я не удержался, это выше меня, сильнее. Боже, Вика, я люблю тебя. Мне дышать больно от мысли, что ты никогда не будешь моей.
― Ты никогда мне этого не говорил, ― тихо мямлю я, игнорируя его странный монолог, наполненный скрытыми смыслами и недосказанными фразами.
― Серьёзно? ― в его глазах вспыхивает удивление, а я просто киваю.
Как можно не запомнить момент признания в любви своей девушке?
― Тогда… то есть сейчас, я говорю тебе сейчас. ― он продолжает удерживать моё лицо в ладонях, а глаза умоляют поверить ему.
И я ему верю, прижимаюсь к его губам, как дикарка. Мне нужно выплеснуть всё, что накопилось внутри. А ещё я хочу вспомнить, каково это ― снова быть с ним. Завтра я подумаю, что натворила… завтра, а сейчас я хочу забыться в его властных объятиях, хочу снова сгореть дотла и возродится из пепла.
― Вика, подожди. ― он отстраняется. ― Я не хочу, чтобы ты жалела. Мы в таком состоянии…
― Трахни меня, ― перебиваю я.
Странно, но раньше я не замечала у него никаких стоп-кранов.
― Ви…ка. ― его дыхание сбивается. ― Это… фу-х-х…
Он проводит рукой по волосам, раздумывая, решаясь.
― Я безумно тебя хочу, но, боюсь, сейчас это станет ошибкой…
Я поднимаюсь с колен и начинаю стягивать с себя колготки вместе с трусиками, затем вниз летит мой свитер, оставляя меня только в юбке и рубашке, из-под которой торчат мои возбуждённые соски. Стас оценивает меня плотоядным взглядом, стискивает челюсть до дергающихся желваков. Борется. Держит своего зверя на цепи, когда я впервые сама прошу его отпустить.
«Сдавайся! Сдайся мне, чёрт возьми, только сегодня».
Я подхожу ближе и наслаждаюсь бушующим пламенем в его глазах, он облизывает губы и останавливает собственное дыхание, он уже не человек, а сгусток чистой похоти, которая вот-вот обрушится на мое тело.
― Иди сюда! ― хрипит Стас, резко хватая меня за запястье.
Притягивает, усаживает на колени к себе лицом. Одной ладонью скользит под юбку, а второй собственнически обхватывает затылок.
― Такая горячая… ― мягко кусает мою нижнюю губу.
Нащупав у себя в сумке упаковку, пока Стас покрывает мою кожу поцелуями, я, разорвав обёртку зубами, начинаю накатывать презерватив на его эрекцию. Медленно опускаюсь, наслаждаясь его прерывистым дыханием в мои волосы. Сейчас в его поведении чувствуется одновременно какая-то жёсткость и невыносимая нежность, и это сочетание меня безумно заводит. Пальцы впиваются в бёдра, пытаясь то ли глубже меня насадить, то ли, наоборот, притормозить. Губы еле касаются моей шеи и, будто в бреду, шепчут в неё то проклятия, то комплименты, какая я красивая и что ему нельзя меня любить. Я впервые чувствую, как он сдерживается, как хочет взять меня грубо, но боится сломать, спугнуть, обидеть. А я продолжаю дразнить: мне не нужна его выдержка, не сегодня! Я хочу его злости, страсти, той необузданной энергии, с которой он брал меня в самых неподходящих для секса местах.
― Да… ― я увеличиваю темп и откидываю голову.
― Боже, Вика, нам нельзя… ― Я слышу бешеный ритм его сердца. ― Нель… зя, но как же, сука, я тебя хочу! Да! ― он наконец-то отпускает себя и начинает яростно вбиваться в меня, сопровождая каждый толчок словом, задыхаясь от наслаждения. ― Всегда хотел! Всё! Это! Время!
Стас резко меняет нас местами. Укладывает меня спиной на диван, умудряется не сбить темп, распахивает мою рубашку, чтобы открыть себе доступ к моей груди.
― Почему ты без лифчика? ― я чувствую, как тяжело ему даётся каждое слово, как каждая буква в нём пропитана сжигающим желанием.
― А ты когда-нибудь видел его на мне?
― Проклятье!
Он резко отстраняется, снимает свой джемпер, демонстрируя сексуальные кубики на животе, частично прикрытые крупной медицинской повязкой.
― Что это? После аварии? ― я испуганно касаюсь его пресса.
― Да, ― отвечает он и припечатывает кисти рук над моей головой, накрывает губы требовательным поцелуем.
― Тебе будет больно, если…
― Забей! Мне больно только от того, что я до сих пор не в тебе.
Его язык снова скользит в рот, и я чувствую приятный аромат мятной жвачки со сладкими нотками. Щетина царапает кожу, руки немеют под давлением его сильных грубых пальцев. Дышать… Я забываю, как дышать, он затыкает мне рот, член заполняет самую чувствительную часть тела, будто оголённый провод окунают в воду. Я ощущаю все эмоции разом: пугающую страсть, физическую боль от грубого секса, и в то же время тепло на сердце от его попыток всё равно оставаться нежным и заботливым даже в такие моменты. Наслаждаюсь его точёным тяжёлым телом на мне, срывающимися стонами, грубыми толчками, каждый из которых приближает меня к взрывному оргазму. Как же хорошо, как же мало! Он ускоряется, опирается лиш