- Ни что ещё не отвалилось. Ты прямо сейчас мог бы хотя бы подвигаться.
- Где тут, блин, двигаться? – обозлился я снова на свой внутренний голос, проглатывая последний блин и запивая его вторым стаканом компота.
- А в спортзал сходи. Физрук вывел класс на каток.
- Ну, да… Я видел. Отбирает в команду для «Золотой шайбы». А урок?
- Зайдёшь потом в медпункт и скажешь, что голова кружится и про позавчерашний случай расскажешь.
- Логично. Хорошо врёшь.
- Чья школа?
- Ну, да, хе-хе…
Я отнёс посуду и вышел из столовой, которая находилась как раз напротив спортзала. Ещё раз прикинув все за и против, я шагнул в его сторону и прозвучал звонок на урок. Зал был открыт почти всегда. Физрук прятал лёгкий инвентарь у себя в кабинете и позволял факультативу ОФП вечером играть в волейбол.
Сейчас в спортзале я увидел давешнюю троицу, что приставала ко мне в столовой. Сердце ёкнуло, однако я как-то вдруг собрался и серьёзным тоном сказал:
- Увидел, что вы сюда пошли и подумал, что на улице будет не очень удобно «поговорить», а тут – как раз.
Сказать, что в зале взорвалась бомба, не сказать ничего. Все трое мальчишек стояли раскрыв рты довольно долго. А у Петрачука пасть была огромной, как у морского дракона. И такой же зубастой. Рыба такая есть…
- Ох*еть, - сказал Петрачук. – Макар, он нас не боится!
- Хм! А чего нас бояться, - сказал Макар и скинул пиджак.
Некоторые десятиклассники, родители которые могли себе позволить пошить сыну костюм, ходили в цивильных костюмах. Славка был, э-э-э…
- Мажором, - подсказал внутренний голос.
- Да, пофиг, - сказал я мысленно и положил на скамью папку, заменяющую мне портфель.
Почему-то я успокоился и, приблизившись к окрашенной зелёным цветом стенке, развернулся и шагнул от неё на пару шагов.
- Ишь ты, грамотный, что ли? – сказал Третий, ни имени которого, ни фамилии я не знал.
Он был повыше Макарова, который был даже ниже меня, но ниже Птрачука. Тот был ростом под два метра.
- Ты почему себя плохо ведёшь на уроках математики? - вдруг озадачил меня вопросом Макаров.
- Кто сказал? – спросил я, разминая ступни ног челноком, и делая скрутки телом, держа перед собой кулаки.
- Не важно. Боксёр, что ли? Аркан сказал, что, вроде, – самбист.
- Бузин, что ли? Он не знает. Мы ж с погранцами тренируемся. Так что… Хе-хе… Не удивляйтесь, если, кхе, удивлю.
- Меня удивить трудно, - сказал Макаров. – Но попробуй. Люблю удивляться.
Он шагнул в мою сторону и тоже сделал несколько скруток телом и выпадов верхней частью корпуса. Я, не долго думая, чуть сблизился и ткнул его носком ботинка под левую коленную чашечку с внешней стороны. Этот удар мы отрабатывали с Валеркой Колотом на самбо, когда не видел тренер. Колот, как я уже говорил, грезил каратэ.
- Ой, бл*ть, - взвыл Макаров, хватаясь за колено.
- Минус один, - сказал я.
- Тебе пи*дец, - простонал Славка, поднимая на меня злобный взгляд, и обратился к подельникам. – Он мне ногу, кажется, сломал.
- Ну, су*а, - вскричал Петрачук и кинулся на меня, посылая серию чередующихся по направлению ударов.
Первой шла прямая двойка левой рукой, потом удар правой, потом, апперкот левой и боковой правой, который пришёлся в стену, так как я убрал от него голову в последний момент. У меня была сильная, гибкая, накачанная «мостами» шея. И ею я всегда ловко уходил от ударов, практически не двигая телом.
- Увау! – взвыл Петрачук. Он бил хук от души, полностью уверенный, что бьёт мне в голову и рассчитывая на двойной удар моей головы об кулак и об стену. Однако, моя голова, а вслед за ней и тело, скользнуло вдоль стены и шагнуло к раскрывшему рот «третьему» участнику марлезонского балета. Он не успел вскинуть руки и получил очень быструю тройку в челюсть. Я мысленно сказал спасибо отцу, который мучил меня «боксом», буквально ремнём заставляя меня надевать перчатки и с ним боксировать.
- Спасибо матери с отцом, - процитировал я песню Высоцкого. – Я вышел ростом и лицом…
Шагнув к присевшему на физкультурную скамью Макарову, я спросил:
- Поговорим?
- Удивил, - буркнул тот. – Ты быстрый, как ртуть. Но всё равно ты от меня получишь.
- Может быть, но что это изменит? Что изменится в этой жизни?
- Чего? – не понял меня Макаров.
- Я на математике веду себя нормально. А то что Давыдовна сама накосячила, перепутав темы, то я тут причём?
- Как перепутала темы? – нахмурился Макаров.
- А так! Три дня назад подняла меня и потребовала рассказать про производные, а мы, между прочим, их ещё не проходили. А ты знаешь, её… Попробуй ей не ответь. Вот я и начал крутить – вертеть. Я обычно читаю учебник немного вперёд. Кое что рассказал. А она возьми и задай следующую за производными тему, а мы ещё два параграфа до производных не прошли. Вот и запуталось всё. А я то тут причём? Ты не думай… Хочешь драться – хоть каждый день.. Но я за справедливость. Ты же тоже за справедливость?
