— Кварех! — Без предупреждения в ее поведении щелкнул переключатель. Она крутанулась на пятках и заключила его в пронизывающие до костей объятия. — Как я скучала по тебе, младший брат.
— А я — по тебе. — Он скучал по аромату сосны, по знакомому ощущению ее мускулов под его ладонями, по приятному гулу, который разносился по их магии, когда они находились в присутствии друг друга. Петра была рождена, чтобы стать Оджи, а Кварех — чтобы стать ее Рю.
— Я настаиваю, чтобы ты рассказал мне все. — Она отстранилась, оставив между ними пространство для бизнеса.
— Сначала я должен настоять на одежде. — Он позволил себе вздрогнуть от порыва горного ветра, чтобы подчеркнуть это.
— Хорошо. — Она направилась к своему боко. — Возвращайся домой. Слишком давно ты не появлялся в залах поместья Син.
— Вижу, Раку прибавил в весе, пока меня не было. — Кварех похлопал бока боко, устраиваясь позади сестры. Езда в седле без штанов должна была быть просто жалкой, и он переключил свои мысли на что-нибудь другое.
— Мышцы, — настаивала она.
— Конечно. — Кварех обхватил сестру за талию, когда они поднялись в воздух.
Руана снова распласталась под ним, как любовница, манящая и знакомая. На этот раз он смог оценить великолепие своей родины. Пока что казалось, что они избежали Ивеуна Доно, а значит, еще немного — и его жизнь будет в безопасности.
Вдали виднелись города Абилла и Венис, тянувшиеся к самому большому городу Руаны — Неаполю. Он представил себе, как ветер доносит до него парящий вокал последней оперы, которую он там видел, и тут же задался вопросом, что же играют сейчас. Кварех чувствовал себя Драконом, впервые увидевшим мир сверху. Все было чудесно, все казалось новым. Виды и звуки, которые он всю жизнь воспринимал как должное, теперь сияли в глазах того, кто смирился с реальной возможностью никогда больше их не увидеть. Глаза того, кто месяцами не видел ничего, кроме стали, смешанной с бронзой и паром.
Его сестра наклонилась, а Раку приземлился. Кварех двинулся вместе с ними, когда их курс изменился. Они больше не шли по наклонной долине, а направились к небольшой горе, приютившейся между лугами и Храмом Син.
— Ты продвинулась вперед, — заметил он.
— Ветры были благосклонны к рабочим, — подтвердила Петра.
Кварех родился в небольшом поместье, расположенном гораздо ближе к сердцу Неаполя, где теперь жили Кин и Да Дома Син. Когда Петра убила их отца, приняв титул Син'Оджи, она сочла старое поместье непригодным для нынешнего Дома Син. Она отобрала лучших архитекторов со всей Новы и привлекла их к работе над самым амбициозным проектом на сегодняшний день. Всех, кто считал ее замысел невыполнимым, ждала злая судьба.
Решения Петры, как это часто бывало, принесли свои плоды. Теперь поместье Син было жемчужиной Руаны. Его шпили не поддавались логике, изгибаясь и извиваясь, словно брачные змеи. Комнаты висели в воздухе свободно, как спелые фрукты на виноградной лозе. Туннели уходили вглубь горы, открываясь в пещерные пространства для собраний, а затем, словно языки пламени, выходили навстречу нелогично нависающим башням.
Его губя растянулись в улыбке. Ему стало интересно, что Арианна и все ее Клепальщики сделают с его чудесным домом.
— Это новое ощущение. — Петра оглянулась через плечо, поймав его за этим занятием.
— Что именно? — Он попытался прикинуться дурачком, но не смог.
— Этот довольный пульс в твоей магии. Эта уклончивая улыбка.
— Вряд ли.
Петра рассмеялась, как песенные колокольчики.
— Кварех, твои попытки скрыть от меня правду тщетны. Ты шепнул мне о женщине — не меньше, чем о Белом Призраке. А теперь ты привел ко мне домой Химеру, которая, как я полагаю, и есть она.
— Обещаю, что расскажу тебе все, как только оденусь. — Он неловко переместился в седле, готовый к тому, что Раку приземлится на ожидающий их камень под ними. — Что сейчас в стиле?
— Пурпурный, похоже, весьма популярен среди светских львиц чайного дома, — ответила Петра, и Раку, трепеща крыльями, опустился на землю.
Кварех издал сдавленный хрип.
— Несомненно, влияние Рока. — Цвет ужасно контрастировал бы с его кожей.
— Ты прекрасно справишься. Или всегда есть проверенный и верный синий Син, — утешила Петра, видя его насквозь. — А пока побалуй меня и надень прошлогоднюю одежду, чтобы мы могли наверстать упущенное.
— Если иного выхода нет. — вздохнул Кварех, уже наполовину одетый.
Слуги встретили их на платформе, упреждая их потребности. Как только Кварех сошел на землю, его ноги оказались в широких брюках для отдыха. Пока Петра говорила, прислуга накинула на его руки и плечи изысканно вышитую шаль. Последние украшения были закреплены на его шее: серебряная цепь с множеством петель, вершины которых украшали черные камни, напоминающие бусы Всадника.
