Кроме составления «Добротолюбия» святитель Феофан написал в затворе много других душеполезных книг, которые вместе с письмами принесли ему заслуженную всемирную славу. Наряду со святителем Игнатием (Брянчаниновым) он является величайшим духовным писателем Русской Православной Церкви и по количеству им написанного, и по глубине духовного содержания этих трудов. Назовём наиболее важные из них: «Путь ко спасению»; «Письма о христианской жизни»; «Письма к различным лицам о разных предметах веры и жизни»; «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться»; 9 книг «Толкований на послания Святого апостола Павла»; несколько изданий сборников проповедей. Издано несколько томов писем, собранных уже после кончины святителя.
Особенно следует отметить книгу «Невидимая брань», которая первоначально была написана католическим монахом-священником Лоренцо Скуполи и впервые анонимно издана в Венеции в 1589 году под названием «Брань духовная».
Эта книга была переведена на греческий язык и отредактирована преподобным Никодимом Святогорцем (составителем греческого «Добротолюбия»), который внёс в текст довольно большое число изменений и дополнений, призванных адаптировать «Брань духовную» для православного восприятия и, что наиболее важно, сделать книгу соответствующей православному нравственно-аскетическому учению.
А святитель Феофан перевёл «Невидимую брань» преподобного Никодима на русский язык, внеся в неё значительные по объёму улучшения, так что «Невидимую брань» святителя Феофана Затворника смело можно назвать не переводом, а переработкой книги преподобного Никодима.
Однако, вернёмся к житию святителя Феофана в затворе. Узнав о духовном архипастыре-подвижнике, многие люди стали письменно обращаться к нему за советами, и святитель Феофан никому не отказывал в духовном наставлении. Ежедневно он писал около сорока ответных писем. В них он одних утешал, других наставлял, иным отвечал на те или иные вопросы христианской жизни, предостерегал от разного рода заблуждений и увлечений.
Всю свою архиерейскую пенсию святитель Феофан рассылал по почте бедным родственникам и другим людям, оставляя себе лишь немногое на необходимые потребности. О милости он писал: «Не говори требующему помощи: приди завтра; сделай для него, что можешь. И просить себя долго не заставляй».
Кроме писания книг и ответов на письма, святитель Феофан затворе занимался ещё разного рода рукоделиями. «Нельзя всё духовным заниматься — писал он, — надо какое-либо нехлопотливое рукоделие иметь. Только браться за него надо, когда душа утомлена, и ни читать, ни думать, ни Богу молиться не способна».
Но, сам пребывая в затворе, святитель учил, что главное — не внешнее удаление от людей, а внутреннее единение с Богом в молитве. «Когда молитва твоя до того укрепится, что всё время будет держаться у тебя в сердце пред Богом в благоговении, не выходить из него, и ничем другим заняться не захочет — этого затвора ищи, а о том не хлопочи. Можно и при затворённых дверях по миру шататься, или целый мир напустить в свою комнату», — писал он, имея в виду блуждание человеческих помыслов.
Он не был врагом мирской жизни и благословлял труды людей над её улучшением. «Не подумал бы кто, — говорит он в одной из своих проповедей, — что мы восстаём против всякого усовершенствования и всякого изменения к лучшему. О, нет! Бог благословит всякое доброе улучшение; да благословит и труды тех, которые посвящают себя на это! Мы хотим только сказать, что истинною мерою благотворности улучшений должна быть сообразность их с духом веры, и что всё, охлаждающее к вере и отчуждающее от церкви, всё, заставляющее нарушать уставы её и требующее перемены в них, всё, приводящее к забвению Божественного устроения вещей, не должно считаться признаком и плодом истинного усовершенствования и преуспеяния (прогрессом), а наоборот, возвращением назад (регрессом), нисхождением и пагубою».
Святитель Феофан был глубоко убеждён, что «жизнь не имела бы никакой цены, если бы не было бессмертия, а при этом, несмотря на её краткость, значение её неизмеримо, как вечность».
Свою смерть святитель Феофан встретил спокойно, так же, как и ожидал её. Она пришла к нему в самый день праздника Крещения Господня, в 1894 году. Утром святитель совершил по обычаю Божественную литургию, а днём мирно и тихо почил навеки, причём глаза его были закрыты, левая рука покойно лежала на груди, а правая сложена была как бы для благословения.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Святитель Игнатий (в миру — Димитрий Александрович Бянчанинов) родился в 1807 году, принадлежал он к старинной дворянской фамилии. Будущий епископ получил прекрасное домашнее воспитание и образование. Учителя и наставники Димитрия удивлялись его замечательным и разносторонним способностям, обнаружившимся уже в детском возрасте. Во время учёбы в Военно-инженерном училище в Санкт-Петербурге он так хорошо проявил себя, что был замечен императором Николаем I, и Димитрия Брянчанинова ожидала блестящая светская карьера.
