Должно быть, он преодолел мили две, когда увидел слева по дороге дом с освещенными окнами. За все это время мимо не проехало ни одной машины. Куда бы ни вела эта дорога, ею явно пользуются не часто.
Освещенные окна, три окна, отчетливо вырисовывались на черной стене. До них не меньше ста пятидесяти футов. В конце грунтовой подъездной дорожки торчал на столбе старомодный почтовый ящик. Ему пришлось подойти ближе, чтобы прочитать полустертую черную надпись. «Карлетон Хоуд».
Секунду он постоял у ящика, радуясь передышке, поскольку ни разу не останавливался с того момента, как отошел от машины. А не знакомо ли ему имя Карлетон Хоуд? Вряд ли. Но, с другой стороны, он и собственного имени не знает. И того, откуда он. И в чьей машине сидел. Может, это он сам Карлетон Хоуд? Или так зовут его соседа? Вероятно, встретившись лицом к лицу с живущими здесь людьми, он что-нибудь вспомнит.
Оторвавшись от почтового ящика, он заковылял по подъездной дорожке к дому.
Одно из освещенных окон выходило на длинную веранду, и в луче блеклого желтого света он рассмотрел ступеньки. Поднялся по ним. Подходя к двери, он задумался, стоит ли упоминать, что не знает, кто он такой. Как бы он сам реагировал, если бы к нему среди ночи явился странный незнакомец и заявил: «Пожалуйста, помогите! Случилась авария, и я не помню, кто я и откуда ехал, когда это произошло»? Впустил бы он такого человека или же захлопнул дверь, запер на все замки и вызвал полицию?
Можно придумать какое-нибудь имя, решил он, но тут же отмахнулся от этой мысли и поискал кнопку звонка. Так и не увидев ее, он постучал. Постучал еще раз. И услышал, как чьи-то ноги медленно шаркают по голому деревянному полу, приближаясь к двери.
Что ему отвечать, если человек за дверью спросит: «Что вам нужно?»
Дверь с легким скрипом отворилась, и он оказался лицом к лицу с невысокой седой женщиной в черном платье. Она стояла перед ним, вглядываясь в его лицо и дожидаясь, пока он не заговорит.
— Добрый вечер, — начал он. Вспомнив имя на почтовом ящике, прибавил: — Миссис Хоуд?
Она немного нахмурилась:
— Кто вы?
Лучше говорить правду, решил он.
— Если честно, в данный момент я не знаю, кто я. — Снова ощутив слабость, как у почтового ящика, он взялся рукой за дверной косяк, чтобы не упасть. — Я попал в аварию. Вы не позволите воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать спасателей?
Пожилая женщина подалась вперед, внимательно вглядываясь в него, и он как будто что-то вспомнил. Вроде он подвозил кого-то, перед тем как случилась авария. Уж не пожилую ли даму в черном платье? Может даже, эту самую?
Нет. Если бы такое случилось, попутчик не ушел бы просто так, бросив его без сознания, возможно при смерти, в разбитой машине. Это память подводит его.
— Авария? — эхом откликнулась дама. — Вы попали в аварию?
— Примерно в двух милях отсюда. Я не знаю, что случилось. Когда я очнулся, машина лежала на боку среди деревьев, а у меня на лбу оказалась громадная шишка.
Он указал на лоб, и она придвинулась поближе, чтобы рассмотреть его повреждения.
— Гм… Шишка просто ужасная, — проговорила она тонко. — Прошу вас, входите.
Закрыв за собой дверь, он прошел вслед за женщиной через ярко освещенную прихожую, затем под арку направо в так же ярко освещенную гостиную. Хотя, возможно, в этой части Новой Англии, в таких старых домах, как этот, подобные комнаты называются залом. К его удивлению, два из трех древних, туго набитых кресел в гостиной оказались заняты мужчиной и женщиной. Мужчина, в темном костюме, высокий и смуглый, был даже красив какой-то чужеземной красотой. Женщина, явно уроженка Новой Англии, была ровесницей той, что впустила его в дом, и на ней было такое же старомодное платье. Из мебели в зале было еще два маленьких столика, на которых стояли керосиновые лампы на красивых стеклянных ножках и с высокими стеклянными же колпаками.
Миссис Хоуд — если только это была миссис Хоуд — сказала, обращаясь к этим двоим:
— Этот мужчина пострадал при аварии и не помнит, кто он.
Оба уставились на него с таким пристальным интересом, что Хауэллу захотелось развернуться и убежать.
— Разве у вас нет водительского удостоверения? — поинтересовался мужчина, в его речи слышался иностранный акцент.
— Нет. И вообще ни одного документа с фамилией. Вероятно, кто-то обчистил мои карманы, пока я был без сознания.
— В таком случае, у вас действительно проблемы.
— Может быть, я могу воспользоваться вашим телефоном…
— И куда будете звонить?
— Наверное, девять-один-один.
— Здесь нет службы девять-один-один.
— Тогда, вероятно, врачу. Здесь поблизости есть врач?
— Никто не захочет ехать сюда в столь поздний час. — Смуглолицый мужчина указал длинным худым пальцем на медные часы на стене. — Уже за полночь.
Хауэлл был ошеломлен. За полночь? Сколько же он пролежал в машине без сознания?