Я почувствовал, как Макаров «поплыл». Сломил я в нём уверенность в том, что я виновник всех бед его «любимой учительницы».
- Ладно, - буркнул он. – Разберёмся. Зазря бить не будем.
Я посмотрел на него скептически.
- И не думай, что ты такой неуязвимый. Я порву тебя, как промокашку, - ответил на мой взгляд Макаров.
- Я Слава и не по коленям могу бить ногами. Вот прямо сейчас в репу с ноги словить хочешь?
За эту неделю я удивительным образом неплохо растянулся, потому, что тянулся с утра и до вечера: и на зарядке, и в школе, отходя в сторонку, и снова дома, и на самбо. Причём, я стал использовать незнакомые мне комбинации в положениях ног.
- Я сейчас не готов, - буркнул Макаров. - Ты мне колено выбил. Распухло…
- И ещё раз выбью. Да так, что о боксе придётся забыть. Ты ведь тоже Слава не Илья Муромец. На силу всегда найдётся другая сила. И, заметь, не я тебе угрожал расправой, а вы мне. Даже не ты один. Это нормально?
- Нормально! – буркнул он. – Посмотрим ещё.
- Посмотрим, - пожал плечами, я оглядывая на очухавшихся Петрачука и третьего. – Всё. Я пошёл.
- Хорошо поговорили. Мне понравилось, - подумал я.
- Не зазнавайся, - сказал внутренний голос. – И не расслабляйся.
Глава 10
- Та-а-а-к, - думал я, поднимаясь к медицинскому кабинету. – Принцип восстановления навыков, если ими заниматься, работает. – Ногами я махал на максимум до уровня пояса, и удары проявились. Этот удар ногой называется маваси. И я, действительно мог бы зарядить сидящему на скамье Макарову в голову. Но не выше. Хотя… Зачем выше?
- А чтобы было! – ответил мне внутренний голос. – Случаи бывают разные. По стоячему можно и влупить. Особенно, когда ещё двое трое.
- Согласен, - сказал я и услышав на мой стук :»войдите», вошёл к медику.
- Здрасьте. Меня с урока отправили к вам. Меня тошнит и голова кружится, а два дня назад тоже такое было.
- Ел что в столовой? – спросила медичка.
- Сегодня блины и компот.
- Это не то. А дома утром?
- Яичницу и кашу пшеничную.
- Белок? Может быть? Раздевайся по пояс. Послушаю тебя.
Я разделся. Меня потыкали холодным стетоскопом.
- Шумов нет. В лёгких и бронхах чисто. Ты потный какой-то.
- Бегали на перемене.
- После столовой. Конечно будет тошнить, если после обеда бегать. Даже после блинов и компота. А компот не кислый был? Да нет, сама пила. Хороший компот.
- Хороший компот. У них не остаётся компотов.
- Всё равно. Нельзя бегать после еды. Вроде, взрослый парень. Температуру померяй.
Она сунула мне градусник. Я померил.
- Тридцать шесть и шесть. Нормальное у тебя здоровье. Урок, наверное, не выучил?
- Да, что там учить-то по астрономии. Планетарная система. Что её знать-то?
- Вот и беги на урок, - улыбнулась медичка ещё пятнадцать минут есть.
И я побежал. На урок, который вёл учитель физики, пустили без проблем, даже не спросив, где я был.
Зато одноклассники встретили меня удивлёнными лицами.
- Слушай, - сказал Швед. – А мы думали, ты в медпункте.
- Я и правда был в медпункте. Что-то голова закружилась. Как позавчера.
- А не от того, что тебе по кумполу настучали? – спросил сзади Лисицын, наклоняясь к моей спине.
- По кумполу? Кто мне должен был настучать по кумполу? – удивился я.
- Ну, тебя же Макаров в спортзал позвал.
- Макаров меня? – удивился я. – А-а-а…
Я понял, что объясняться бессмысленно.
- Ну и поговорили. Нормально всё. Мирно обошлось. Я убедил их, что претензии ко мне не обоснованы.
- Чо-о-о… - спросил Балдин. – Какие?
Я почему-то терпеть не мог этого «чо». Меня мама всё время поправляла с детства.
- Обычные, Саша. Не обоснованные. Не было у них оснований ко мне подходить с претензиями.
- А им основания и не нужны, обычно, - сказала Наташка Терновая, оборачиваясь и внимательно разглядывая меня. – Макаров в соседнем доме живёт. Они постоянно к кому-нибудь задираются. Он боксёр.
- Их же трое было. Гребенников сказал. Он всё видел.
Я посмотрел на Валерку, сидящего на другом конце класса в ряду у стены. Он посмотрел на меня. Серьёзно посмотрел. С интересом. Внимательно присматриваясь к моему лицу, но не находя так желанных для него следов.
- Да не… Нормальные ребята.
- Валерка сказал, что ты в столовой одному в руку ногой ударил, - сказал Костик.
- Ой, да хватит уже. Сейчас физик нам выдаст.
Но физик лишь внимательно с прищуром посмотрел на меня, спокойным взглядом обещая несладкую жизнь в дальнейшем.
Дома я под надзором внутреннего голоса постоял и подвигался в сойках. В каратэ движения можно отрабатывать на полутора квадратных метрах, переходя из, допустим, хейко дачи[1] в разные стойки. Несколько раз пройдя круг из всех возможных стоек, которые мне подсказывал внутренний голос, я понял смысл этого упражнения.
Я вдруг представил себя окруженным со всех сторон противниками, когда свободно передвигаться просто не возможно. Вот и на