- Уже полгода, как он облюбовал пещеру на западном склоне Шатрового пика. Спалил две деревни, потом пожег поля, уничтожил урожай. Деревенские старосты прибежали ко мне: спаси, защити, век не забудем! Я дважды ходил на него. В первый раз погибло четверо моих людей, я сам еле спасся. Во второй раз...
Маркграф издал неопределенный звук, помотал головой, потом схватил кувшин, налил себе еще, залпом выпил.
- Во второй раз погиб мой сын. Дракон рассвирепел, на следующий день прилетел к замку и принялся палить башни. Мы потеряли еще троих. Катапультой удалось подранить ему крыло, но в итоге сгорела и она. Тогда мы заключили договор. Видит Предвечный, мне больше ничего не оставалось... А теперь думаю, прав ли я был тогда? Ты видишь - мы едим только мясо дичи, все остальное пожирает дракон. Каждый день я отправляю ему по корове, и от моих когда-то тучных стад не осталось почти ничего. Мы едим ржаной хлеб, рожь неприхотлива, вырастает и без присмотра, а пшеничные поля крестьяне боятся возделывать. Дракон-то иногда вылетает поохотиться. И это не все. По договору мы должны дракону тысячу золотых каждый год! Мне даже не на что подновить стены! Ты заметил верно, ну, конечно, заметил, глаз-то у тебя солдатский, чем вооружены воины на воротах? У меня, маркграфа, князя марки, нет денег, чтобы купить хорошую богросскую сталь! Эта проклятая тварь взяла меня за горло! Я даже вынужден был продать все лахоские трофеи!
Предвечный, подумал Гвор, а я-то считал, что запад Алвара выглядит таким разоренным из-за недавно закончившейся Вековой войны. Стало быть, тут еще и такая напасть.
Вслух Гвор произнес:
- Король...
Это было явно зря. Маркграф взвился, будто ему наступили на больную мозоль:
- Что Король?! Я трижды писал в Новую Столицу, трижды. Я переступил через себя, просил помощи, а в последний раз - когда стало ясно, что ни одного воина из столицы я не получу - в последний раз я просил выслать копии драконоборских свитков из королевской библиотеки! Знаешь, что мне ответил Его Величество?! Чтобы я понапрасну не разводил панику и научился справляться с мелкими проблемами сам. Иначе, мол, ему придется подумать о моей замене!
Бассет умолк, снова схватившись за кружку. Два богатырских глотка и он снова продолжил:
- А тут еще принцесса на мою голову!
- Принцесса?
- Ну да, принцесса Линая, королевская племянница. Ей вздумалось путешествовать! Знаешь, наверно, принцесса увлекается древними свитками, собирает по старым замкам, по монастырям. Король ей во всем потакает. Прискакал утром человек из ее свиты, привез приказ - выделить эскорт и проводника. Принцессе приспичило заглянуть в монастырь Древневеров, будет искать там свои истлевшие бумажки. Я, конечно, дам десяток дружины, да что толку. От монастыря до Шатрового пика - каких-нибудь три сотни перестрелов. Если дракон заметит...
Наутро голова Гвора нещадно трещала. Вчера они с Бассетом уговорили таки на пару полбочонка, вспомнили самые слезливые наемничьи песни, маркграф велел было кликнуть менестреля - записать, но силы его оставили, и Гвор, сдав Бассета постельничему с рук на руки, почти без посторонней помощи побрел в отведенную ему комнату.
В замке происходил какой-то переполох. Толстенная дубовая дверь хоть и глушила звуки, но окончательно отрезать комнату в тишину не могла. Гвор поднялся, мимоходом отметив ветхость постельного покрывала, умылся в огромной бадье, оставленной слугой еще вчера. Холодная вода взбодрила, Гвор окончательно проснулся. С минуту раздумывал, не позвать ли слугу, чтобы помог одеться, но потом решил - не самая важная птица, справлюсь и сам.
Дорогу к гостевой зале маркграфа Гвор нашел быстро, правда, не без помощи взъерошенного мальчишки-поваренка, пойманного за локоть в коридоре. Тот едва ли не бегом проводил "благороднорожденного господина" и умчался. Выглядел он несколько испуганным.
У дверей неподвижными изваяниями замерли стражники, давешние ли или другие какие-нибудь, Гвор не вспомнил. Однако пропустили его беспрепятственно. В зале за столом с наспех прибранными остатками вчерашнего пиршества подперев кулаком подбородок сидел маркграф. Он тихо, зато изобретательно ругался на двух языках. Рядом замер слуга с ошарашенным выражением лица. Заметив Гвора, маркграф вскочил на ноги (даже не пошатнулся после вчерашнего!), прокаркал приветственно:
- Доброе утро, славный Гвор! Если оно хотя бы для тебя действительно доброе...
- И ты, благороднорожденный маркграф, прими мой поклон. Как пребывает твоя жизненная сила? В здравии ли?
- Какое может быть здоровье с таких отвратных новостей! - заметив недоумение Гвора, Бассет хмыкнул: - Что до сих пор еще не один вонючий сплетник в этом замке не разболтал тебе все в самых мельчайших подробностях?! Собачьи дети! Впрочем, вижу, что нет! Пошел вон! - бросил маркграф слуге.
- Как я и думал, Гвор, как я и думал... Все одно к одному, в гроб его с присвистом! Эта головная боль, принцесса Линая, чтоб ее, приказала стать лагерем на ночь в монастыре Древневеров. Другого места, япона мать, не нашлось!
