Отличия цивилизаций проявлялись во всём, в том числе и в стиле ведения войны — первый — заваливая массой огромных армий, в которые сгонялось плохо обученное и вооружённое ополчение, терпя огромные потери, не особо ценя жизни солдат. И другой — когда сражаются не числом, а умением, где неприемлемы большие потери. Война, где прежде всего воюют деньги, ведущаяся с помощью наёмников-профессионалов, когда на неё идут не умирать, а побеждать.
Разница между типами цивилизаций — как между травоядными и хищниками. Сплоченность, диктуемая стадным инстинктом, минимум риска с одной стороны и энергичный напор с другой. Преимущества открытых систем особенно ярко проявились в эпоху Великих географических открытий, когда на первый план истории вышли такие маленькие страны на побережье как Португалия, Испания, Голландия, а затем, конечно Англия, создававшие огромные колониальные империи. А державы с древнейшей культурой, огромной площадью и с многочисленным населением, такие как Китай и Индия из-за политики изоляционизма приходили в упадок. (Гений и железная воля Петра I открыл Россию миру ценой чудовищных усилий и жертв. Для того, чтобы обеспечить выход к морю, "прорубить окно в Европу" и велась долгая и кровавая Северная война).
Естественно, что за тысячелетия у разных цивилизаций формировались и разные стереотипы поведения, своего рода матрица присущая большинству населения, этим объясняются и проблемы сегодняшнего дня, когда чуждую культуру, чужие стереотипы пытаются навязать, объявляя их единственно правильными и универсальными.
НЕОМАЛЬТУАНСКАЯ ТРЕХФАЗНАЯ ТЕОРИЯ
Популярная в последнее время, она описывает периодичность кризисов закрытых систем, развивая демографическую теорию нелюбимого в СССР Томаса Мальтуса, утверждавшего, что неограниченный рост населения (происходящего в геометрической прогрессии, в отличие от арифметической роста средств существования) неизбежно приводит к социально-экономической катастрофе. В России её наиболее серьезно разрабатывает С. А. Нефедов.
Теория довольно точно описывает древние аграрные общества и характеризуется тремя фазами — ростом, сжатием и кризисом. Во время стадии роста, обусловленной наличием свободных земель, происходит быстрое увеличение численности населения, посевных площадей и новых деревень. Цены на хлеб и аренда низкие, но постоянно растущие, зарплаты и уровень потребления высокие.
После исчерпания ресурсов наступает вторая стадия — сжатие. Для неё характерны малоземелье крестьян, низкие зарплаты, высокие цены на хлеб и аренду. Демографический рост продолжается, но ограничен уровнем урожайности, процветает ростовщичество, растет крупное землевладение и поляризация общества, потребление падает до минимального уровня, летописи часто сообщают о голоде. У многих земледельцев отсутствуют запасы зерна, при неурожаях они массово разоряются, попадают в долговую зависимость и бегут в города, пытаясь поправить там дела работой по найму, ремеслом или торговлей. Вследствие этого растет городское население, число безработных и нищих, активизируются народные движения с требованиями социальной справедливости и передела собственности, экономическая ситуация до предела напряжена. Проблемы пробуют решать увеличением продуктивности земель, попытками проведения социальных реформ, колонизацией, иммиграцией или внешней экспансией. Происходит централизация власти вплоть до единоличной диктатуры.
Третья фаза — кризис. Голод, доведенный до отчаяния народ поднимает восстание, гражданская война сопровождается внешними вторжениями и эпидемиями. Происходит массовая гибель населения, разрушение и запустение многих городов, упадок ремесла и торговли, уничтожение и перераспределение крупной собственности, иногда революции с переходом к этатической монархии. (Этатизм (от фр. "государство") — жесткое регулирование всех сфер жизни и экономики в интересах авторитарного государства, вплоть до установления государственной собственности на землю.)
Гениальный юноша Лермонтов в шестнадцатилетнем возрасте (1830 год) описал эту фазу в своем знаменитом "Предсказании":
"…Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел,
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать.
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек.
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь — и поймешь,
Зачем в его руке булатный нож…"
В некоторых случаях после кризиса продолжается период депрессии и нестабильности с внутренними и внешними войнами, после их окончания начинается новый цикл.
