Но сил в тебе нет сейчас, всё на восстановление уходит. Жертва нужна, с кровью.
— Какая жертва? — Насторожился. — Если ты, дружок, решил так моё сознание на тёмную сторону перетащить, лучше заткнись. А то пойду я поплаваю подольше.
— Это уже не поможет, Ярослав. Да и дела мне нет куда — то тебя склонять. У нас своя, третья сторона. Ни под кем не ходим. Мне без старшего духа лесного тоже легче живётся.
— Смотри мне. Но про кровь не заикайся больше, понял?
— А ты послушай сперва, — продолжает уговаривать. — Чую я дух испустит зверь вот — вот. Заяц в ловушке сидит совсем рядом. Его хватит, чтобы чудо сотворить.
— А, ты об этом. И какое чудо?
— Увидишь.
Смотрю на нежные руки Ярослава никогда работы не знавшие, уже мозоли вздулись, угрожая лопнуть. Не очень хочется в антисанитарии деревенской с ранами на руках ходить. Да и Нюре тяжелее помогать будет.
— Ну хорошо, — сдаюсь. — Где заяц?
Почуял интуитивно, куда идти. Это явно дух повёл таким способом, будто всё больше с моим сознанием сливаясь. На тропку вышел и буквально в двадцати метрах от участка нашёл клетку плетёную, куда ушастый угодил, а обратно уже не смог. Попытался через прутья пролезть и придушил себя, судя по всему.
Посомневался немного, поспорил, но в итоге согласился лезвием косы его добить. Сломал ловушку и подцепил косой шею. Кровь хлынула, и почувствовал я, как дух внутри меня затрясся, видимо, взыграв от жажды. Руки я подставил, как он просил, и умыл их в крови зверя, борясь с рвотными позывами.
А дальше чудеса начались. Вернувшись на участок с поганеньким чувством на душе, я присел и дотронулся кровавыми руками до травы, как дух сказал. И она стала валиться, как подкошенная и тут же сохнуть. И так почти три сотки скосилось само, пока у меня руки чистыми не стали.
— Всё, — раздалось от духа усталое.
— Ничего себе, — усмехнулся я, не сумев удержаться от восторга. — А что ещё можешь?
— Любой каприз за ваш резерв или кровь жертвы, — выпалил дух . — Но только с растениями, зато в любом виде. С живыми и неживыми, если они не под защитой других духов или магической силы.
— А что с резервом делать? Его можно тренировать?
— Да, периодическим опустошением. Но не в нашей нынешней ситуации.
— Ясно! А давай моим резервом хотя бы горстку травы!
— Возжелай, и будет, но не увлекайся…
Ещё три погонных метра зарослей высушил и повалил за милую душу, но рухнул уже без сил. Зато счастливый.
Ярослав на всю округу дурак? Ха! Ну я вам покажу, где раки зимуют.
Десять минут лежу спокойно, а затем вибрацию с земли от частого топота чувствую. Вскоре и шуршание совсем близко стало доноситься.
— Вон он! Нашли! — Кричит мелкий мальчишка, завидев меня.
За ним целая банда вываливается во главе с тем толстяком по имени Боря, который мне угрожал ещё вчера.
Похоже, они Ярославу уж точно не друзья.
Глава 3Местное хулиганье и кое-что пострашнее
Три сопляка и шесть парней от шестнадцати до восемнадцати лет. Судя по наглым рожам, местное деревенское хулиганьё. Налетели на меня, как рэкетиры. Только и успел подняться, сразу боров передо мной возник.
— А ты я вижу, делом занялся, Ярик, — произнёс и намеренно сильно похлопал по плечу. — Хвалю.
— Только не тем, какое нам надо, — раздалось угрожающее.
Обозначился высокий крепкий блондин с выразительными синими глазами. Одет в чистую кофту, самый настоящий русский Ванька из сказки. А то и будущий богатырь. Сбоку подошёл, оказавшись на полголовы выше меня и в два раза по плечам шире. И под публику рассевшихся со всех сторон малолетних бандитов начал по моим карманам нагло шарить.
Это тот самый, кто кричал из окна, что я ему должен.
Можно его вырубить попробовать, но тогда меня отпинают здесь быстренько. Мне ли, бывшему спортсмену не знать, что травмы свои лучше не усугублять. Никогда не было зазорным вовремя сдаться и отказаться от продолжения поединка.
Здесь похожая ситуация. Но это вызывающее поведение рвёт у меня изнутри какого — то беса. Едва держусь, чтоб не вмазать.
А белобрысый в кармане зуб вервульфа нащупал:
— О, а это что у нас такое?
Забрал себе преспокойненько. А больше у меня ничего и нет. Ах да, узелок с едой. Его мелкота уже распатронила.
— Хороший зуб, неужели вервульфа, и где нашёл, а, дурачок? — Наезжает белобрысый.
— Дай, гляну, — подлетает ещё один хулиган.
— А ну брысь, — не даёт белобрысый и замахивается на пацана. — За такой рублей пять дадут. Ну так что, Ярик?
— На дороге валялся, — ответил я сквозь зубы.
— Это с ночной заварушки, — раздалось от дружков. — Чёрная стая графиню Морозову гнала. Приспешников и самого вервульфа они раскатали прямо у нас. И искали какого — то удальца с деревни, который им помог. Вроде как не слабо удружил госпоже.
— Ну я помог, — усмехнулся белобрысый. — Вот доказательство.
Зуб в руке подбросил.
— Да не возьмут тебя в Академию, Олег, даже не мечтай, — посмеялся Боря.
