Меня аж передёрнуло.
— И какого он размера? — Спрашиваю, затаив дыхание.
— Мне сложно судить, но одно знаю точно, много крови человеческой в той роще пролито.
— И как ты поможешь?
— Для начала найди жертву, желательно покрупнее. Так мы пополним резерв.
Ничего на ум не приходит, только собственных кур грохнуть.
— Подожди, я кое — что чую! — Восклицает дух. — Иди на звук!
— Какой звук? — Опешил. И всё же прислушался.
Где — то коза блеет! Ну нет…
— Ну нет, — так и говорю.
— Коза или ты с бабкой — оборотнем, выбирай, — раздаётся от духа сварливое.
Выбор очевиден. Собравшись с духом, беру косу и иду на блеяние. А вскоре и колокольчик слышу.
Белая ухоженная коза меж двух кустарников дикой смородины стоит и что — то жуёт невозмутимо. На шее ошейник с висящим колокольчиком. Смотрю на неё, она на меня. Блеет мне, здоровается.
Ну привет.
— Нет, не могу, — отворачиваюсь. — Просто не могу, хоть убей.
— Хорошо, — выдаёт дух. — Как скажешь.
Что — то из стопы через лапти резко вылезло и пошуршало по траве!
— Что⁈ Стой, стой! — Спохватываюсь. Но поздно.
Коза валится в месте с осколком ствола ветки, которая отделилась и её пронзила. А следом падаю и я, ибо ноги подкосились. В глазах запульсировала тьма.
— Так и будет, пока резерв плохой, — ворчит дух. — Скорее ползи до козы, пока кровь вся не выбежала, пока она тёплая. Скорее…
А что делать? Сотворённого не воротишь. Пополз в полуобмороке. И спасибо, что плывёт всё в глазах, убитую козу хоть не вижу. Но прощупываю.
— К шее, к шее ладони подставляй, — подсказывает дух и ворчит хуже сварливой жены. — Ну что ты возишься⁈
Легчает. Силы вновь наполняют тело. Вся трава в крови, целая лужа вытекла, в которую я и вляпался. Сонную артерию пробил?
— Да, большой кровяной канал, — подтверждает дух своими словами.
Ладони на потоке держу, кровь всё вытекает. Рукам горячо, а мне мерзко. Но это же долбаное средневековье. Мечи, луки, нечисть. Так все и живут, крови не страшась. Я чем хуже?
Переборол себя, продышался.
— Отлично, часа на два нам сил хватит. Но потом развеется, а всё потому что…
— Резерв маленький, я понял, — рычу, поднимаясь и отступая. Штаны, рубаха, всё в крови. Руки по локоть.
Недалеко ушёл я от места преступления. Новая проблема нарисовалась.
— Зойка! Зоечка! — Слышу голос Дарьи Василискиной. — Сюда, сюда, милая! А знаешь, что у меня есть! Твоё любимое наливное яблочко! Зойка! Бээээ!
Зацокала языком.
Точно! Она ж козу ищет, её вчера ещё просили, пока со мной шла.
Твою мать! Падаю на четвереньки и пытаюсь скрыться за высокой травой. И только больше шороху навожу, на который она и спешит.
— Зойка! — Зовёт неожиданно близко. Ничего себе она быстро двигается.
Выходит на затоптанный мной участок, и приходится замереть. Разделяет нас не более метра скудной травы и ещё пара — тройка шагов. Я вижу через стебли её тёмно — зелёную жилетку и медью отливающие волосы в косе.
— Демоны, — ахает Дарья, вероятно, заметив дохлую козу.
Через секунду она уже держит лук и медленно, но с затаившимся треском натягивает тетиву со стрелой. Ничего себе она ловкая.
Ведёт наконечником по периметру, затаив дыхание.
Я и сам не дышу! Да стоит только засопеть, и она меня продырявит практически в упор. Вижу, что перед ней ещё что — то мутное поблёскивает маслянисто. Магический щит?
Около минуты на прицеле держит заросли, и, похоже, не сумев рассмотреть меня, опускает лук. А затем подкрадывается к козе. Пытается быстро осмотреть, а затем от лужи крови взглядом уходит по земле.
Ёпрст, следы!! Они же ведут прямо ко мне.
— Без паники, — шепчет дух.
— Не трогай её, — шиплю. И Дарья замирает!
Услышала⁈ Ёмаё! Я ж с поличным попадусь, стоит ей меня в крови увидеть.
— Да не буду я трогать человека. Тем более у неё защита магическая такая, что сгорим мы оба совершенно легко, — утешил дух. — Просто отвлеку.
Из — под пальцев на ноге по ощущениям снова что — то вылезло. И в груди моей похолодело. Только бы не…
Зашуршало в стороне, отвлекая Дарью!
— Выходи! — Крикнула девушка. — Предупреждаю лишь раз! Выходи!
Зашуршало дальше.
— Ну держись, нечистый, — хмыкнула Дарья, явила шарик в руке и пустила его по направлению. Полыхнула зелёная волна, закрутилась в смерч, вырывая и заматывая в вихрь всю растительность. Похоже, целую дорогу прорубила одним махом. Вот кого на сенокос надо было. Хотя не, от травы, похоже, труха да опилки.
Под шумок стал отходить. Заметил, что и на земле следы крови распылились.
— Всё, больше тратить силы нельзя, — раздалось от духа.