— На сегодня можете забыть о докторах. — Мужчина поглядел на женщину, открывшую дверь, затем перевел взгляд черных глаз на вторую пожилую даму. — Леди, полагаю, этот человек больше всего нуждается в отдыхе. Вы согласны со мной? Не вижу причин, чтобы отказать ему в свободной комнате. А утром, если ему не станет лучше, мы вызовем доктора… э-э-э… Джонса. — Он выдержал паузу, пока женщины обменивались недоумевающими взглядами, и нетерпеливо добавил: — Ну, так как?
— Верно, — отозвалась женщина, открывшая дверь.
— Да, я того же мнения, — проговорила вторая.
Джером Хауэлл сидел, молча глядя на них, а в голове теснились обрывки воспоминаний, которые силились занять свои места. Эти пожилые женщины — сестры, решил он. Мужчина, вероятно, муж одной из них или же просто гостит здесь. Интересно, в доме есть еще кто-нибудь? И где эти самые Хоуды, чья фамилия написана на почтовом ящике?
Откуда у него такая странная уверенность, что Хоуды давным-давно умерли, дом с тех пор заброшен, старый и никому не нужный, а эти трое просто заняли его и живут здесь недавно?
Мужчина, похожий на иностранца, пристально глядел на него:
— Так что скажете, сэр? Вы согласны, что вам прежде всего требуется хороший отдых?
— При всем моем уважении, сэр, я предпочел бы сначала поговорить с доктором, — на всякий случай проговорил Хауэлл. — Здесь можно вызвать такси, чтобы доехать до врача?
— В таких маленьких городках не бывает такси.
— А что это за город?
— Эллентон.
Новая вспышка в памяти. Ему знакомо название Эллентон. Но какой это Эллентон? В Ныо-Хэмпшире? Скорее всего, да, но спросить об этом он побоялся. Кто бы ни были эти люди, они, наверное, принимают его за сумасшедшего.
— Что ж… если к врачу мне никак не попасть, то, вероятно, вы правы, настаивая на отдыхе…
— Вот и прекрасно.
Смуглый мужчина рывком поднялся с кресла и взял одну из ламп. Он был еще выше, чем казался сидя в кресле, отметил Хауэлл. И еще красивее. Будь его костюм чуть поновее, не такой поношенный, этот мужчина не остался бы незамеченным даже в Нью-Йорке.
— Прошу вас, идите за мной.
Джером Хауэлл двинулся вслед за хозяином вверх по широким, не застланным ковром ступеням, затем по голому полу куда-то в недра старинного дома. Остановившись перед последней дверью, мужчина достал кольцо с ключами. Вставил один из них в старомодный замок. Очень странно, подумал Хауэлл, и нехорошее предчувствие кольнуло его. Многие ли запирают спальни на ключ?
Войдя в комнату, хозяин поставил лампу на столик у кровати, и в ее свете Хауэлл увидел, что комната довольно просторна. В ней целых четыре окна. Кровать массивная, с балдахином. Довершали обстановку два антикварных комода и будуарный стул, обтянутый выцветшим ситцем в розочках.
— Постель готова, — произнес, высокий иностранец звучным голосом, едва заметно улыбнувшись. — Наверное, вы захотите сразу лечь? Судя по вашему виду, вы ужасно устали, сэр.
— Вы уверены, что я не стесню вас, мистер Хоуд?
— Что вы, нисколько. Позвольте предложить вам пижаму. — Промаршировав к комоду, хозяин опустился на одно колено, чтобы выдвинуть нижний ящик. — Вот. Кажется, это будет вам впору. — Он положил на кровать серую фланелевую пижаму, развернулся и взмахнул на прощание длинной рукой. — Доброй ночи, сэр. Спите спокойно.
Он вышел. Хауэлл услышал, как в замке повернулся ключ, и понял, что стал пленником. Пленником городка Эллентон, штат Нью-Хэмпшир. И вдруг вместе с потрясением, какое вызвало это пугающее открытие, все исчезнувшие воспоминания хлынули обратно.
Он вспомнил свое имя. Вспомнил, что он преподаватель философии, который решил посвятить каникулы своему хобби и расследовать некий психический феномен. Вспомнил, что получил письмо из городка Эллентона за подписью двадцати двух жителей, которые умоляли его приехать сюда и расследовать случаи вампиризма, в особенности проверить слух, будто самый известный в истории вампир, граф Дракула, решил навестить Эллентон и в данный момент обитает в городке.
Воспоминания приходили и приходили. Он вспомнил, что планировал приехать в Эллентон к трем часам, но задержался в Портсмуте из-за неполадок с машиной. Он вспомнил, что несколько часов назад, когда уже стемнело, взялся подвезти пожилую женщину — одну из этих пожилых женщин, которые сидят сейчас в почти лишенной мебели гостиной внизу. А затем какая-то старая колымага спихнула его с дороги в кювет, скорее всего намеренно, и, когда он очнулся, его пассажирки в машине не было. Она тоже должна была пострадать от удара, однако же непостижимым образом исчезла из салона.
А теперь еще этот дом. И этот высокий, худощавый красавец, который запросто может оказаться графом Дракулой, столь живо описанным Брэмом Стокером в знаменитом романе, и еще описанным в письме, которое прислали ему жители Эллентона, умоляя о помощи. И дверь заперта. Трясясь от страха, Хауэлл поспешил к двери и попытался ее открыть.
Дверь не подалась.
За спиной раздался какой-то скрежет, он в панике рванулся с места и подскочил к окну. Все это время внутренний голос твердил ему, что не надо доверять этому дому и его обитателям, не надо соглашаться на ночевку здесь. И вот теперь он понял, что нельзя было игнорировать требования внутреннего голоса!