И скукожился, потому что белобрысый и на него замахнулся. Похоже, он здесь главарь.
— Мда, — протянул один из банды. — Давно в Малорыжково вервульфы не шастали. У нас от его воя половина кур передохла.
— А у нашей коровы молоко прокисло, — выпалил мелкий пацан.
— А у нас пёс со вчера не жрёт, похоже издохнет.
— Наш тоже трусится до сих пор, лаять перестал…
Олег за грудки меня схватил под страховкой Борьки.
— Ты помнишь, что обещал, дурачок? А?
Пожимаю плечами, глаз с него не отрывая, и понимаю, что так только больше провоцирую. Увожу взгляд запоздало.
— Смотри, какие монетки мы тебе нашли, — показывает толстяк на раскрытой ладони разной формации пуговицы из металла и дерева. — Хочешь такие? А?
Так, вот как они его дурят. Вспомнил тот мешочек с пуговицами в тумбе. Похоже, Ярик был даже не забитым мальчишкой, а просто умственно отсталым.
— Он ещё за те не расплатился, — посмеиваются дружки.
— Вот именно, — говорит Олег и толкает меня резко.
Отставляю ногу на рефлексах и удерживаюсь на ногах, лишь отступив на шаг.
— О, хо! Хо! А наш ирод восстал, — комментирует боров.
Олег уверенно идёт на меня. Но больше не толкает. А прямо в упор прислоняется, к уху опускается и шепчет:
— Коль обещал в Рощу паука сходить за яйцом, слово своё держи, Ярик. А иначе я старосте о твоей бабке расскажу.
Отступаю, потому что неприятно чувствовать его так близко. Смотрит победно.
— Яйцо паучье обещал? — Говорит боров. — Обещал. Утром не будет, пеняй на себя.
— Вот именно, — поддакивают дружки, разлёживаясь и поедая мои запасы.
— Куда идти, — спрашиваю спокойно, а внутри ураган.
— Ты дурачком не прикидывайся, — усмехнулся Олег и на дружков своих посмотрел гадливо. Те заржали.
— Туда, — указал Боря направление.
— И зачем вам яйцо? — Интересуюсь.
— В академии алхимикам услужить, — посмеивается мелкота. — Да и рублей…
Олег на них цыкает, те замолкают.
— Что — то наш Ярик совсем осмелел, — раздалось с подозрением от старших дружков.
— Ага, сам не свой, — согласился Олег, прищурившись. — Поумнел что ли?
— Есть немного, — соглашаюсь.
— Так ещё лучше. Тогда не жёлтое, а зелёное яйцо с тебя, — наседает Олег. — Утром к порогу принесёшь. Если нет, знаешь, что я сделаю.
Расскажет, что Нюра оборотень. Вот урод. Откуда он узнал⁈
— Поколотим его, что тут знать, — выкрикивает мелкота, которая похоже, не в курсе.
Киваю. Лишь бы уже убрались.
Скрежет противный раздаётся. Один из дружков, длинный, худощавый и рыжий мою косу взял и какой — то ржавой пилкой по лезвию орудует.
— А ну прекрати! — Возмутился я.
— Но, но, но, — обозначился боров. — Придержи коней, Ярик. Колюшка её только лучше сделал. Теперь будет косить, как бритва.
— Во! Можно и кусты пилить, — выдал Коля, демонстрируя дружкам косу, и засмеялся гадко.
Другие подхватили.
Едва сдержался, чтоб не вмазать рыжему. Сжал зубы, пытаясь не выказывать гнев. Не сейчас. Время ещё придёт.
— Всё, пошли, — скомандовал своей шайке Олег и двинул на тропку первым.
— Я сейчас, — поскакал в кусты мелкий и оттуда аж вскрикнул: — Батюшки, что творится!
Побежала и прочая мелкота.
А ну да. Они ловушку с зайцем нашли.
— Я позавчера поставил, — слышу лепет. — Кто ему голову так. Изверги. А не этот ли? Да нечисть его знает. А вдруг гадина другая, и она ещё здесь. Пошли отсюда поскорее. Вот же зараза, ловушку испортили. Да хрен с ней. Бери зайца — то. С дуба рухнул? Такого уже есть нельзя, отравленный он. А шкура? Порченная…
Вскоре свалили. Смотрю на разбросанные остатки еды, что Нюра мне собирала. На косу нашу единственную в зазубринах глубоких.
И кулаки сжимаю. Попались бы вы мне, когда я был на пике. Ну ничего, ещё не вечер. Пора начать тренироваться, да поскорее, чтобы этим упырям навалять. Физики мне явно не хватает. Но это дело поправимое, лишь бы не лезли.
Вот только теперь проблема нарисовалась большая. Каким — то образом Олег пронюхал про бабушку. А я, значит, укрыватель. Законов местных не знаю, что тут за такое полагается.
— Смерть, — подсказывает дух.
— Ну вообще отлично, — бросаю зло. — Где эта Паучья роща?
— Пока не чую, но ты иди, куда указали.
— И что меня там ждёт?
— Смерть, если меня не будешь слушать, — отвечает дух с иронией. — Однако, там есть чем поживиться. Признаться, сородичи у тебя дрянные. Никакого уважения.
— Так, если Роща паучья. И яйца там какие — то. Значит есть и пауки? Насколько укусы их ядовиты? — Пытаюсь разобраться на месте.
— Ярослав, ты видимо забыл. А может и никогда не интересовался подобным вопросом, раз легко дал обещание этим невежам. Там не пауки, а паук. И в роще давно он живёт. И жил ещё до вас всех.