– Ты, конечно, мой герой. Но теперь-то ты понял, что твое франкофильство приносит плоды только где-то между Монмартром и Шанз-Элизе? Без английского ты пропадешь, как твоя наполеоновская гвардия на Березине.
– Абсолютно права, – мечтательно глядя на ночной океан, согласился Ваня. – Без английского сейчас никуда! Хорошо, что я его уже знаю.
Икона стиля
Когда слава бежит впереди тебя, важно удостовериться, что это не бег по кругу. Иначе можно оказаться затоптанным ее ненадежно подкованными копытами. Самоуверенности мужа Марьяна буквально на следующий день нашла неожиданное подтверждение, но ключевым оказалось слово «неожиданное».
Утро началось неоднозначно. Вместо брокера в номере нарисовался курьер с пакетом, в котором была партия билетов только на первый матч группового турнира. Прикинув, что ездить придется много и не раз, решили взять напрокат машину.
– Ты оформляй этот, как его – rent-a-car, а я пошел решать задачу посложнее, – объявил жене Ваня.
– Это какую ж, интересно?
– Покупать карту автомобильных дорог, конечно! Кстати, как по-английски «карта»?
– Ты же вчера говорил, что уже знаешь английский?
– Конечно знаю! Просто отрабатываю произношение!
Марьяна произнесла. Ваня вздохнул:
– Говорил же, варварский язык. Один слог, а какой – «а» или «э» – не поймешь.
– Так и нужно говорить – среднее между а и э. И кто это страдает – носитель языка, которому для того, чтобы изобразить слово из двух слогов, нужно написать семь букв!!!
– Да, – вздохнул Ваня, – но твое произношение сразу уносит в старую добрую викторианскую Англию. То ли дело акцент португальских портье. Все, умчался.
Проложив на карте маршрут, пару раз сбившись с него и поездив кругами, они приехали в тот отель, где взошла организационно-лингвистическая звезда Ивана, завершившаяся брудершафтом с Самсоновым. Он, как назло, как раз стоял в лобби и кинулся к Ване как родному.
– Джон (словарный запас Самсонова, оказывается, тоже пополнился англицизмами), ты как раз нужен! Мы тут кое-что прикупить хотим, пошли.
Марьяна попыталась вызвать огонь на себя:
– Давайте я, может?
– Языком владеешь? Будешь клеить марки, – Самсонов был в ударе. – Не, Марьяш, я не знаю, как там у тебя, а Джон кадр проверенный! – Пока Марьяна заходилась в смехе, «Джон», увлекаемый Самсоновым, делал умоляющие знаки и всеми фибрами просил не оставлять его. Марьяна, издевательски-скорбно изобразив прощальный жест, приземлилась на диван и, заказав себе коктейль, принялась сортировать билеты по конвертам, сверяясь со списками.
Ваня вернулся минут через сорок, взъерошенный, словно Д’Артаньян после потасовки в Менге, и лишившийся значительной части своего апломба.
– Ну ничего, – мстительно пообещал он, словно продолжая аллегорию Марьяны, – в Париже я с тобой поквитаюсь.
– Что случилось, мой дорогой?
– Все шло хорошо, пока младший отпрыск Самсоновых не увидел «Макдональдс», и ему не приспичило картошки фри. Ну, я, не теряя духа, заказал ему «pommes de terre», ткнув пальцем. А менеджер, canaille, упорно меня чего-то спрашивает. Я – по контексту, и памятуя, что это всемирная франшиза, понимаю, что ему, видите ли, интересно, будем ли мы поглощать эту картошку здесь или унесем с собой?
– Ну, – Марьяна была заинтригована.
– Я ему и пояснил, – Ваня медлил, – «потато виз ми»!!!
Марьяна рухнула.
– Ну да, может, излишне пафосно. Ты ржешь, как весь «Макдональдс», включая сотрудников кухни.
Марьяну продолжал бить приступ истерического смеха.
– Младший Самсонов теперь чего-то подозревает. Хватит стебаться!!! «Потэйтэ» так «потэйтэ». «Тейк» так «тейк». Поехали дальше, неуютно здесь как-то… да и моего любимого портье нет.
Последним, уже по традиции, был отель, осчастливленный проживанием в нем законодателя регионального масштаба. Дверь в номер открылась не сразу. Геннадий Роальдович предстал перед визитерами в шелковых семейных трусах в элегантную полоску, состоянии колоссального похмелья и ярко-красной футболке, на спине которой крупно была напечатана последняя версия гимна Отечества. Такие футболки бесплатно раздавались практически всем болельщикам, но присутствие ее на депутатском туловище придавало сцене особенно торжественный смысл. Ваня вытянулся во фронт и, словно Швейк перед подпоручиком Дубом, делал «равнение направо» или «равнение налево», в зависимости от красно-полосатых телодвижений. Марьяна прыскала и, изо всех сил стараясь сохранить серьезность, показывала Ване кулак из-за спины.
– Здравствуйте, Геннадий, мы привезли Вам билет!
– На самолет? – кинулся к ней встрепенувшийся Дояркин. Ваня сделал «равнение на середину».
– На футбол. Первый матч сборной группового турнира.
– А нах он мне?
– Ну как – сходите, поддержите команду. Ощутите атмосферу, и все такое, чемпионат же!
– Гимн исполним, – встрял Ваня. – Дояркин рефлексивно дернулся и подозрительно посмотрел на кандидата наук. Тот ответил безмятежным швейковским взглядом и, чтобы не оставалось сомнений в искренности его намерений, кивнул на депутатскую футболку:
– У меня такая же, только белая. А у Марьяны синяя.