Те же слуги скрылись в тени и за гранью подсознания Квареха, когда он последовал за сестрой в их дом. Пол главного вестибюля был стеклянным, за исключением каменного бортика по внешнему краю. Гора под ним была вырублена, и солнечный свет, падающий с облаков далеко внизу, заливал комнату. Петра смело прошла через него, Кварех последовал за ней.
Как только двери закрылись, она опустилась на возвышенный помост. Каменный трон, простой и в то же время внушительный, угловатыми линиями прорезал туманный свет, падающий из стекла с цветочным узором. Кварех задался вопросом, видел ли Ивеун Доно зал своей сестры. Вряд ли его заявление было тонким.
— А теперь расскажи мне обо всем, что произошло. — Тон Петры изменился, как только она села на трон. Исчезла его обожаемая маленькая сестра, переполненная восторгом и облегчением при виде него. На ее месте была Син'Оджи, смертоносная и бесстрашная предводительница, которая всю свою короткую жизнь желала только одного — стать Доно.
Кварех подошел к ней и уселся, скрестив ноги, на одну из широких нижних ступеней помоста. Он держал спину прямо, инстинктивно отвечая на ее невысказанное требование занять свое место. Если она должна была стать Оджи, то он должен был стать ее Рю.
— Полет на планере оказался более сложным, чем ожидалось. Я не успел далеко уйти, как разбился в Новом Дортаме, а Всадники уже были у меня на хвосте…
Слова лились из его уст, пока он смотрел, как события последних месяцев повторяются перед его глазами в двойном времени. Все стало туманным, особенно в самом начале. Детали поблекли и потеряли свою значимость, заслоненные более важными и актуальными моментами.
Один яркий образ всегда оставался в его сознании. На каждом повороте он прекрасно видел Арианну. Он с легкостью вспомнил выражение ее лица, когда она впервые заставила его остановить время. Он вспомнил, как смягчился ее взгляд, когда она смотрела на него на корабле, направлявшемся к Тер.4.2, в тот момент, когда он впервые увидел красоту в ее уникальных способностях. Воспоминания Квареха были окрашены ею, и одно лишь воспоминание о ней доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
Его история закончилась в Гильдии Алхимиков. Это была самая мрачная нота из всего, что он рассказал. Несмотря на все успехи, о которых он рассказывал, они с Арианной покинули Лум в напряжении и тревоги. Но когда он произносил последние слова, во рту у него стоял вкус жимолости с кедровым оттенком, вызванный одним лишь воспоминанием о том, как они пили вместе после крушения дирижабля.
Петра не шевелилась все время, пока он говорил. Она оставалась неподвижной и задумчивой. Ее магия была плотно прижата к телу, не выдавая себя ничем.
— Как долго она пробудет здесь? — наконец спросила его сестра.
— Я не знаю, — признался Кварех. Его рассказ вряд ли был коротким, но объяснить, что он оказался не в том положении, чтобы расспрашивать Арианну, было невозможно. — Полагаю, она захочет уйти, как только будет уверена в твоих лидерских качествах.
Его сестра сдвинулась с места и в задумчивости поднесла кончики пальцев к губам.
— Забавная маленькая Химера, не так ли? — Уголок ее рта скривился. — Она заманила тебя в ловушку, а теперь хочет заставить и меня покориться ей.
— Ее нельзя недооценивать.
— О, это вполне очевидно. Она та, кто смог убить Королевскую сучку. — Петра рассмеялась от радости при одном только упоминании о гибели бывшего Мастера-Всадника. — Леона, убитая Химерой. Лорд Син порой бывает восхитителен. — Его сестра выпрямилась, оторвавшись от своих размышлений. — Ты знаешь эту женщину…
— Не совсем, — поправил он, заметив тон сестры.
— Тогда узнай ее получше. — Петра ухмыльнулась. — Скажи мне, Кварех, что я должна сделать, чтобы заслужить ее доверие?
Он и сам все еще пытался разобраться в этом. Кварех уставился на декоративный подол своих штанов: по краю были вытканы и вырезаны узоры из листьев. Он молча рассматривал ткань, пока не нашел достойный ответ. В мире было только две вещи, которые Кварех мог с уверенностью назвать важными для Ари. Две вещи, которые могли бы доказать, что кто-то является союзником женщины, называвшей себя Белым Призраком.
— Докажи ей, что ты любишь Лум.
— Я не люблю этот унылый камень.
Он знал, что это правда, и тут же почувствовал себя глупо из-за того, что сказал это так, как сказал.
— Тогда докажи ей, что твои интересы совпадают с интересами Лума.
— Я не знаю, что это такое, и, более того, мне все равно.
Кварех на мгновение прикрыл глаза. Петра была силой сама по себе, а теперь, помимо нее, ему пришлось бороться с Ари на Нове. Идея молиться Лорду Агенди об удаче становилась все более привлекательной с каждой минутой.
— Если тебе все равно, то заверь ее, что Лум будет обладать суверенитетом. — Кварех встретил взгляд сестры. — Если тебя волнует титул Доно, то Арианна заботится о Луме.
— Если она верит в это, значит, она сделает для меня Философскую Шкатулку? Она даст мне мою армию?
— Для Лума нет ничего, чего бы она не сделала.
4. Флоренс
По щеке Флоренс скатились бисеринки пота, медленно скользнув по татуировке Ворона. Она медленно вдыхала через нос, с шипением выдыхая сквозь зубы, ч