но вначале и осел, хрипя. Подождав, пока сдохнет, оттащил его за палатку.
И только после осознал, что сотворил голыми руками, унял дрожь, собрался быстро. И продолжил действовать.
Прошёл вдоль палатки с трупами, углубляясь в лагерь. Дальше телеги с лошадьми, которых они даже не удосужились распрячь. Стал обходить сзади, вслушиваясь в каждый шорох. Главное, не напугать лошадей. Полез в очередную серую палатку. А там четверо спят, и один возится с сумкой, зараза такая.
Секунда–две и увидит! Пришлось действовать быстро. Корни ко всем подвёл. По пяти шеям одновременно ударил! Что–то у одного зелёное вспыхнуло у шеи, и мой корень её не пробил, ссыпавшись!
Бодрствующего лозой попытался стянуть, да он успел среагировать из–за вспышки, дёрнулся. Но тут уже я сам подоспел, сразу в морду дал, вырубив. Чтоб врага за спиной не оставлять, в сердце воткнул ему кинжал.
Метнулся к половцу с защитой. А тот в полумраке спросонья, видимо, не сразу понял в чём дело. Замешкался, и я бросился к нему, ухватив первый попавшийся меч. Так и воткнул в живот. Тот захрипел громко, кинулся и рот ему зажал. А тот в ответ душить меня начал. Сильный зараза! Но смерть для него оказалась уже неминуема. Быстро обессилев, он сдался.
Мдя, вот мне и первый звоночек. Не всех можно древесной магией так просто щёлкать. Надо осваивать местное оружие и побыстрее.
От крови руки липкие. И мне совсем не противно. Как же быстро я научился в этом мире хладнокровно убивать. Не так сложно, оказывается, это делать за своих женщин.
Вот только дух под сердцем стал напрягать, прося побольше крови для восполнения моего резерва. Это как тогда с кроликом и козой. Но от мысли, что теперь умирающий человек станет источником моей магической силы, дурно становится.
Выхожу из палатки, как вошёл. На этот раз шума было больше, но никто не отреагировал. Первый костёр впереди, где уже все храпят.
Новый всплеск в одном из центральных шатров, и снова возмущения Леночки! До него либо обходить через стойла с лошадьми, либо через привязанных к дереву спящих девушек. Одни заражать могут, вторые визг поднять с перепуга. Остаётся напрямик через костёр!
Крадусь вперёд, потому что нет больше времени на возню.
Мимо гадов прохожу, затаив дыхание. Только бы мои атаку не начали вот прям сейчас. Тогда эти вскочат, и мне кранты.
Проскакиваю мимо и в палатку большую прошмыгиваю.
А там под светом лампы, что на столбе, на мехах идёт борьба. И противник всего один.
— Отвали, гад вонючий, — рычит Леночка под массивной тушей половца без штанов.
— Люблю строптивых подчинять, будешь со мной в степи жить, — говорит мужик с акцентом, тяжело дыша от возбуждения. — Ты красивая, а грудь у тебя самая красивая.
— Лапы убрал!
Смачный удар.
— Ай! По яйцам–то зачем⁈
Подхожу сзади, хватая за тёмные не очень короткие волосы, оттопыривая голову и обнажая шею. Клинок к горлу не успеваю поднести, потому что гад реагирует молниеносно, выворачивая мою держащую руку своими двумя очень даже легко. Какой мощный!
Но тут Леночка снова лягает его по паху, добавляя мне форы. У меня даже получается оттолкнуть его в сторону от неё. И лицезреть, что он уже сделал.
Моя экономка с разорванным платьем и снизу, и сверху, грудь большая вывалилась, соски аккуратные напоказ. От зрелища оторопел на миг.
Наши взгляды встречаются.
— Ярик, — ахает, мгновенно взбодрив меня.
Рвусь к половцу, не давая взяться за меч, сразу в челюсть бью! Другой бы упал, а этот лишь пошатнулся. Непростой противник попался! Ещё два удара прописываю с укреплёнными кулаками. И он падает всё же. Пользуясь нокдауном, прыгаю на него сверху и долблю по роже, уплотнив дерево на кулаках, как только силы мысли хватает. Корни — это одно, с ними не сильно разгуляешься в части, когда дело касается уплотнения на уровне частиц. А вот с мёртвым деревом мои костяшки превращаются практически в камень.
Рожа становится месивом очень быстро. Вколачиваю нос, выбиваю зубы. А вскоре проламывается череп к чертям. Только тогда мне удаётся опомниться.
Поднимаюсь, рубаха в крови, а Ленке плевать. Прямо голыми сиськами ко мне прижимается, не брезгуя и не стесняясь!
— Я знала, что ты придёшь, — заявляет и совсем не хнычет. — Ты такой сильный. Такой яростный, как медведь!
Отлепляю её быстро, но с трудом. В смысле, что морально тяжело прервать контакт с такими дойками.
Отрезвляет кровь на них. Мы ведь всё ещё в опасности! А эта дурочка смотрит ошалело, рассматривает.
— И чего без кольчуги на половца пришёл? — Критиковать вздумала, следом начала ощупывать. — Ой, не раненный?
— Нет, прикройся, — командую сварливо, подавая с пола первую попавшуюся ткань.
— Фу, тряпки грязных половцев не возьму, — заявляет и клочки платья перевязывает узлом, делая себе тугой, не сильно закрывающий лифчик. Хотя бы соски прикрыла, уже хорошо! С низу тоже подвязала на бок, пусть и бёдра сочные до самого паха почти видны. Но это ещё не всё. Меч взяла. И кивнула мне решительно. Уф и боевая же самка.
