. Многие места «Записки» действительно вошли почти без изменений в статью Калайдовича без всяких оговорок со стороны последнего. И самое имя Якубовича было названо здесь только однажды; правда, благодаря этому упоминанию стала ясна роль Якубовича в подготовке первого издания книги.
Второе издание Сборника вышло в 1818 году под названием «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым». Всю основную работу над подготовкой книги проделал Калайдович, за ходом издания, по поручению Н. П. Румянцева, наблюдал А. Ф. Малиновский[564].
Это была первая в истории русской фольклористики публикация, выполненная с применением научных эдиционных принципов. По сравнению с первым изданием Калайдович значительно увеличил число публикуемых текстов: вместо двадцати шести он дал шестьдесят один, выпустив только те, которые не считал возможным включить главным образом по соображениям общественной благопристойности или цензурным[565]. Калайдович заново прочел тексты рукописи и дал их без всякой редакторской правки, сохранив ряд особенностей орфографии оригинала[566]. Новое издание сразу же значительно расширило представления о русском эпосе, введя в научный и читательский обиход ценнейшие сюжеты, такие, как о Садко, о Добрыне и Змее, об Иване Годиновиче, Госте Терентьище, Щелкане Дудентьевиче, о взятии Казани.
Сличение текстологической работы Якубовича и Калайдовича сделал в свое время А. М. Лобода. В итоге он пришел к выводу, что «в большинстве случаев при сличении разночтений обоих изданий... преимущество принадлежит последнему тексту... Кое в чем, однако, мы бы склонны были отдать предпочтение Якубовичу... Самый язык подлинника у Якубовича сохранен гораздо лучше, чем у Калайдовича»[567].
Предисловие Калайдовича справедливо называют первым исследованием о русском эпосе[568]. Здесь были поставлены многие из тех вопросов, которые затем долго находились в центре внимания филологической науки. Конечно, многие положения статьи представляются ныне безнадежно устаревшими, отдельные мысли и догадки — наивными. Но тем более заслуживают быть отмеченными те места предисловия, в которых Калайдович предвосхищал наблюдения и выводы ученых, работавших позднее на гораздо более широком материале. Калайдович и Якубович (в своей «Записке», использованной автором предисловия) хотя и придавали большое значение личности Кирши Данилова, однако уже делали вывод, что «стихотворения» принадлежат не ему, что не он первый сложил их, а что в основу Сборника легли более древние народные песни, которые и были переделаны якобы Киршей. Мысль о том, что большинство песен собрания принадлежит далекому прошлому, живо занимает первых исследователей Сборника. Калайдович и ставит своей задачей произвести первую научную разведку в область истории народного эпоса, выяснить его исторические основы, наметить этапы его развития. Он сопоставляет отдельные былинные сюжеты со свидетельствами древнерусских летописей, стремится отграничить в них вымысел от правды. Он ищет соответствия тому, о чем рассказывают былины, в фактах истории Киева и Новгорода, находит в летописях прототипов былинных богатырей, связывает поздние песенные сюжеты с событиями русской истории XVI—XVIII веков. В сущности, предисловие Калайдовича стоит у истоков исторического изучения русского эпоса.
Калайдович обратил внимание и на художественную специфику материалов Сборника. Ему уже было ясно, что песни, которые он публиковал, представляют сложный сплав исторической действительности и поэтического вымысла; он указал на связи эпоса со сказкой, отметил некоторые характерные особенности поэтического языка, слога, стихосложения. Наконец, предисловие ввело в науку те скудные факты относительно происхождения Сборника и судьбы его рукописи, которые Калайдович получил от Якубовича. После издания 1818 года «Древние русские стихотворения» оказались прочно связанными с именем Кирши Данилова. Как мы увидим ниже, самую проблему Кирши Данилова впервые поставили и попытались разрешить те же Калайдович и Якубович.
И первое и особенно второе издания «Древних русских стихотворений» имели большое значение для развития фольклористических интересов в России в первой половине XIX века. «Сборник Кирши Данилова» явился подлинным событием в русской культуре. Его по достоинству оценили в передовых общественных и научных кругах, вокруг него завязались острые споры, неизменно переходившие в полемику о проблемах народности и народного искусства.
Под влиянием знакомства со Сборником принимается за собирание и исследование народной поэзии А. X. Востоков. Как свидетельствует И. И. Срезневский, Востоков «переписывал и даже переделывал» песни Сборника, составил указатель собственных имен и некоторых слов к изданию 1804 года, делал «сравнительные выписки выражений»[569]. Впоследствии Востоков ознакомился с рукописью Сборника, широко использовав материалы его в своем труде о русском стихосложении. Ему же, кажется, принадлежит первое печатное известие о предстоящем выходе второго издания книги[570].