Гвор тяжело вздохнул - понятно, допрыгалась древнеискательница!
- Да-да, вижу, ты уже понял. Естественно, ночью их долбаный костер заметил возвращавшийся дракон и решил выяснить, что это тут за долбаная иллюминация. На часах стоял воин из свиты принцессы, полный обмылок... не разобрался, ядрена-матрена, что за летающий демон припожаловал, завопил от страха и давай гвоздить в раздолбайского дракона из своего раздолбайского арбалета. Был бы на страже кто из моих людей, они бы с драконом договорились, в крайнем случае, мать бы его за хвост, дали бы временный откуп. А так охреневшая тварь разметала этих дерьмовых охранников, двоих насмерть, еще трех покарябала сильно, подхватила принцессу, чтоб ей перевернулось, дыхнула огоньком, да и улетела. Принцессины вояки-долбари пока потушили палатки, наспех перевязали раненых, пока разобрались что к чему - полночи прошло. К утру двое недотраханных драконом уродов приковыляли за помощью. Что теперь делать - не знаю. У меня в замке тридцать человек всего. Все как нарочно, ядри все лесом! Основные силы, йокарный морковь, в Ламоне, гоняют контрабандистов. С кем на ящерицу эту, едрить ее в корень, идти? Надо же кого-то и в замке оставить. Не дай Предвечный, Сажерга-раздолбыш что-нибудь такое непотребное удумает, молодой он, горячий, зараза, может и воспользоваться ситуацией, чтоб его перекосило. Я послал, конечно, гонца в траханную Новую Столицу. И капитану Кимеру в Ламон, да хрена ли толку? Гонец будет там хорошо если завтра к утру, да и Кимер едва ли сможет собрать отряд быстро... А-а-а... - маркграф обреченно махнул рукой. - За два дня этот крылатый боров, едри его налево, принцессу точно либо на завтрак, либо на коврик употребит. А там, глядишь, королевские меченосцы, раздолбаи хреновы, подойдут. И спросят так ласково, мать их: а где племянница Короля, разэтакий благороднорожденный князь марки?
По правде говоря, Гвор раскусил причитания князя марки едва ли не с первых слов. Тому просто совершенно не хотелось жертвовать снова своими людьми. Проще уж действительно сообщить Королю: пропала, мол, принцесса, дракон ее унес. Я предупреждал, а она не послушала. Теперь в Новой Столице действительно зашевелятся, племянницу Король любил. Без наследника он теперь, двух сыновей на Вековой войне похоронил. Так что за принцессу меченосцы порвут любого на лоскуты. Как бы только не было поздно.
Гвор уже понял, что надо делать и, чего врать, испугался. Одно дело рубиться с щитоносной фалангой мессинцев, с лахосами, с варварами, но не с драконом же! А с другой стороны - за такие дела Король, глядишь, и впрямь рыцарем поименует, да и с маркграфа за избавление от дракона можно будет что-нибудь содрать. Эх, была, не была!
- Скажи, князь, а красива ли принцесса?
Обрадованный Бассет расщедрился на неплохую лошаденку для оруженосца и окованный бронзой деревянный щит (свой верный треугольный тарч Гвор оставил в замке, как таким от драконьего пламени обороняться - вмиг раскалится!). Людей в подмогу маркграф не дал, зато Гвору удалось разыскать в арсенальной комнате старый заряд "плывущего огня". С такими штуками Гвор познакомился у мессинцев, научился с ними сносно обращаться, потому находке был несказанно рад. Проверив фитиль, он остался доволен и взял эту огнеметную пакость с собой. Будет чем дракона удивить.
Пока собирались, пока княжий ловчий растолковывал, где и как на Шатровом пике искать драконью пещеру, подумать над своей глупостью времени у Гвора не было. Зато после того, как выехали из ворот, принялся вполголоса ныть армигер - что-то там о единственном кормильце в семье, престарелой матери и сестренке-несмышленице. Гвор на него прикрикнул, парень затих, зато завопил благим матом внутренний голос. Ну, зачем ты, бестолочь, за это взялся?! Жить стало скучно?! Марлеттом-островитянином себя вообразил, три раза тебя через корыто! Славы и рыцарского звания захотелось?! Ну-ну... Может смыться еще дальше на запад, пока не поздно?
Гвор изводил себя долго, пока Седой не вынес его из-за очередного поворота. Тут-то все мысли вылетели из головы. Перед ним раскинулось большое йоменское поселение. Бывшее. Дракон недавно славно погулял здесь. Вместо приземистых домин гнилыми зубьями торчали какие-то обугленные головешки, да закопченные камни порушенных очагов. По краю леса тянулись неопрятные пятна разрытой земли - похоже, выжившие йомены остерегаются отстраивать деревню и живут пока в землянках. Большую часть деревни занимало огромное кладбище, наполовину затопленное болотом. Часть могил даже не имела надгробий - просто бурые глиняные холмы, утоптанные ногами. Некоторые ямы и вовсе не были засыпаны и в них, окутанные блестящими тучами мух, гнили десятки человеческих тел. Среди могил, подволакивая перебитую ногу, бродил тощий старик в одной рваной закопченной рубахе. Завидев Гвора, он приковылял ближе, поводил перед лицом желтой ладонью, отгоняя мух, и просипел: