Стена штольни, вдоль которой она шла, внезапно оборвалась, и Изабелла поняла, что достигла зала с мостами. Ноги едва держали ее – после завершения спуска по спиральной лестнице единственным желанием девочки было ничком броситься на пол и лежать, не вставая, так долго, как только получится, но она помнила, что пройдет совсем немного времени, и мосты, ждущие ее впереди, исчезнут, а значит, медлить было нельзя.
Опустившись на четвереньки, Изабелла двинулась в темноте через темный зал, шаря впереди себя вытянутой рукой, и скоро нащупала провал. Он был неглубок, она знала, но преодолеть его следовало по мосту, и никак иначе.
Ближайший мост – длинная каменная балка – обнаружился в полуярде справа. Кое-как вскарабкавшись на него, девочка все так же, на четвереньках, поползла вперед. Сердце замирало от мысли, что в любой момент опора внизу может раствориться, но слишком спешить тоже было страшно: оступиться во тьме на узкой балке ничего не стоило.
Рука ее внезапно провалилась в пустоту, но это не мост исчез – просто он, наконец, закончился, и, рванувшись в последний раз, Изабелла кубарем скатилась на пол – по ту сторону провала. Вот теперь можно было расслабиться – именно так девочка и собиралась поступить, но какая-то сила помимо ее воли заставила Изабеллу вновь подняться на ноги и повела покачивавшуюся через тьму к дальней стене зала – туда, где должны были находиться плотно прикрытые двери – долгожданный вход в Храм. И, лишь отворив их и переступив порог, Изабелла позволила себе рухнуть наземь, успев, впрочем, заметить где-то далеко впереди слабый отблеск света. Отблеск, быть которому в давно покинутом всеми Храме вообще-то не полагалось.
– Сожалею, всадница, но ваш почтовый контракт расторгнут судебной палатой, – сухо проговорил чиновник караванной биржи. Изабелла никак не могла понять, относится он к ней как ко взрослой, как к полноправному всаднику, каковой статус был у нее теперь согласно выправленным покойным сэром Павлом документам, или как к бесправному малолетнему несмышленышу, что было гораздо ближе к ее собственному мироощущению.
– Как расторгнут? Почему? – хлопая глазами, спросила она.
– В связи с ненадлежащим исполнением с вашей стороны, – пояснил чиновник.
– Но, сударь, на то были объективные причины! Всадник Павел погиб, а я – всего лишь вчерашний оруженосец… – пробормотала девочка, сама, впрочем, понимая нелепость своих оправданий.
На самом деле, конечно, чиновник был абсолютно прав: выкупленный почтовый контракт изначально был нужен сэру Павлу лишь затем, чтобы, прикрывшись им, иметь возможность беспрепятственно пересекать Владычьи системы, исполнять договор рыцарь не собирался вовсе, но никаких проблем в этой связи у него как-то не возникало. Изабелла рассчитывала, что, значит, не возникнет и у нее, и была немало удивлена, когда патруль задержал ее в первом же Протекторате и после короткого разбирательства препроводил на Таганну.
– Сожалею, всадница, – повторил чиновник. – Но это ваши проблемы.
– И… И что же мне делать? – Изабелла готова была расплакаться, но боялась, что от этого ситуация сделается лишь хуже, и потому сдерживалась.
– То же, что и всем, – развел руками чиновник. – Обратиться на биржу и побороться за новый контракт. С учетом того, что вы, очевидно, не можете нести ответственность за нарушения, допущенные всадником Павлом, не предвижу для вас никаких препятствий.
Не предвидит он! Зато она еще как предвидит! Денег для участия в аукционе у нее нет, а выиграть контракт на турнире… Изабелла не питала никаких иллюзий насчет своего мастерства по части пилотажа. Кое-чему сэр Павел ее, конечно, обучил, но соперничать на равных с опытными всадниками – об этом, разумеется, не могло быть и речи. Чудо, что она до Таганны-то добралась…
– …надлежит завершить, – оказывается, чиновник все еще что-то там говорил.
– Что, простите? – машинально переспросила девочка.
– Я говорю, что в любом случае, если у всадника Павла остались обязательства по контракту, вам, как преемнику его «седла», надлежит их исполнить прежде, чем браться за новое дело. Исполнить безвозмездно, разумеется.
– Как же я могу их исполнить, если мне не дают летать? – пожала плечами Изабелла.
– Так у вас есть неисполненные обязательства? – уточнил чиновник. – Недоставленные письма, пакеты? Если есть – я выпишу вам подорожную на срок до трех дней. Для любого рейса в рамках контракта этого хватит с лихвой.
– Есть, – пряча глаза, кивнула Изабелла. – Выписывайте.
– Куда? – задал вопрос чиновник, потянувшись к стопке гербовых бумаг на столе.
– На Йаззу.
Открыв глаза, Изабелла увидела перед собой лицо, знакомое и незнакомое одновременно. У человека, которому оно принадлежало при жизни, левую щеку пересекал ужасный кривой шрам. У этого он тоже имелся. Но с противоположной стороны, справа, пару ему теперь составлял второй, широкий, словно от лучевого ожога.
