Успех Уотсон как актрисы и активистки не помешал ведущей лондонского радио Джулии Хартли-Брюэр унизить ее в социальной сети в 2017 году из-за фото актрисы в откровенном топе: «Эмма Уотсон: “феминизм… феминизм… гендерный разрыв в заработной плате… почему, ах, почему меня не принимают всерьез… феминизм… а вот мои сиськи!”»[476] Но и критика со стороны мужчин не утихает. Профессор университета в Эксетере Франческа Ставракопулу, историк с большим опытом в области изучения древней религии и Ветхого Завета, столкнулась с такой же критикой, когда вела передачу «Похороненные секреты Библии» на BBC. Телевизионный критик Том Сатклифф начал рецензию на ее программу с того, что заметил: «Было бы неуместным говорить… о внешнем виде Ставракопулу».
Но потом все же заговорил о нем с маниакальной одержимостью. Он описывал Ставракопулу как «персонаж, сошедший с самых горячих страниц Песни песней царя Соломона»[477]. В ответ Ставракопулу написала, что такая оценка женской одежды, к сожалению, слишком хорошо известна:
«Это намек на то, что… женщина, предпочитающая более женственный стиль, слишком занята красивыми безделушками, чтобы быть серьезным ученым, потому что она не может быть одновременно и красивой, и умной… У меня слишком высокие каблуки. У меня слишком длинные волосы. Мои модные джинсы слишком современные… Я выгляжу слишком «гламурно» или слишком «женственно», чтобы быть ученым»[478].
Ставракопулу вспоминала: «Меня критиковали… и мужчины, и женщины… когда речь шла о моей внешности… Моя коллега-преподаватель, старше меня по возрасту, предложила, чтобы я носила длинные юбки или свободные брюки и собрала волосы сзади… и тогда присутствующие смогут сосредоточиться… на том, что я говорю». Была ли коллега Ставракопулу права? Если бы она надела не такую модную одежду, сосредоточились бы ее критики на знаниях женщины, а не на ее внешности? За два года до того, как Ставракопулу сочли слишком сексуальной для прайм-тайма на телевидении, Мэри Биэд, профессор Кембриджского университета и эксперт по Древнему Риму, появилась на BBC в программе «Познакомьтесь с римлянами». В отличие от Ставракопулу, Биэд тщательно избегает любого намека на женственный гламур:
«Я не пользуюсь косметикой… Я не крашу волосы… Я до мозга костей 57-летняя жена, мама и преподаватель, которая отчасти даже гордится своими морщинами, «гусиными лапками» и сутулостью после всех этих лет, проведенных за столом в библиотеке… Как великий греческий философ [Сократ] я выгляжу ужасно.
Но те, кто брал на себя труд послушать его, понимали, что ему есть чем поделиться… На более низком уровне эта аналогия применима и ко мне»[479].
Профессор Биэд избежала ловушки сексуальной обуви и дизайнерских джинсов. Люди не отвлекались на женственные декоративные детали, но сосредоточились ли они на идеях профессора и проигнорировали ее одежду? Ничего подобного. Телевизионный критик А. А. Джилл посчитал непритязательный, будничный внешний вид Биэд отвлекающим.
«Для того, кто так пристально вглядывается в прошлое… странно не посмотреть внимательно на себя… Ее волосы – просто катастрофа, одежда приводит в замешательство. И это не сексизм, – настаивал Джилл. – Если вы собираетесь появиться на переднем плане жизни, то вам нужно прикладывать усилия»[480].
Разумеется, вполне возможно, что Биэд все-таки приложила усилия, что она последовала такому же совету, какой был дан Франческе Ставракопулу. Возможно и то, что когда-то она попробовала обреченный на поражение сценарий профессиональной женской одежды и давно оставила попытки удовлетворить противоречивые запросы мужчин-сексистов. Заявление Джилла, как и диаметрально противоположная критика, с которой столкнулась Ставракопулу почти в таких же условиях, это доказательство того, что именно сексизм заставляет некоторых мужчин атаковать, обижать и унижать женщин, а вовсе не сексуальная обувь, длинные блестящие волосы, обнаженные ключицы или блузки с глубоким вырезом.
Когда дело доходит до сексистских дресс-кодов, не существует «правильной» манеры одеваться для женщин, есть только множество неправильных вариантов, каждый из которых обеспечивает готовый набор оправданий для тех, кто унижает женщин и нападает на них.
Кто-то может подумать, что юристы, всегда чувствительные к требованиям правосудия и угрозе судебного иска, избегают связывать женщин двойными путами гендерных дресс-кодов. Увы, профессия юриста входит, пожалуй, в число самых нетерпимых, когда речь заходит о женской одежде. Женщины-адвокаты сталкиваются с такими же строгими и противоречивыми требованиями, как и все современные женщины, а дополняют их освященные временем вестиментарные требования гильдии, и все они изложены с непререкаемым авторитетом закона.