Основу военной силы Древнего Мира составляли фаланги тяжёлой пехоты, в которые, покупая вооружение за свой счёт, сплачивались свободные землевладельцы. В греческой легенде об Антее, сыне богини земли Геи, зашифрована глубокая мудрость — пока у человека есть связь с землёй, он непобедим. Защищая свой земельный участок и семью, стоя плечом к плечу с соседями, такими же свободными общинниками, он проявлял высокую стойкость и зачастую героизм. Но классовое расслоение разъедало эту базу общества равных. Когда общинная земля становится предметом купли и продажи, это во все времена и у всех народов неизбежно вело к разорению большинства и концентрации богатства в руках немногих. Часть бедолаг при этом попадала в рабство, а большинство утрачивало возможность приобретать дорогие доспехи и оружие, и как следствие, своё место в строю. Аристотель ещё в IV веке до н. э. в "Этике Никомаха" чётко отделял "экономику" как удовлетворение разумных жизненных потребностей человека от "хрематистики" (обогащения) — накопления богатства как самоцель, противная природе, ведущая к бесчеловечной эксплуатации, на неё работает и ненавистное ростовщичество. "Люди принимают её за экономику, но она не экономика". Аристотель предупреждал, что скатывание в хрематистику губительно, и оно действительно привело к паразитизму поздней античности, как и сегодняшнее общество ориентированному на потребление и получение разнообразных удовольствий, где прежде осуждаемые пороки становятся нормой.
Конечно, во многих государствах с разной степенью успеха, предпринимались попытки запретить продавать в рабство соотечественников и перераспределить земельные наделы, отняв их у крупных собственников. Но человеческую жадность и глупость победить нельзя. По мере разорения землевладельцев, будь то в Ассирии, или в Древнем Риме, государство вынужденно берёт расходы по вооружению на себя. Это позволяет привлечь в армию разорившихся люмпенов, растёт её численность, она становится профессиональной. Обычно вслед за этим следует расширение внешней экспансии.
Растёт численность, и, казалось бы, качество армии, но наёмник плохая замена гражданину. Он за деньги готов служить любому. Большая часть ресурсов государства уходит на содержание этого прожорливого монстра, в составе войска становится всё больше чужеземцев, вскоре их отряды составляют большинство.
Прежний воинственный дух, героизм и самопожертвование уходят в прошлое, сменяясь на развращённость и безответственность. Идеология гедонизма (от греч. "наслаждение"), объявленного как высшее благо, привела к безудержному расточительству элит. Со временем потомки свирепых завоевателей и стойких защитников своей земли вырождаются в ленивых паразитов, живущих на подачки олигархической верхушки. Землю обрабатывают рабы, воюют наёмники — иностранцы.
Всё меньше желающих взять в руки меч и защищать свою родину в поле или на стенах крепостей. Мало того, они ещё и мешали это делать другим, в результате интриг и предательства гибнут лучшие люди старающиеся сохранить империю. Развращённая и изнеженная элита вырождалась и не желала брать на себя ответственность.
Понятно, что эта ставшая нежизнеспособной структура развалилась при малейшем потрясении. Старый Рим умер, изжив себя, причиной его гибели были не варварские нашествия, которые он благополучно пережил многократно, просто исчезли люди составлявшие опору и основу каждого сильного государства, благодаря своей железной воле и страсти позволявшие превратить любое поражение в победу. Они истребили друг друга в гражданской резне, растворились в толпах рабов. Время героев империи закончилось, её стальные мышцы переродились в сало.
Величайшая империя Древнего Мира погибла, но осталось единое культурное пространство, у многократно ограбленного, частично вырезанного населения оставалась память о былом единстве, что позволило потомкам варваров и покорённых народов, разговаривавших на испорченной латыни через столетия вновь объединиться.
Древние римляне говорили: "Пусть рухнет мир, но восторжествует закон". Орды северных варваров смели мир их изнеженных потомков, но отлитые в бронзе законы сохранились, войдя, как основа, во все мировые кодексы, став составной частью фундамента европейской цивилизации, наряду с греческой культурой и христианской идеологией.
НЕМНОГО О РЕЛИГИИ
Огромное тысячелетнее здание западной Римской империи рухнуло, вызвав изумление всего обитаемого мира. Их попытки сдержать анархию, сохранить раз и навсегда установленный закон и порядок оказались тщетны. Жизнь можно зафиксировать, только убив её, и забронзовевший римский (и не только римский) порядок, взламывался самой жизнью, её живым течением.
Но новый мир создали не германские дикари, он прорастал снизу, из кварталов рабов и бедноты, пройдя через столетия непонимания и гонений. Его творили подлинные герои, которые не размахивали окровавленным топором, но вели постоянную каждодневную работу, неся слово правды, утешения и надежду на спасение. Не отрекаясь от принципов своей веры (не только христианской), им часто приходилось идти на лишения и муки, жертвовать жизнью. Из крови мучеников как из семян взошли ростки религии, как цветы асфальт, они взломали идеологию древних империй.
Религиозные воззрения людей начинались с анимизма (поклонения тотемным животным), на Севере — медведю, на Юге — быку, во многих местах они сопровождались человеческими жертвами. Как правило, чем более архаичным был культ, тем более изуверскими обрядами он сопровождался. Например, в Карфагене человеческие жертвоприношения совершались ежегодно, самой желанной жертвой были младенцы, чаще всего дети знати. В святилище Таннит найдены тысячи урн с их кремированными останками, большинству не было и двух лет. "Огненная геенна" — это долина Еннома вблизи Иерусалима, где детей заживо сжигали на алтаре, принося в жертву богу войны и огня Молоху.