— Обещаю… я не убегу, — усмехнулся Ланселот, взглянув поверх головы парня на дворец. — И слабые места у дракона тоже покажу, если так просишь.
— Отлично. У меня вот и волына есть. Я так понял у вас огнестрела тут вообще нетводится?
Ланселот в ужасе посмотрел на пистолет, который парень продемонстрировал, задрав толстовку.
— Так что сила на нашей стороне, напарник. А теперь закрывай свою калитку, пошли во дворец. Пришла пора его очистить. Чего хорошему зданию пропадать? Может я там жить захочу! Кстати, а у тебя какое оружие? Чем ты с драконом воевал то?
— У нас тут нет оружия. Вообще никакого. С Драконом я сражался без него.
— Ха! Ты его насмерть заболтал что ли? — гоготнул парень. — Ладно, пошли. После того, как Дракона завалим, мы тут такими героями станем. Нас на руках носить будут. Аборигенки местные пачками на шею будут вешаться. Я тут видел уже пару таких красавиц! Ох, блин, перспективы то какие!
На ведущий на дворцовый остров мост они вошли, когда небо уже начало темнеть. Автоматически зажглись газовые фонари, но в окрестностях дворца светильники не росли, так что кое-где в зарослях парка уже начала собираться непроницаемая ночная тьма.
Чтобы открыть ворота дворца Ланселоту пришлось изрядно повозиться, расталкивая ногами упрямые стебли хмеля. Парень, ухмыляясь, стоял чуть позади и наблюдал за неравным сражением. Наконец Ланселоту удалось освободить одну створку, и та распахнулась со страшным скрипом давно проржавевших и не смазанных петель. Он первым протиснулся внутрь.
— Ну и куда теперь?
Судя по настороженному тону, полумрак и величие приемной залы дворца, откуда в разные стороны разбегалось несколько покрытых пылью лестниц, произвели впечатление на пришельца. Ланселот кивнул на центральную лестницу.
Каждый шаг звучал гулко, дробясь эхом и разлетаясь по пустым залам, а вокруг ног вились маленькие султанчики пыли.
Они миновали несколько приемных комнат, и, наконец, вошли в величественный тронный зал. С каждым шагом Ланселот чувствовал, что чужак все больше нервничает. Его страх медленно растекался по пространству вокруг, оживляя старых и давно забытых призраков прошлого.
Ланселот распахнул дверь в тронный зал, пропустил вперед пришельца, зашел сладом и закрыл за собой замок.
— А Дракон то где? — спросил парень, держа пистолет наготове. Он оглядел пустое пространство, в центре которого стояло одинокое большое кресло из темного дерева, а на противоположной от входа стене, отражая Ланселота и его напарника, висело огромное зеркало. Ланселот хорошо его помнил. Он когда-то любил зеркала.
— Дракон? Дракон то здесь, перед тобой, куда он денется, — произнес Ланселот очень громко на фоне шепота напарника, и его голос эхом пронесся по залу.
Он, как и пришелец, тоже медленно огляделся, напряженно вслушиваясь в свои ощущения: шевельнется ли хоть что-нибудь внутри. Не обращая внимания на занервничавшего парня, он опустил руку в карман пальто и с иронией добавил:
— Извини… я так и не узнал, как тебя зовут, напарник. Видишь ли, в этой ситуации мне приходится выбирать кого предать. Навязавшегося наглого чужака, или все то, ради чего я жил в последнее время. Неудивительно, что я выбираю тебя.
— Ах ты сука… — парень еще ничего не понял, но тут же наставил пистолет на Ланселота. — Где Дракон, мать твою?! — прокричал он.
— Дракон? — Ланселот грустно ухмыльнулся, а затем, его голос изменился, утратив мягкость и став на октаву ниже и намного жестче:
— Ты так и не понял, дурак? Дракон — это я!
Как он и ожидал, парень оторопел. Всего на секунду, но и ее хватило. Ствол пистолета неуверенно качнулся чуть в сторону, и в этот момент Ланселот, выбросив из кармана руку с зажатой в ней опасной бритвой, стремительным взмахом полоснул чужака по горлу.
