- И зачем это?
- Куратор тебя «качает», а мы его прокачаем. Он, то откуда взял, что Павел Анатольевич тебя знает? Мне нужно определиться, тот ли это Судоплатов, о ком я думаю.
- Что это значит, «тот»? – удивился я. – А какой он ещё может быть? Если ты про него в энциклопедии найти просишь?
- Вот и прочитаешь, что про него написано в энциклопедии. Мало ли?
- Думаешь, не в тот мир попал? – хмыкнул я.
- То, что не в свой, это ежу понятно, но дело не в этом. Я так и не понял насколько он другой, этот мир, был в прошлом? Может тут и людей, затеявших перестройку нет…
- А нам не пофиг? – спросил я.
Меня и прошлое, и будущее откровенно не интересовали. Прошлое уже свершилось, а на будущее я повлиять не могу. Чего дёргаться? Человек подстраивается под изменяющееся настоящее и на будущее почти не влияет. Хотя… То, что я знал о Павле Судоплатове, на будущее точно повлияло. Но меня такая жизнь не прельщала.
- Не хочу я со Светланой встречаться, - скривился я. – Это же что-то говорить надо…
- Что там говорить?! – возмутился «предок». – Постучался, попросил прочитать заметку про Судоплатова, для реферата надо, и ушёл, дескать – торопишься. Всё. Делов – то…
- Делов-то? – передразнил я «предка». – Всё тебе просто…
- Конечно, - всё просто, если не городить. Это ты уже нагородил в своей дурной голове, а ещё ничего нет. Она тебя не видит, ты её не видишь.
- Я прогнозирую её поведение, - буркнул я.
- Дурь! Как ты можешь прогнозировать поведение человека, которого не знаешь? Тем более – женщины. Она сама не знает, что будет делать через секунду. Короче… Задача – срочно прочитать про Судоплатова.
- Ты, это… Ты, что это раскомандовался?!
Я был возмущён «наглостью» своего «внутреннего голоса».
- Это очень важно, Миша, - очень спокойно и серьёзно сказал «предок». – Это – жизненно важно. И в первую очередь для тебя.
- Для тебя, для тебя… Почему-то я боюсь её, - сознался я.
- Т-ю-ю-ю… С чего вдруг? – удивился предок.
- Она смотрит как-то… Слишком внимательно.
- Хе-хе… Открою тебе маленькую тайну. У неё садится зрение, но она никому об этом не говорит. Даже родителям… И категорически запрещает себе щуриться. Волевая девчонка, между прочем.
- Тебе точно хочется, чтобы мы подружились, - высказал предположение я.
- Нисколько. Я уже, хе-хе, «дружил» с, хе-хе, девочками. И не раз. Ничего нового мне в них не откроется.
- Вот-вот, - насупился я. – Чувствую, что и я стариком становлюсь. Всё испытавшим.
- Я, Мишка, не старик…
- Всё! Сейчас снова начнёшь про то, как космические корабли бороздят просторы вселенной. Не хочу слышать! Одеваюсь и иду прямо сейчас. Раз так надо.
Я переоделся в «спортивку» - решил заодно пробежать кросс – и вышел на улицу.
Май заканчивался. Стояла солнечная погода и некоторые даже загорали в скальных расщелинах, куда не задувал весенний ветерок. Как мой отец, например. Тот всегда ходил загорелым, начиная «это дело» как раз-таки с середины мая.
Решив усложнить маршрут, я побежал не по асфальту, а прямо через склон сопки по каменистой тропе. Так путь к дому Светланы был короче. И правильно сделал, что не побежал вокруг, потому, что подбегая к дому Чарусовых, я увидел Светлану, выходящую из подъезда.
- О! Привет, - сказал я.
- О! Привет! – удивлённо поздоровалась она. – Ты что тут пробежкой занимаешься? Мимо моего дома?
Она усмехнулась и поправила волосы.
- Не-е-е… отдуваясь, произнёс я. – Реферат не сделал по истории к девятому мая. Нужно в энциклопедию глянуть одним глазком. Дату рождения одного человека. Позволишь?
Светлана удивлённо вскинула брови и пристально посмотрела на меня. Потом чему-то улыбнулась и сказала:
- Пошли.
- Ты куда-то собралась? Не сильно торопишься? Я одним глазком… - быстро-быстро проговорил я.
- Я к маме. Она просила зайти к ней на работу. Ей какие-то вещи принесли для меня. Померить нужно.
- Хм! На работе померить! Она у тебя начальник что-ли?
- Она у меня директор кинотеатра «Владивосток», - сказала она и посмотрела на меня, ожидая соответствующую реакцию, типа: «Да?! Что ты говоришь?! Ух ты!
Директор кинотеатра - это было круто. Но я знал, где и кем работают её родители.
- Да? Директор кинотеатра – это круто, - проговорил я. – Удобно иметь такую маму. На все новые фильмы ходишь, подружек водишь…
- Да, - она вызывающе вскинула подбородок. – И друзей.
- Хм! Есть, кого водить? – усмехнулся я. – Не маленькая?
- Ты, слишком взрослый! - буркнула она. – Иди, ищи свою энциклопедию. Они так и стоят стопками неразложенные. Папа в рейс ушёл, а полку так и не доделал. Он вон там, видишь, над окном зашил фанерой, а сейчас шпаклюет, затирает… Покрасить не успел. Вызвали из отпуска. Заболел у них кто-то…
Полка, которую рассказывала Светлана, была над окном родительской спальни, в которой стояла аккуратно застеленная кровать и шифонер. У нас за счёт ниши спальня была просторнее. А у них просторней был зал. Хотя… Или дом у них уже? Комнаты казались меньше. Или это из-за лежавших на полу ковров?