Но душа юноши не тянулась к земному успеху, с детства он помышлял о монашестве и искал духовного, внутреннего пути. Ещё будучи студентом, Димитрий стал упражняться в молитвенном делании и весьма в этом преуспел. «Бывало, с вечера, — рассказывал он впоследствии о себе, — ляжешь в постель и, приподняв от подушки голову, начнёшь читать молитву, да так, не изменяя положения, не прекращая молитвы, встанешь утром идти на службу, в классы».
За наставлениями в духовной жизни Димитрий обращался в Александро-Невскую лавру, где и познакомился с некоторыми учениками схимонаха Феодора (Пользикова) и преподобного Льва Оптинского — монахами Аароном, Харитоном и Иоанникием, а затем и с лаврским духовником Афанасием. Димитрий советовался с ними обо всём, что касается внутреннего делания, исповедовал свои помыслы, учился охранять себя от страстей, греховных навыков и преткновений, руководствоваться святоотеческими книгами.
Наконец, Димитрий познакомился с преподобным Львом и почувствовал к нему полное духовное доверие. Старец Лев стал духовным отцом будущего святителя Игнатия. Димитрий так рассказывал об этом событии своему духовному другу: «Сердце вырвал у меня отец Лев — теперь решено: прошусь в отставку от службы и последую старцу; ему предамся всею душою и буду искать единственно спасения души в уединении».
Он действительно через некоторое время вышел в отставку (к тому времени Димитрий Александрович Брянчанинов был уже офицером) и удалился в монастырь, где предал себя в полное послушание старцу Льву. Всякое движение своего сердца и ума открывал послушник Димитрий своему наставнику. Ежедневное исповедание помыслов побуждало его к тщательному самонаблюдению, предохраняло от вредного действия помыслов, которые, будучи исповеданы, подобно скошенной траве не могли уже прорастать с прежней силой. Чистосердечная исповедь и всецелое отсечение своей воли перед старцем принесло Димитрию Александровичу великую духовную пользу.
Позднее он был пострижен в монашество с именем Игнатий и стал настоятелем Троице-Сергиевой пустыни, расположенной на берегу Финского залива близ Санкт-Петербурга, и благочинным монастырей Санкт-Петербургской епархии.
Ко времени его назначения настоятелем Троице-Сергиева пустынь пришла в сильный упадок: церковь и кельи обветшали, немногочисленная братия не отличалась строгостью поведения. Двадцатисемилетнему архимандриту пришлось перестраивать всё заново, и он добился успеха. Обитель укрепилась и внешне, и внутренне: братия подтянулась, богослужение стало образцовым, постройки были приведены в порядок. Благодаря замечательным человеческим качествам и высокой духовной настроенности отец Игнатий уже тогда сделался известным по всей России.
Позже он был рукоположен в епископа и назначен на Кавказскую и Черноморскую кафедру. Выяснилось, что у настоятеля богатого столичного монастыря нет своих денежных средств, и ему, как когда-то святителю Филарету (Амфитеатрову), пришлось занять денег на переезд к месту службы и первое обустройство.
Епископ Игнатий столкнулся на новом месте своего служения с необычайными трудностями. На Кавказе много лет продолжалась война, население состояло из людей разных национальностей и вер. Но владыка не предался унынию, а ревностно приступил к исполнению своих архипастырских обязанностей. Важнейшую свою задачу епископ Игнатий видел в проповедании народу Христа, в установлении мира на огнедышащем Кавказе, в укреплении и расширении здесь Святого Православия.
Святитель усердно заботился об устроении правильного богослужения в храмах, об улучшении быта духовенства, его образовании и нравственном совершенствовании. Благодаря этой заботе епархиальные дела вскоре были приведены в благополучное состояние.
Тяжкая болезнь вынудила епископа Игнатия летом 1861 года подать прошение об увольнении на покой в Николо-Бабаевский монастырь, где он провёл свои последние годы и мирно преставился ко Христу.
Но не великие архиерейские и пастырские заслуги принесли святителю Игнатию (Брянчанинову) поистине всемирную славу, а его литературные труды, в которых он явился замечательным духовным учителем того, как в жизненном водовороте человек может сохранить верность Христу, возгревая постоянно в сердце своём огонь любви и преданности Богу.
Перечислим основные литературные труды святителя Игнатия (Брянчанинова): «Аскетические опыты» в 2 томах; «Слово о смерти» и примыкающее к нему по смыслу «Слово о чувственном и духовном видении духов»; «Слово о человеке»; «Приношение современному монашеству», которое сам святитель назвал духовным завещанием, содержащее разнообразные наставления о внутренней и внешней жизни монашествующих.
Особое место среди произведений святителя Игнатия занимает составленный им «Отечник», содержащий избранные изречения древних святых отцов и краткие повести из их жития. В этот «Отечник» вставлено много ценных комментариев самого святителя Игнатия, помогающих современному христианину правильно понять и применять в жизни аскетические наставления великих подвижников древности.