Нет. Читать он больше не мог. Хотя вот и про дочь. Она ведь в тот приезд и пропала. Что-то можно было бы и узнать. Но никак не читалось, останавливало что-то. Противная внутренняя дрожь, вязкое, как трясина, чувство чего-то чуждого. Он выключил свет, достал сигарету и сел за стол у окна. Без света было даже спокойней. Пространство разомкнулось. Вспышки молний освещали ангар и прислонённые к его воротам кресты. Н-да… Напрасно он прямо напротив окна их оставил. Мрачновато. Одна из молний сверкнула где-то на юге, с обратной стороны гаража, и на ангар легла приплюснутая тень сторожки и рядом с ней, там, где была дверь, тень человека в дождевике с накинутым на голову капюшоном. Андрей вздрогнул. Борис вернулся? Он подбежал к двери, с размаху её отворил… Но за порогом никого не было, лишь дождь хлестал по крыльцу, обдавая тёплыми брызгами его лицо. Но он же видел! Точно видел. Или всё-таки показалось? Нет. Герыч бы наверняка залаял, а его даже слышно не было под кроватью. Ерунда. Усталость.
К часу ночи ливень и гроза прекратились так же внезапно, как и начались. От туч не осталось следа; на небе, мерцая от влажного воздуха, появились звёзды; с востока выплыла величественная луна, казавшаяся отчего-то зеленоватой. Гера выполз из своего убежища и стоял у двери, ожидая, когда её отворят. Андрей выпустил его на улицу и сам вышел постоять на крыльце. Воздух висел неподвижно, источая тепло; слышно было, как квакает одинокая лягушка, которой, видимо, не спалось. Вглядываясь вдаль, залитую лунным светом, Андрей пытался спланировать свой завтрашний поход. Если погода будет ясной, то ориентироваться, а тем более с фонарём, будет несложно. Вон метрах в ста небольшое деревце. Сначала к нему, затем левее до рощи, где сейчас клубился лёгкий туман, а потом всё прямо и прямо на стену леса, чёрною полосой замыкающего видимое пространство. Облепившие лицо комары вдруг разом все разбежались, и далеко впереди стало происходить что-то странное – на фоне тёмной полосы леса одна за другой начали проявляться звёзды. Неужели это не деревья, а тучи? Да нет же, сложно перепутать такое. Правда, и звёзды эти казались не бледно-голубыми, а скорее нежно-розовыми. Их становилось всё больше и делались они крупнее, словно двигаясь в направлении Андрея. Что за ерунда? Сначала медленно, а потом всё быстрее, розовые огоньки выстраивались во что-то наподобие коридора, ведущего примерно по тому маршруту, который и нарисовал для себя Андрей, а по центру этого коридора двигалась точка поярче и побольше, и теперь Андрей точно понимал, что движется она именно в его сторону. Болотные огни? Что он знает про болотные огни? Газовые пузырьки поднимаются со дна болот и, соприкасаясь с воздухом, самовоспламеняются. Всё. Больше ничего не помнил. Впрочем, не могли они быть розовыми. Как правило, они голубоватого цвета. Волосы на голове у него зашевелились. Центральная точка зависла уже у берега и превратилась в звезду, но не в одну из тех, что мерцали сейчас на небе, а в ту, которую Андрей видел в теплице. Калипсо. Да, это была розовая калипсо, различимая уже в мельчайших своих подробностях. Она словно светилась изнутри, шевеля поочерёдно гибкими лепестками и ритмично поворачиваясь по часовой стрелке. Андрей забежал в сторожку и захлопнул дверь. Комната была наполнена розовым светом. Он подошёл к окну и тут же отпрянул, потому что калипсо прижалась к стеклу с другой стороны. Скрипя и волнуясь всем тельцем, она продолжала вращение, скатываясь медленно вниз. Будто гипнотизируя, она монотонно вспыхивала сердцевиной и вибрировала колонкой, и Андрей чувствовал, что ещё немного, и он потеряет над собой контроль. Он напряг последнюю волю и отвернулся, но за спиной у себя обнаружил ещё более странного гостя – это была девушка, такая же розовая и полупрозрачная, как калипсо. Зависнув в сантиметрах над полом, она протягивала к нему тонкие руки и шептала что-то невнятное, но при этом пугающее до самых пяток. «Принеси. Принеси мне». Эти слова в её скороговорке он распознал отчётливо. И ещё, кажется, «Ляда ждёт»… Или «жжёт»? Непонятно.
В гараже заголосил петух. Андрей очнулся и обнаружил себя сидящим за столом. Он обернулся, чтобы убедиться, что всё это было лишь наваждением, и в ту же секунду его обдало водой, которая, как из ведра, пролилась откуда-то сверху и растеклась перед его ногами, размазывая по полу пыль и петушиный помёт. На улице рассветало.