Он все-таки дал парню шанс. Если бы нанесенный с хирургической точностью удар был на пару сантиметров глубже, то пришелец умер бы мгновенно, но сейчас у обладателя пистолета еще оставалось несколько мгновений, чтобы застрелить Дракона. Сделать то, о чем тот так мечтал. К сожалению, вместо того, чтобы нажать курок, несостоявшийся победитель чудовищ выронил пистолет и зажал руками шею, пытаясь остановить кровь.
— Ты пришел незваным и решил отнять у меня тот мир, который я так долго создавал? — гремел голос Ланселота, разносясь эхом по всему дворцу. — Это мой мир! Это мой город! Это мои жители! И я защищаю их от Дракона, который скрыт во мне. И, тем более, я не позволю другому Дракону захватить все то, что мне дорого, — добавил Ланселот, глядя на дергающееся тело.
Когда конвульсии затихли, он схватил парня подмышки и потащил к трону, тихо продолжая шептать уже начатый монолог:
— Я сбежал сюда из мира, который тогда считал реальным и сотворил этот город, свою персональную тюрьму. Я воспринимал придуманных мной жителей как собственность, как игрушечную реальность, созданную для развлечения себя любимого… пока не встретился взглядом с явившейся во дворец Син. Тогда я не только ощутил, что такое любовь. Я понял, что созданные мной игрушечные люди, стали не менее реальны, чем я сам. Они давно уже жили своей настоящей жизнью, не завися от создателя. Тогда я ужаснулся и припомнил все свои поступки, посмотрев на них глазами обитателей города, и меня охватил ужас и стыд. В тот момент Дракон ушел, и появился Ланселот. Я запирал и стирал в себе чудовище каждый день при помощи самоконтроля и ежедневных ритуалов. Я покинул дворец и запер все, что связано с тем периодом, здесь. Пришлось даже изменить внешность, чтобы не иметь ничего общего с тем, каким я был ранее.
Ланселот усадил труп на трон, вытащил откуда-то из-под кресла пыльную корону, подул на нее, протер и напялил на голову мертвеца.
— Только сейчас я понял, что, оставляя дверь в прежний мир открытой, я не только даю новому Дракону путь в мой город, но и продолжаю подкармливать своего. Ибо если этот мой мир столь же реален, как и тот, откуда я пришел, то зачем вообще нужна дверь? Она — символ моего сомнения. Якорь, удерживающий Дракона во мне.
Ланселот закрыл глаза, мысленно потянулся и захлопнул проход между мирами. Навсегда.
Он открыл глаза и критически посмотрел на коронованный труп, словно художник, оценивающий получившуюся картину, и добавил:
— Когда через несколько десятилетий археологи будут разгребать руины дворца, то они же должны найти останки жившего в нем чудовища, иначе история будет неполной.
Ланселот развернулся и вышел из тронного зала, более не оглядываясь.
На мосту его неожиданно ждала Син, держа под уздцы двух лошадей. Туман клубами поднимался от реки, скрывая настил и перила, так что казалось, что девушка и лошади парят в воздухе.
Ланселот подошел и молча остановился перед ней, глядя себе под ноги. В этот момент позади раздался короткий треск, завершившийся продолжительным шуршанием осыпающихся камней. Ланселот обернулся. Часть крыши, вместе с печной трубой обрушилась на стебли растений, обвивавших дворец, но они выдержали вес камней, задержав их падение. Под тяжестью неожиданного груза теперь и фасад медленно клонился вперед.
Спустя несколько секунд замок рухнул.
После некоторого периода шума и грохота, разбудившего, наверное, весь город, на мост опять вернулась тишина.
— Похоже, Дракон теперь никогда не проснется? — улыбнувшись спросила Син.
Ланселот посмотрел на ее улыбку, а затем осмелился, перевел взгляд с ее губ выше и утонул в серых глазах, также, как и много лет назад.
— Да, похоже на то, — тихо прошептал он.
Улыбка медленно исчезла с ее губ.
— Я уезжаю сейчас, Лэнс. Я хотела только спросить: отправить ли мне вторую лошадь туда, откуда я ее взяла?
— Не надо, Син. Я еду с тобой, — ответил он, а затем, задорно улыбнувшись, добавил, — ведь только я знаю дорогу к морю.