Вслед за Востоковым многие, занимавшиеся в начале XIX века теорией и историей русского стиха, обращались к «Сборнику Кирши Данилова», находя здесь материал для анализа и характеристик особенностей русской стиховой метрики[571].
Об интересе к Сборнику со стороны передовой молодежи 10—20-х годов свидетельствует тот факт, что издание 1804 года было знакомо воспитанникам Царскосельского лицея: в дневнике В. К. Кюхельбекера (запись от 4 февраля 1832 года) есть воспоминание о том, как в 1815 году он перевел на немецкий язык помещенный в Сборнике духовный стих «Сорок калик | со каликою». Реминисценции из былин Сборника обнаруживаются в его повести «Адо» (1824 г.). Живой интерес к «Древним русским стихотворениям» поэт-декабрист сохранял, по-видимому, всю жизнь: он читал их в сибирской ссылке[572].
Мотивы и образы русского фольклора, запечатленного в «Сборнике Кирши Данилова», главным образом — былин, нашли разнообразное отражение в творчестве поэтов первой половины XIX века. Так, следы влияния былинных сюжетов о Добрыне ощутимы в стихотворении В. А. Жуковского «К Воейкову. Послание» (1814 г.)[573].
Для А. С. Пушкина Сборник Кирши Данилова был одним из постоянных источников изучения народной поэзии. В его библиотеке был экземпляр издания 1818 года[574]. Творческое восприятие поэтом материалов сборника отразилось в поэме «Руслан и Людмила», в сказках, в «Песнях западных славян», возможно — в шуточной сказке «Царь Никита и сорок его дочерей». В набросках к поэме «Мстислав» отразились мотивы былины «Илья ездил с Добрынею» и попытки Пушкина по-своему интерпретировать сюжет «Бой Ильи Муромца с сыном». В «Древних русских стихотворениях» Пушкин находил примеры образцового употребления чистой народной речи и этим примерам следовал. Возражая тем критикам, которые осудительно отнеслись к словам «хлоп», «молвь», «топ» в «Евгении Онегине», Пушкин ссылался как на авторитет на «Древние русские стихотворения»: «Слова сии коренные русские... Хлоп употребляется в просторечии вместо хлопание, как шип вместо шипения:
Он шип пустил по-змеиному.
Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка»[575].
Оценил песни из Сборника как в художественном, так и в историко-познавательном отношениях и Н. М. Карамзин — автор «Истории государства Российского»[576].
«Сборник Кирши Данилова» скоро стал известен и за пределами России. С особенным вниманием отнеслись к нему деятели славянской культуры. Можно предполагать, что знаменитый сербский ученый и общественный деятель Вук Караджич знал уже первое его издание[577]. Во время пребывания в Москве он близко сошелся с Калайдовичем. Нет сомнений, что последний, занятый как раз подготовкой издания «Древних русских стихотворений», ознакомил автора «Малой песнарицы» с материалами русского эпоса[578].
Один из ведущих деятелей илиризма, поэт и критик Станко Враз называл Киршу Данилова в ряду выдающихся собирателей славянской народной поэзии[579].
Для чешских и словацких культурных деятелей, поэтов, фольклористов начала XIX века «Древние российские стихотворения» были одним из источников знакомства с русской народной поэзией. Ян Коллар, как свидетельствует его переписка, получил экземпляр книги в подарок от одного русского студента в Иене (это было первое издание Сборника)[580].
Известный чешский поэт и фольклорист Ф. Л. Челаковский, автор сборников «Отзвук русских песен» и «Славянские национальные песни», предполагал осуществить перевод «старинных русских стихотворений». У него был «Сборник Кирши Данилова» (в изд. 1818 г.), откуда он перевел былину о Потыке и песню «Когда было молодцу пора, время великое». Былины о женитьбе Владимира, «Добрыня чудь покорил», «Калин-царь» и «Михайла Казаринов», а также часть сказки «Дурень» перевел в 30-е годы на чешский язык поэт Я. Лангер. Переводы печатались в знаменитом «Журнале Чешского музея». Там же его редактор, выдающийся деятель славянской культуры П. Шафарик в «Библиографическом обзоре сборников славянских народных песен» (1838 г.) писал о «Сборнике Кирши Данилова». Знал этот Сборник и Й. Добровский, великий чешский ученый, один из зачинателей славяноведения. Он пишет о сербских эпических песнях и древних русских стихотворениях в письме к известному филологу-слависту Копитару