Поднялся к себе. В трельяже женских побрякушек всяких навалом. Я даже не разбирался с этим, руки не дошли, чтобы расфасовать и поинтересоваться у той же Дарьи, что можно продать за хорошие деньги, а что на помойку выбросить или деревенским раздать.
Решил Леночке подарок сделать. По ящикам стал копаться, по шкатулкам. Я и не думал, что у матери Ярослава в открытом доступе тут ценное что–то лежит. Но может полезное для хозяюшки моей найдётся.
И это будет первый шаг к примирению.
Покопался в шкатулках, которых целых четыре штуки нашлось, все из расписного дерева, внутри бархат красный или зелёный. Колец всяких куча из металла, камня, дерева. Кольцо дарить? Это уже намёк на что–то большее. Бус всяких тьма, только куда ей с её грудью, и так всё болтается. О! Браслеты есть симпатичные.
Взял три штуки, что поновее смотрятся. В мешочке красном ещё один. Вау! А это вообще экзотика, то ли из дерева, то ли из камня. Змея обвивает руку. Думаю, Леночка оценит.
Спустился обратно на кухню.
— Ну чего тебе ещё? — Хнычет, намывая посуду. На меня не смотрит.
— Леночка, у меня для тебя подарок. Выбирай, что понравится, — заявляю, демонстрируя презенты на раскрытых ладонях.
— Не нужны мне твои подарки, — бурчит, но всё равно поднимает глаза.
А следом и заинтересовывается.
— «Змеевик» нашёл–таки? — Выдаёт с ухмылкой.
— Где⁈ — Ахаю.
— Да вот, — показывает на браслет в виде змеи.
— Это ж просто браслет, а не лук, — недоумеваю.
— Ты таким его и описывал, забыл?
Секунды две я туплю. А потом меня осеняет. Эта штука в лук превращается⁈
— Держи, — сую ей другие.
А этот себе на руку одеваю. Стало покалывать, а следом и по венам что–то пошло. Тонкая боль заставила вытянуть пальцы в струну. А затем ноги мои подкосились.
— Ярик! — Вскрикнула Леночка, пытаясь меня поймать.
— Ай, всё выпило! — Завизжал дух. И в глазах потемнело.
Когда очнулся, надо мной нависли и Дарья, и Крезо, и Ефим, и Леночка. И даже Инка.
— Очнулся, — прокомментировала последняя с придыханием.
— Очнулся! — Объявил Ефим на весь особняк и усмехнулся себе под нос, уходя на второй план.
— Ты дурной? — Сразу наехала Дарья, держа пальцами злополучный браслет перед моим лицом.
— Почему так произошло? — Спрашиваю пропитым голосом. Голова болит, как после попойки.
Помогает подняться Крезо. Леночка кружку с водой подаёт.
— Испей, Ярик. Ну и напугал же ты нас.
— Где ты нашёл эту дрянь? — Критикует магичка. — Этот артефакт выпивает двадцать единиц резерва сразу. У тебя столько есть? Думаю, что нет. Жить надоело?
— То есть за активацию столько просит? — Уточняю.
— Если это то, о чём я думаю, то и за выстрелы будет из тебя сосать. Чтоб его использовать, нужно иметь резерв в три раза больше твоего.
— Всё, угомонись, — ворчу. Нечего тут болтать лишнего.
Попил водицы. Подождал пока все рассосутся. Дарью придержал и шепнул на ушко:
— В лавке Тимофея Ивановича есть вещи, увеличивающие резерв единиц на тридцать?
— Ну ты загнул, такие стоят целое состояние, — усмехнулась магичка. — Ищи клад.
— Завтра отправлюсь в лавку. С тобой или без тебя.
— Да куда тебя, дурака такого, оставлю.
Глава 4Затариваемся магическим барахлом
Утром выдвинулись с Дарьей на лошадях! Всё, не гоже мне, барину в обнимку ездить, как дитю малому. Смирную лошадь мне подобрали и в седло посадили. Два дня я примерялся и ездил по кругу с Ефимом, который держал кобылку под уздцы.