— Что так смотришь? Не успел он грязное дело свершить. Верной тебе осталась, — выдаёт и меч мне протягивает. — Держи, витязь. Тяжёл мне.
Принимаю, несколько оторопев от её слов. А она тесак себе находит у половца, со сбруи повешенной сняв.
— Во, а этот, как наш кухонный, — комментирует. — Ну что? Покажем гадам?
— Никуда ты не пойдёшь, — говорю ей строго. — Сиди тихо и жди.
Мне надо во второй шатёр наведаться, где такое же безобразие.
Ещё один половец, смеясь засовывается в палатку, балакая на своём. И улыбка с рожи сползает тут же. Вероятно, он подумал, что это его дружок так с Леной шумно забавляется.
Только он собрался орать тревогу, в пятку ему втыкается корень, а следом в глотку меч. Это я атакующий выпад, как на фехтовании, попробовал.
Слышу, засуетился лагерь, крики половцев с дальней стороны пошли.
На выход рванул, Ленка за мной. Обернулся, злой, как собака:
— Тут сиди, сказал!
— И не подумаю, — заявила.
Спорить некогда, выскочил и ко второму шатру устремился, где женский крик разразился уже с новой силой, будто гад решил всё же доделать дела, несмотря на тревогу.
Лена бросилась к ближайшей клетке, пленниц освобождать, пока половцы отвлеклись.
Убедившись, что половцы к ней не лезут, заскочил в другой шатёр. А там сразу двое уродов, один держит полностью обнажённую бедняжку, причём как–то странно, вцепившись в ногу всеми силами, отвёл и согнул в колене, второй уже лежит на ней и приходует. У бедняжки ещё и руки связаны.
Вроде только что кричала, а теперь шипит по–звериному. Молоденькая очень, смуглая, черноволосая, черноглазая, красивая. И явно не из нашей деревни. Но это ничего не меняет!
Подскакиваю и вгоняю меч прямым тычком в спину одному. Спохватываюсь, ибо понимаю, что могу проткнуть и жертву. Вынимаю, отталкиваю кряхтящего гада ногой в сторону. Второй быстро среагировал, отпустив девушку, потянулся к мечу. Я тоже быстро среагировал, сразу два корня из земли кисть и предплечье ему прошибли. Успел вспышку защиты уловить, но она оказалась слабая. Корни частично ссыпались, но не потеряли своей остроты.
Заверещал гад истошно. А я наотмашь рубанул по башке, черепушку вскрыв. Так и запрокинулся, кровь полилась ручьём.
Первый недобитый пополз на выход. Девка внезапно живенько подскочила с ножом, который неизвестно откуда у неё появился, и уже со срезанными путами села на половца сверху! Залюбовался невольно. Ростом примерно с меня вся жилистая, грудь крохотная торчком, на плоском животе кубики, задница с ногами, как у атлетки. А затем в ужасе отшатнулся, ибо она ему скальп начала срезать под нарастающий вопль!
Заверещал бедный, ногами затряс.
Быстро закончив, горло перерезала, прерывая крик, сменившийся на беспомощный сип с бульканьями. На меня обернулась с оскалом, глазища чёрные горят бездной. Волосы распущенные стекают с головы, будто смола. Хера се ведьма!
— Я Ярослав, здешний барон, освободить тебя пришёл, — говорю поскорее.
Смотрит секунды три так изучающе, как хищница! Затем кивает и вышмыгивает из палатки, ничего не ответив, прямо голая.
Прорезав полог, вышел с другой стороны от греха подальше. А снаружи уже половцы всполошились. У частокола дальнего суетится человек сорок, обстреливают лес, им меж кольев прилетает в ответ, валятся по одному, по два.
Лошади ржут, всадники вражеские уже половина в сёдлах. То ли валить собрались, то ли в атаку.
Небо красное, рассвет близится.
А я, как на ладони. И, кажется, что главного половца приметил в седле в чёрной матовой броне, какой не увидел ни у кого другого здесь. Интересно, из какой палатки он вылез? Мощью от него веет, марево над руками искажает пространство вокруг! Не простой он, как бы моих не порубил.
Ну держись, скотина.
Глава 2Мое боевое крещение
Ничего не нашёл лучше, чем снова в куст замаскироваться, дабы на злую толпу не нарваться. А она как раз мимо пробежала в подкрепление на опасном направлении.
И хорошо то, что половцы не знают, сколько нападающих там, заросли скрывают численность, а скорострельность Дарьи вводит в заблуждение. Поэтому не лезут особо, только отбиваются. И, похоже, всё–таки готовят эвакуацию.
А я начинаю подбираться к главному, который крутится на коне и команды на своём половском языке раздаёт, мечом размахивая.
Но отвлекают вражеские лучники. Восемь человек с какими–то злющими крупными чёрными луками выдвигаются на позиции. Туда же и два десятка копейщиков организованным строем идут.
Ценой двух единиц резерва, пускаю корни, протыкая пятерым пятки! Ещё трое с хорошей защитой магической идут дальше, как ни в чём не бывало. Но через пару шагов отвлекаются на своих орущих собратьев.
Подорвав немного боеспособность, спешу к главному всаднику. А он колонну собирает из телег, похоже, собрался сваливать! И помимо провизии, часть пленниц на них. Раздвинув с противоположной стороны от нападения ежи, всадники двинулись на утёк, и главный впереди всех рванул.