– Значит, я все же в чертогах хаоса… – пробормотала девочка печально, но спокойно. – Жаль, я ведь почти поверила, что у меня все получилось… Здравствуйте, Франц.
– Здравствуй, Белла, – широко улыбнулся в ответ покойник, отчего его изуродованное лицо сделалось еще более страшным. – И почему же это мы с тобой должны быть в чертогах хаоса?
– Ясно почему. Вас застрелил сэр Павел, – пояснила Изабелла. – А я… Я, наверное, все же сорвалась с лестницы в шахте. Странно только, что я этого совершенно не помню.
– Не помнишь, потому что этого не было, – заявил Франц. – Ты успешно прошла путем воды, преодолев все препятствия. А вот сэр Павел не слишком хорошо стреляет… – Его рука многозначительно коснулась шрама от ожога, того самого. – Ну или это я так ловко уворачиваюсь, быстро бегаю и хорошо плаваю…
– То есть вы хотите сказать… – Изабелла приподнялась на локтях, и только теперь поняла, что лежит не на холодном каменном полу, а на дощатом деревянном ложе. – Хотите сказать, что живы? И что я, значит, тоже жива? Так, что ли?
– Именно так, – с серьезным видом кивнул книгочей.
– Здо́рово! – выдохнула девочка.
– Да, неплохо, – снова кивнул ее чудесно воскресший собеседник. – Ну а теперь, когда мы определились на этот счет, будь любезна, расскажи, как ты сюда попала и с какой целью.
– О, это длинная история, – заметила Изабелла.
– Ничего, времени у нас более чем достаточно, – заверил ее Франц.
– И тогда я решила прилететь сюда, – закончила свой рассказ девочка. – Ну а куда мне было еще деваться? Караванщик из меня, надо признать, никакой, завоевать собственный контракт, даже самый захудалый, мне не светит. А кушать-то хочется! Ну а здесь, как я помню, еды в закромах полно. Вот я и соврала тому чиновнику, что от сэра Павла остались недоставленные письма. Проверять он, хвала космосу, не стал, выписал мне подорожную – и вот я тут.
– Понятно… – протянул Франц. – Не принял, значит, Черный Трон барона Кольского? – не столько даже спросил, сколько констатировал он после короткой паузы.
– Не принял, – кивнула Изабелла. – Это потому, что пока мы искали Третью Верфь, проснулась Вторая? – На Таганне она слышала, что в Столице вновь правит королева. Вроде бы какая-то девчонка. Александра. Неужели наша Сашка? Вот было бы забавно!
– Нет, – покачал головой книгочей. – Я вот тоже раньше думал, что две Верфи не могут бодрствовать одновременно, но за те месяцы, что провел здесь, у меня было время разобраться с этим вопросом подробнее. Могут, никакого ограничения нет.
– Вы это в своих книгах прочли? – спросила девочка.
– В книгах.
– Ясно. Но… Но почему тогда Трон убил сэра Павла?
– Видишь ли, для того чтобы впервые активировать Источник, недостаточно просто усесться на Черный Трон, – пояснил Франц. – Нужно кое-что еще. Некий артефакт. Для Гнезда, например, это «драконий коготь» – такой особый клинок…
– Да, – вспомнила Изабелла, – у сэра Эдуарда был такой… А для Верфи? – собравшись с духом, спросила затем она. – Что нужно для Верфи? Тоже какое-нибудь старинное оружие?
– Нет, – мотнул головой книгочей. – Не оружие. Камень.
– Камень? Что еще за камень?
– Так называемый Камень Альфреда. Огромный рубин. Ну, точнее, не совсем рубин… Но так его называют. По преданию, Антон, первый король нартов, держал его в руках, когда воссел на Черном Троне Первой Верфи. И совершенно точно известно, что его имел при себе Карл Ратоборец, когда пробудил Вторую Верфь.
– И для того чтобы проснулась Третья Верфь, тоже нужен этот рубин? – затаив дыхание, поинтересовалась Изабелла.
– Теперь думаю, что да. Но сэр Павел, разумеется, этого не знал, за что и поплатился. Ну и поделом, откровенно говоря, – заметил Франц, поглаживая пальцами шрам на правой щеке.
– А… А где сейчас этот камень? – облизнув внезапно пересохшие губы, выговорила девочка.
– Не знаю, – пожал плечами книгочей. – Последние лет двести он венчал церемониальный посох королевского Обер-камергера. Но теперь… Наверное, хранится где-нибудь в Столице – если, конечно, Владыки не забрали его в качестве трофея, сами, возможно, толком не понимая, что именно попало им в руки.
– В Столице… – в глубокой задумчивости прошептала девочка.
Пожалуй, тут было над чем поразмыслить.
Часть I
Александра. 1
Небо над тесным тюремным двориком всегда было затянуто низкими серыми тучами. Первое время Александра часто вглядывалась в них сквозь мелкую железную решетку, мечтая, что однажды тучи расступятся и в разрыв проглянет дерзкий луч солнца. Или звезда – если на прогулку узницу выводили под вечер. Звезда – даже лучше. Что ей до чужого солнца? А звезда – это Путь, это «седло», это полет…
Потом вглядываться перестала. А затем – и мечтать.