И вот настал тот час, когда решился верхом уже без страховки. С моими амулетами падать не так уж и больно. Деревянным щитком подстрахуюсь если что.
Восторгу нет предела. Какой же кайф, когда лошадка тебя слушается и скачет, скачет, скачет. Несёт тебя с ветерком!
— Не гони коня! — Кричит Дарья, еле поспевая.
Конь у меня мощный, серый с белыми голенями и ромбиком на лбу. Половский, степной, выносливый. Так Ефим сказал.
По дороге думаю о «Змеевике». Ярослав искал его, вернее не мог добраться до шкатулки на третьем этаже из–за оберега «страха» и домового. Поэтому и собирал пуговицы, следуя условиям Баша.
А зачем ему такой лук был нужен? Дарья сказала, я болтал, что хочу убить из него гигантского паука, живущего в Паучьей роще. И к чему такое рвение? Он знал, что в гнезде Молоха брошь–ключ?
А что если Ярослав и не был дураком вовсе?
Доскакали до Звягинок быстро. К началу десятого утра в селе оживление. Даже больше, чем в прошлый раз.
— Я и забыла, что сегодня воскресенье, — прошипела Дарья недовольно.
Очень много мантий ученических маячит!
Вижу, как скукожилась, бедолага. А я вот разволновался, вспомнив об одной особе, которую увидел здесь мельком, но уже забыть не смог. Интересно, на каком эта крошка факультете?
Поскакали неторопливо по центральной улице. С левой стороны академический дворец поблёскивает глянцем своих синих и красных крыш башен. Если сравнивать с другими строениями в округе, здесь здания опережают время на целый порядок. И забор, отделяющий территорию академии от села — это будто некий барьер между мирами.
Через который спокойно шастают в обе стороны целые потоки адептов.
Впервые обратил внимание, что не только славянской внешности молодёжь. Всякие есть. Азиаты проскакивают, тёмненькие. Разве что чернокожих не вижу. И все с лицами надменными, кто в нашу сторону смотрит. Хотя основная масса делает вид, что всадников тут и нет. Приходится очень аккуратно скакать, лезут прямо под лошадь.
Вот где мой клаксон⁈
Держу лицо, хотя хочется ругаться матом. Но где–то в кучке адептов моя милая курочка по своим делишкам гуляет. Ну где же эта блондиночка с голубыми раскосыми глазищами⁇
Узнать бы её имя!
Кое–как к магической лавке прорвались. За домами у озера уже свободно. Дарья спокойно спрыгнула и пришвартовала коня к дереву. Я спрыгнул с выкрутасами, подстраховав себя корнями, как пружинами. Кучка ботанов неподалёку, покосилась на меня с подозрением. Такие щеглы! Сортиры бы их заставить мыть.
Вошли, снова дух мой от оберега скукожился и перестал подавать признаки жизни. Дарья с луком зашла, и я не стал меч «Вспышка» в седле оставлять. Перчатки «Огоньки» тоже на мне, они не такие уж громоздкие, даже солидно смотрятся. Внутри мягкая кожа, снаружи вставки. В общем, я крут.
В «Чудо барахолке» человек десять меж стеллажей гуляет. Продавец, как и в прошлый раз, по центру за столом сидит, но с двумя девушками в мантиях мило беседует.
— Доброго здравия, Тимофей Иванович, — бросила спешно Дарья и потянула меня сразу к товарам.
— И тебе Дарьюшка, — ответил тот уже в спину.
Подруга сразу ведёт к ювелирке на плашках с бархатом. Здесь только один адепт. Важного вида белобрысый, высокий гусь с руками в замке за спиной рассматривает крупные медальоны.
Дарья шею втянула, рванула было обратно. Придержал.
— Кто это? — Шепнул.