Судя по шуму, девушка швырнула ещё пару раз свои вихри в другую сторону. Но я уже не увидел эффекта. А помчал со всех ног прочь. Причём в направлении Паучьей рощи, если ничего не перепутал со страха.
Вышел на тропку старую. Побродил немного по незнакомой не заросшей роще и вышел на просёлочную дорогу. Увидел трёх всадников, скачущих в сторону деревни, и метнулся обратно, присев за большой листвой борщевика.
Пронеслись трое мужчин в кожаных доспехах с мечами, арбалетами, экипированные грозно. Солдаты, воины, наёмники. В любом случае серьёзные парни, которые умеют своими средневековыми штуками орудовать в совершенстве. Не то, что я.
Перебежал дорогу. А дальше куда? Побрёл, удаляясь от деревни. Пока до развилки не дошёл, где поперёк невзрачная тропка. Зато указатель, как раз для меня.
Дальше Орловская Академия магии, подписано «пять километров», Налево — кладбище, направо — Паучья роща.
Пошёл по тропе, с обеих сторон крапива с малиной, терновник угрожающе подступил. Но дорожка всё ведёт и ведёт. Природа всё больше дичает, кричит живность смелее, трещат насекомые, мухи с комарами нагло лезут.
Как красная шапочка скачу. А точнее красная от крови рубашечка. И мысли в голову лезут совершенно безрадостные. Особенно в свете последних событий, когда из моей ноги, как оказалось, какие — то корни лезут без моего ведома. И управляют другой растительностью.
— А ты случаем меня не в зомби древесного превращаешь помаленьку? — Решил вывести на чистую воду, пока не стало поздно.
Я примерно представляю, как это может выглядеть, полутруп в корнях, которые поддерживают его двигательные и пищеварительные функции, пока тело не разложится полностью. Как раз зомби и любят кровушку тёплую.
— Не бойся, Ярослав, — поёт мне дух в уши. — Не стал ты древесным зомби, иначе бы мертвел по чуть — чуть, света солнечного бы боялся. Хочешь, верь, а хочешь — нет, три раза я вселялся в живых людей за сто лет и владел телами, вбирая сладкий разум. Первое время хорошо, потом земля окончательно съедала гнилые тела, а меня обратно втягивало по корням в Великий дух леса, как никчёмную букашку. Скажу тебе, Ярослав, скучная то была жизнь. Всего — то за два дня с тобой я повидал уже немало… Замри! Чую!
Да я и сам чую. Вышел на поляну с жухлой травой, везде растёт всё друг на друге, зелено да красочно. А здесь, как будто выгорело. И дальше роща дубовая. Тёмная, серая, зловещая, деревья уродливые, ветки измученных людей напоминают. Над ней будто туча нависла, ни лучика через плотные кроны не проходит. Хотя деревья там склонились, что арка вышла, приглашающая пройти.
— Ты мне скажи, чего ждать, — встал, не решаясь зайти.
За два дня просрать свою новую жизнь не очень — то и хочется.
— Это обитель старого арахнида, память одного из воинов, которую я съел, кое — что о нём ведает, — отвечает дух. — Заходи, не бойся, он ещё далеко. К тому же днём Великий Молох спит.
— Ты его прибьёшь, как козу? — Интересуюсь, делая первые шаги в сторону цели.
— Арахнида высшего уровня? — Посмеивается дух. — Думаешь, Молох бы жил так спокойно близ Академии магов, если бы его могли прикончить?
Разворачиваюсь резко.
— Пожалуй, я пойду.
— Мы заберём то, зачем пришли, — заявляет дух. — Просто доверься мне.
Решаюсь довериться. Он же уберёг меня от магички.
— А ты точно после моей смерти обратно в землю не всосёшься? — Спрашиваю на всякий случай.
— Я потерял связь с Духом леса, а это значит, что мне нет пути назад.
В принципе, после того, как я вместо смерти переместился в тело парня в сказочную Российскую империю средних веков, можно и во всякую лапшу на ушах легко поверить.
Вхожу! Сразу коленки начинают трястись. Внутри нет травы, земля голая и кажется, что сырая. Корни крупные вылезают из земли, как огромные удавы. Лес тихий, птица не поёт, мошка не жужжит. Мёртво всё, затаённо.
Из зелени только кроны, да папоротник крупный, который мешает издали нападающего увидеть
Тридцать метров вглубь, и первые шматы паутины пошли свисающими занавесками с ветвей, будто рваные. Ещё немного прошёл и кроны в паутине встречают.
— Сходи с тропы, — шепчет дух.
Что я и делаю, усаживаясь под папоротник. От страха готов и кучу им тут навалить! Да даже потому, что скрести по стволам стало что — то. То там, то сям, то сзади, то над головой.
— Выводок долго не живёт, потому что голод убивает, — бормочет дух. — Им есть нечего. Никакой зверь сюда не зайдёт.
— Ага, только дебил, вроде меня.
— Не шуми! Замри и не пугайся.
Подождите, какой выводок⁈
Возмутиться не успел, кожа зачесалась по всему телу. А затем полезли из меня ветки!!
— Ты что, — прошипел я, переполняясь ужасом.
— Это временная маскировка, сиди! — Рявкнул дух мне прямо в мозги.
Потянули ветки с листьями отовсюду из тела, прямо на глазах распускаясь. При этом я чувствую лишь зуд и натяжение там, откуда выросло. Но никак не боль.
И вот, буквально за несколько минут я превратился в кустик. На голове даже целым букетом свесились листы папоротника. Однако вопрос в другом.