Раздумывая, депутат подошел к столу и налил виски. Пододвинул второй стакан и вопросительно посмотрел на Ваню. Тот стал по стойке «смирно» и отрицательно покачал головой, изобразив руками круговые движения. Дояркин решительно протянул стакан Марьяне. Чокнулись.
– А билет на самолет, нах?
– Билет я Вам вчера забронировала, Вы же помните? – Марьяна, чтобы не обижать депутата, слегка пригубила напиток. – Получить его можно в аэропорту, в представительстве. Там же и оплата. А Вы прям точно решили лететь?
– Посмотрю, мля, какую информацию дадут!
– Ну в любом случае это только завтра. А с учетом, что вылет ночью – фактически послезавтра. Так что ждем Вас на трансфере. И вот еще, в качестве подарка от компании, бесплатный билет на корриду. Национальные, так сказать, обычаи. Трансфер от Вашего отеля в пять.
Ваня по-гусарски щелкнул пятками, Марьяна выпихнула его из номера. В коридоре оба дали волю чувствам. Отсмеявшись, Ваня сказал с совершенно серьезным видом:
– Геннадий Роальдович, несомненно, уже достиг уровня Джорджа Беста. Легендарнейшая личность. Признан величайшим полузащитников твоих любимых британцев, «пятым битлом», иконой стиля и все такое. Кстати, шелковые трусы в полоску с красной футболкой – полный «Athleisure». Просто шик. Я-таки обзавидовался, а Бест щас где-то нервно курит в стороне.
– С каких это пор ты заинтересовался английским футболом?
– Упаси Боже. Но я всегда интересовался остроумными людьми, а Бест – «зе бест» по остроумию. Во всяком случае, среди спортсменов.
– Тем более – какая тогда связь с Геной? Кроме трусов, конечно.
– Бест как-то в алкогольном угаре бросил: «У меня был дом у моря. Но, для того чтобы попасть на пляж, нужно было пройти через бар. Поэтому я так и не увидел само море».
– Ха-ха-ха. Моря Дояркин точно еще не видел.
– Есть опасность, что он не увидит и стадиона с корридой.
Жизнь, как она есть
Ваня оказался прав наполовину – знакомая фамилия «DOYARKIN» маячила в списках заинтересовавшихся корридой, но на трансфер к стадиону Геннадий Роальдович не явился. Решив не тревожить патриция плебейскими забавами, Ваня с Марьяной укатили с последней группой, которая уже основательно набралась впечатлений.
У стадиона между испанскими и российскими болельщиками процветала атмосфера неописуемой дружбы, в основе которой лежало ликование от неудачи англичан. Бэкхем не забил пенальти, сами островитяне поминали легенду всуе и, не иначе, как известным парнокопытным животным. Фиаско топили в пиве вперемежку со скотчем. Картины британского горя, проступающие в самых неожиданных проявлениях, порою будто сходили с разгульных масленичных полотен обоих Брейгелей. Особенно Ваню с Марьяной впечатлил лежащий на подоконнике второго этажа небольшого уютного отеля бритт, чья степень горя не позволяла ему спуститься в бар, где его приятели кое-как сохраняли вертикальное положение. В качестве акта милосердия кто-то из наименее грустных, видимо, сходил в аптеку и купил там медицинский катетер. Верхняя часть была прилеплена пластырем к щеке лежащего на втором этаже и вставлена ему в рот, нижняя же опускалась в литровую кружку с пивом, стоящую внизу на столе. Марьяну умиляло милосердие англичан, Ваня же восхищался техническим решением вопроса, напоминавшим русскую смекалку.
Ничто так не вдохновляет и не объединяет, как неудача исторических соперников. Испанцы так и не смогли простить бриттам гибель Великой Армады, россияне отчетливо припоминали Крымскую войну. Кроме того, испано-российскому сближению способствовали не только приятные аллюзии и общая героическая борьба в известные годы, но и невероятный бардак, царивший при распределении билетов на матч. Вместо мощных фанатских зон получился архипелаг, состоящий из тысячи мелких островов, да и те были испещрены анклавами.
Как оказалось позднее, особенно стремительно испано-российское объединение шло в барах, находящихся в непосредственной близости к стадиону. Языковой барьер стирался благодаря не столько примитивным формулам, которые так выручали Ваню, сколько количеству принятых внутрь разнообразнейших напитков (Впоследствии, узнав об этом способе межкультурной коммуникации, Ваня предлагал исследовать его с научно-практической точки зрения, но Марьяна решительно воспротивилась). Количество и градус принимаемого были прямо пропорциональны степени понимания. Трудно судить, какой фанатской группе пришла в голову идея закрепить вечную дружбу обменом фанатских кричалок и лозунгов, но результат получился фантастическим. Испанцы презентовали в подарок несложную фонетическую конструкцию «А por ellos, ohhh ayyy» и полотнище с соответствующей надписью. Россияне, как обычно, не искали легких путей и смогли обучить довольно внушительную группу иберийцев целому двустишию. В результате с испанцами получилось, как с немцами в известном анекдоте… в общем, неудобно получилось. Картина, конечно, была из ряда вон – идущие к стадиону с подаренным полотнищем в руках, словно тореадоры на быка, испанцы на ломаном русском орали под восторженные аплодисменты россиян: «Испания параша, победа будет ваша». При этом начальная буква «В» в последнем слове на баннере носила явные следы поспешного исправления, изначально являясь не третьей, а пятнадцатой в русском алфавите.