Генеральный солиситор, юрист, представляющий интересы федерального правительства в Верховном суде США, должен носить особый архаичный наряд, когда выступает в суде. За одним заметным исключением, к которому я вскоре вернусь, каждый генеральный солиситор начиная с начала 1800-х годов носит визитку – тип сюртука, у которого полы от линии талии расходятся спереди и закругляются сзади на уровне колен, – а также брюки в полоску, жилет и галстук «аскот».
По данным архива Верховного суда, начало этой традиции было положено в те времена, когда все адвокаты, выступая в суде, обязаны были носить формальный костюм по обычаю и в знак уважения. Когда сенатор Джордж Уортон Пеппер в 1890 году прибыл на прения в суд в «уличной одежде», судья Хорас Грэй, как говорили, воскликнул: «Что это за животное, осмелившееся явиться сюда в сером сюртуке?» Пеппера не пустили в зал суда, пока он не вернулся в визитке[481]. В наши дни большинство адвокатов, выступающих перед Верховным судом, одеты в повседневные деловые костюмы, но генеральный солиситор и его или ее сотрудники одеты по старой традиции – в визитки.
Визитка – это всего лишь вариант мужского формального костюма, который носят в дневные часы (более знакомый black-tie и фрак предназначены для вечера). В наши дни для тех немногих, у кого есть повод надеть «формальный» костюм, это черный или темно-синий смокинг с контрастными лацканами из грогрена или шелка и полосой по внешнему шву брючин. Строго говоря, смокинг – это полуформальная одежда, упрощенный вариант фрака, некогда считавшаяся уместной только для неофициальных мероприятий в частном доме.
Поклонники сериала «Аббатство Даунтон» могут вспомнить эпизод, когда вдовствующая графиня неодобрительно отозвалась о «пижаме» лорда Грэнтэма, когда тот прибыл на ужин в полуформальном смокинге, так как его слуга забыл захватить фрак. Визитка теперь представляет собой костюм для особых случаев, так как мода изменилась, а визитка нет. В этом отношении визитка похожа на одеяние монахини, которое изначально было копией скромных нарядов замужних женщин.
Таким образом, визитка генерального солиситора – это явный аристократический анахронизм, уютно устроившийся в юридической системе, которая считает себя защитником образцовой конституционной демократии. Вестиментарные традиции англо-американских судов были установлены в эпоху, когда юриспруденция являлась эксклюзивным мужским клубом. Визитка, парик и даже черная судейская мантия были мужской одеждой. Какими бы аффектированными и маскарадными они ни выглядели на современных мужчинах, это еще более неудачный наряд для женщин. Поэтому, когда молодой адвокат по имени Елена Каган стала первым генеральным солиситором в 2009 году, всех волновал ее выбор профессиональной одежды. Наденет ли она визитку?
На карту было поставлено многое, поскольку юристы в англо-американской традиции часто бывают непримиримыми, когда дело касается вестиментарного этикета. Это видно по английской традиции: судья не «видит» адвокатов, не надевших парик, а судья Хорас Грэй пришел в негодование, когда адвокат появился в суде в сером сюртуке.
Патрисия Уильямс, преподаватель Юридической школы Колумбийского университета, привела другой пример, еще более подходящий к затруднительному положению Каган. Во времена президентства Клинтона сотрудница офиса генерального солиситора однажды сменила мужскую визитку на деловой костюм цвета голубиного крыла и в таком виде появилась в Верховном суде.
Наблюдатели сообщили, что главный судья Уильям Ренквист выговорил ей за этот наряд в открытом суде и позднее направил гневное письмо в офис генерального солиситора, в котором потребовал, чтобы подобные нарушения приличий впредь не повторялись[482]. В ответ офис рекомендовал своим сотрудницам появляться перед судьей Ренквистом в «феминизированной» версии традиционной визитки. А что такое феминизированная версия визитки? Преподаватель Уильямс предположила, что она «в большей или меньшей степени похожа на мужской вариант, только с вытачками по линии бюста… и вместо классических брюк угольного цвета в полоску неоклассическая юбка угольного цвета в полоску. Остается открытым вопрос галстука с виндзорским узлом и накрахмаленного воротника-стойки со скошенными углами».
Юридический комментатор Slate Далия Литвик указала на более серьезную проблему, с которой могла столкнуться генеральный солиситор Каган, отметив, что, с исторической точки зрения, «женский эквивалент визитки – это бальное платье с открытыми плечами или наряд матери невесты пастельного цвета».
Проблема для Каган заключалась в том, что мужская визитка стала профессиональным нарядом, потому что она была формальной мужской одеждой того времени. Она символизировала разумные идеалы, которые способствовали великому мужскому отречению. Обязательная часть символизма мужской одежды – это ее контраст с противоположностью – женской одеждой, в которой было все то, от чего отказались мужчины: орнаментальные детали, выставление напоказ, фантазии и тщеславие, окружающие тело.