***
Шиферная крыша сторожки была довольно пологой, и в комнате, под тем местом, где начинался её уклон, над письменным столом были сооружены полати. Там-то она слегка и протекала при сильном ливне. Кому-то из охранников, видимо, лень было заняться капитальным ремонтом, и он просто-напросто натянул под потолком кусок полиэтиленовой плёнки. В эту ночь воды на плёнку натекло много, и она, туго напузырившись, в один прекрасный момент просто сорвалась одной стороной с креплений и всё своё содержимое вылила на пол. Андрей нашёл в гараже длинную деревянную лестницу и забрался на крышу. Дыра, в которую заливал ливень, была не столь велика. Нужно было растопить немного битума и залить. И всех дел. Только, разумеется, не сейчас. Накормив Геру и петуха (для него нашлись в тумбочке кру́пы), Андрей спешил начать сборы, потому как время пролетит – не заметишь. Прежде всего нужно было определиться с тем, каким образом отсчитывать пятьсот метров от сторожки. Шагами мерить не получится – где-то земля твёрдая, где-то скакать по кочкам, а где вообще без болотоступов не обойтись. Может, оно, конечно, всё сложится и ровно, но надеяться на авось не хотелось: бегать ночью туда-сюда – дело дурацкое. Необходимо всё предусмотреть по максимуму. К примеру, найти крепкую бечёвку, отмерить нужные пятьсот метров и привязать одним концом к тому же крюку у двери, о который он вчера порвал куртку. Моток же взять с собой. Как бечёвка закончится, так и конец первой части. Воткнул крест – и обратно. Таким же макаром и от креста до креста, до самой ляды. Хорошо бы ещё знать, что это такое. Торквемада ничего толкового по этому поводу не сказал, даже направления, если не считать наобум нарисованных на клочке бумаги крестиков, не наметил. Только обмолвился, что по ходу движения всё само собой образуется. Да оно так и к лучшему. Где поставит третий крест, там и ляда.
Ни в сторожке, ни в гараже ничего похожего на бечёвку Андрей не нашёл. Пришлось идти в ангар, тем более что проверить исправность отлаженной автоматики тоже входило в его компетенцию. Все огоньки на пульте управления горели зелёным. Андрей ещё раз прошёлся вдоль оранжереи, рассматривая цветы. Кажется, их стало сегодня больше. Одинокая калипсо заставила внутренне содрогнуться. Теперь она не представлялась такой милой. Даже показалось, что шевельнула своими лепестками. Насмотревшись и нанюхавшись вдоволь, Андрей обнаружил в дальнем углу на стеллаже то, что нужно. Это была катушка полипропиленового шпагата. На бобине было написано: шпагат полипропиленовый, 550 м, 2200 текс, вес 1,21 кг. Самое оно. Даже на пятьдесят метров больше, чем нужно. И не тяжёлая. Крепость на разрыв не имела значения, да и не понимал Андрей ничего в тексах.
Хорошо пообедав, он занялся рюкзаком. Нужно было взять с собой болотоступы, сапёрную лопатку, налобный фонарь (нашёл вместе со шпагатом в теплице), запасной аккумулятор к нему, спички, раскладную пилу и охотничий нож. К рюкзаку он приладил бобину, так чтобы она могла без усилий крутиться. Руки должны быть свободны, потому как крест тащить придётся на плече, время от времени делая остановки для передышки. Сборы выглядели, как подготовка к серьёзному бою. Андрею даже представились кадры из фильмов, где герой застёгивает на молнии и липучки всевозможное своё вооружение. Кадры мельтешат, сменяя друг друга, звучит эпичная музыка. Однако, представив в последнем кадре, как пристёгивает к ногам болотоступы, Андрей рассмеялся. Он было подумал, что можно отмерить эти пятьсот метров прямо сейчас, днём, а ночью просто идти по шпагату к намеченному таким образом пункту, но мысль эту отбросил, потому как идти по маршруту интуитивно, как предполагал Александрыч, можно было, судя по всему, только ночью. Вдруг при луне возникнет необходимость сменить направление, – что тогда делать со шпагатом? Дурь, конечно. Но ночью разматывать нить не настолько сложнее, чтобы так рисковать, пытаясь перехитрить самого себя. К тому же сегодняшний сон в розовых тонах очень уж походил на правду. Сборы были окончены только к шести вечера. За то время, пока они шли, Гера и петух сумели подружиться и носились по двору, гоняя друг друга. Одним переживанием меньше – теперь птицу не нужно никуда прятать. Осталось дождаться, когда взойдёт луна. А взойдёт она… Взойдёт… Приблизительно в двадцать два сорок, если судить по вчерашнему дню.
Уже не терпелось выдвинуться в путь. Боялся не успеть, а получилось наоборот. Как говорится, ждать и догонять – нет хуже. Андрей вернулся в сторожку, достал блокнот пропавшего охранника и снова попытался читать:
«5 мая.
Три дня не мог ничего писать. Психически почти сломлен от навалившихся на это треклятое место несчастий. Недовольство Бориса приездом дочери П. А. теперь мне вполне понятно. Словно он предчувствовал беду. П. А. приехал с тремя своими товарищами, среди которых и известный всем Инженер, некогда наладивший на станции всё необходимое для её работы оборудование. Это помимо дочери. Прихватив Бориса, вся эта компания из пяти человек удалилась третьего вечером на Круглое. Утром четвёртого они благополучно вернулись, усталые и довольные. Дочь была с отцом, это я помню. До обеда они слонялись по территории без видимых целей, изредка заходя в теплицу. Представляю, как бесился Борис от постоянно открывающейся и закрывающейся двери. Его лабораторные орхидеи очень чувствительны к перепадам влаги и температуры; чувствительны к ним и грибы, без симбиоза с которыми многие из цветов вообще существовать не могут. Для того и был Инженером приспособлен к болотоходу ковш – орхидеи в болотах вынимали прямо с толщей земли и в таком виде доставляли к ангару. Инженеру, кстати, идею про метан я поведал, но он посмотрел на меня так, словно я предложил ему отправиться на луну на болотоходе. Неприятная получилась сцена. В общем, между всеми этими хаотичными людскими передвижениями никто и не заметил до самого ужина, что Настя куда-то исчезла. П. А. носился как угорелый, всех расспрашивал, особенно злился на меня, что не могу я сказать ничего толком о том, когда и где в последний раз видел его дочь. Если бы видел, то наверняка запомнил бы, потому что она у него симпатичная, трудно не заметить. Ходили опять