— Ещё один из шайки, кто меня подставил, — отвечает тихо.
— Пусть только вякнет, я ему в морду дам, — отвечаю с ухмылкой, снимая всё же перчатки и заправляя их за пояс. А то ударю с такими, черепушку раскрою ненароком.
— Может и дашь, — зашептала на ухо. — В лавке магия наша не работает, но из Звягинок мы потом целыми не уйдём.
— А как же применение магии на простых людях? Им устав ваш не писан? — Шепчу в ответ.
— Это если свидетели будут, — усмехнулась.
— Так, ладно, — говорю уже громко. — Где тут самые лучшие хранители резерва?
— А у тебя золота хватит, отрепье? — Раздалось от парня негромко. Он будто себе под нос сказал.
Я, конечно, адекватный. Чаще. Но сейчас забрало у меня упало.
Подхожу к нему ближе.
— Ты что–то сказал, или мне послышалось, петушок? — Спросил я елейным тоном.
Уставился на меня зенками синими, где я даже уловил мимолётный испуг. Но надменность победила.
— Нет, ничего, отойди и не дыши на меня, деревней воняет.
— Ярослав, не надо, — воет Дарья.
— О, они нашли друг друга, — усмехнулся петушок и отступил сам.
— Я тебя отпускал, что ли? — Говорю нагло и ладошкой его шею обхватываю.
— Да что ты себе… — пытается сопротивляться.
Дёргаю, подсекая стопу, заваливается даже легче, чем ожидал. Верещит ещё что–то там в полёте, пока не падает, как мешок.
Коленом сажусь на его тощую грудь.
— Что ты там вякал, петушок? — Спрашиваю и по щеке слегка бью нежной.
— Отвали, ай, ай.
— Что за дрыщь, даже жалко тебя трогать, — хмыкаю, поднимаясь.
— Я адепт седьмого ранга, недоносок, — раздаётся снизу.
— Что сказал⁈ — Замахиваюсь.
— Ничего, ничего, — руки выставляет трус несчастный.
— Учи уроки, петушок, — бросаю, отворачиваясь от него. — Ничего, в январе я всеми вами займусь, подлые ушлёпки.
Это речь о тех, кто Дарью подставил.
Только договорил, меж полок стеллажа, стоящего напротив плашек с ювелиркой, замечаю лицо! Глазища голубые и раскосые прямо на меня уставились. Дыхание перехватывает от такой красоты.
Твою мать, вот когда не надо её и встретил! Магичку, в которую втюрился.
Отвернулся поскорее, потому что стыдно стало.
— Ясмина! — Окликает её какая–то девушка. — Я нашла!
Судя по шагам, скрывается быстро. И этот петух поднимается, кряхтя.
Значит, Ясмина её зовут. Сама судьба сводит нас в самые неудобные моменты.
— Вот смотри, — начинает Дарья, как ни в чём не бывало, указывая на предметы.
— Подожди минутку, — отмахиваюсь я и спешу за девушкой. Сейчас или никогда!
Надо знакомиться. И уж точно не тупить.
На мне нет шёлкового кафтана, но вполне приличная, чистая и свежая барская одёжа. Инка оказалась рукодельницей, ушила для меня лучшие вещи из гардероба баронского. Я даже не просил.
Застаю Ясмину с крупной темноволосой подружкой у стеллажа с хрустальной посудой. Судя по всему, тоже с первого курса толстушка.
Пока шагаю на сближение, могу и фигурку красотки рассмотреть, мантию по примеру половины адептов, она запахнула назад, сделав плащом. Кстати, форменная одежда под мантией посовременнее местной моды будет. Кофта светлая обтягивает грудь размера третьего с переходом на плоский животик, это ого–го–го, как эффектно, юбочка чёрная почти до колен, дальше белые колготки, стягивающие рельефные спортивные ножки. Невысокая, стройная, бёдра есть, плащ оттопыривается вполне хорошей попкой, в общем, всё при ней.