Энциклопедии стояли высокими башнями-близнецами… О! Откуда это? А-а-а… Америка… Ну-ну… Нашёл том на «су», вытащил, нашёл страницу, прочитал, положил на место, сверху поставил снятую книжную «полустопку».
- Всё? – удивилась Светлана. – И переписывать не будешь?
- Запомнил, - пожал плечами я. – У меня такая особенность памяти.
- Врёшь! – сказала она, но глаза её расширились в ожидании подтверждения чуда.
- Павел Анатольевич Судоплатов, родился двадцать девятого июня тысяча девятьсот седьмого года в городе Мелитополе, Таврической губернии - сотрудник советских спецслужб, разведчик.
- Всё? – удивилась она.
- Всё, - сказал я.
- Ха! – хохотнула она. - Такое и я могу запомнить!
Светлана разулыбалась.
- Ни сколько не сомневаюсь, - улыбнулся я. – Пошли.
- А хочешь чаю? – вдруг спросила девчонка.
Чай, как я «помнил», был в их доме, на-вроде культа. Чай предлагали всегда и всем. И чай у них был не простой магазинный «грузинский». Видимо, отец привозил.
- Светочка, я бы с удовольствием, но у меня режим. Профессор прописал. Я сейчас на пробежке. Кружок по Добровольского дам, потом до Энерготехникума и домой уроки делать.
- Ха! – удивилась девчонка. – Ты же отличник! Всё запоминаешь! Зачем тебе уроки делать?
- А ты откуда знаешь? – спросил я, заинтересовавшись источником утечки информации.
Светлана вдруг покраснела.
- И не думай ничего такого! – резко бросила она. – Просто сказали девчонки. В музыкалке со мной две девочки из вашей школы занимаются. И тоже на аккордеоне… Вот и сказали. Они между собой разговаривали о тебе, что ты каких-то негров рисуешь на стенде, вот я и спросила.
- Да, ладно-ладно! Верю! – замахал я на неё руками, словно гася пожар, разгоравшийся на её щеках.
Светлана глянула на себя в зеркало, охнула...
- Дурак! – сказала она.
- Чёй-то? – спросил я, продолжая улыбаться.
- А просто! – сказала она и распахнула дверь. – Вымётывайся!
Первой она всё-таки вышла сама и закрыв дверь пошла вслед за мной. Убегать я не торопился, посчитав сие неприличным.
Вышли из подъезда и Саветлана, повернувшись ко мне вдруг выпалила, чтовно долго держала в себе фразу:
- Хочешь в кино сходить?
- Когда? – удивился я.
- Сегодня. Там какой-то американский фильм показывают. Премьера. Билетов нет, и не будет.
Моё лицо, видимо дрогнуло в недовольной гримассе, потому что Светлана снова покраснела.
- Ну, не хочешь и не надо, - тихо сказала она. – Всё! Пока!
- Стой-стой!, - остановил я её. – Фильм-то какой?
- Что-то про бандитов. Какой-то «Бандит Смоки», что-ли...
В моей памяти такого фильма не было.
- А пошли! – неожиданно для самого себя сказал я. – Во сколько фильм.
- Фильм в семь тридцать. Приходи к кинотеатру. Там скажешь на входе, что к Надежде Евгеньевне. Тебя проводят.
- Понятно! Замётано! Ну, пока!
- Не запряг пока, - буркнула девочка бросив на меня настороженный взгляд.
- О! Твоё «пока» обнадёживает! – рассмеялся я.
- Дурак! Там, после «не запряг», не запятая, а восклицательный знак.
- Казнить нельзя, ха-ха-ха… Побежал.
Я стоял, пританцовывая, разгоняясь.
- Бегун! На танцы не ходишь?
- Зачем? – удивился я.
- Я хожу. На бальные. Ладно, беги, - разрешила она и я побежал.
Радостно так побежал. И с чего бы, казалось, радость это взялась? А вот надо же… Что-то во мне всё-таки вызывала эта девочка. Какие-то струны души… Она вела себя так, словно знала себе цену. Причём, не высокомерно, а как-то по-простому, но очень достойно. Чем-то в этом она походила на Любашу… Но они были такие разные!
Люба – высокая и стройная, Света стройная, но не высокая. Люба – шатенка, Света – русая блондинка. Люба – полностью сформированная девушка с прекрасными формами, Света – копия Любы в миниатюре. И у обеих шикарные, длинные почти до пояса косы.
- Вот бы их вместе нарисовать, - подумал я. – Обнажёнными…
- Хе-хе-хе… С тебя станется. Даже и не вздумай голых баб рисовать! Развратник!
- Сам такой! – огрызнулся я. – Что хочу, то и рисую.
- Рано, Миша! Рано! Не поймут-с! И в первую очередь родители.
- А я маленькую-маленькую миниатюру, которую и только в микроскоп и разглядишь.
- И как ты её без микроскопа нарисуешь? Не ерунди!
- Что не ерунди?
Я шлёпал кедами по ровному асфальту.
- В том году срисовал из энциклопедии «Данаю», и что? Кого-то это возмутило?
- Это, Миша, известная картина. А то, о чём задумался ты – натуральная порнография.
- Эротика, - поправил я.
- Нет в СССР эротики, Миша! Это тебе известная субстанция на мозги давит. И это не моча, Миша, ха-ха.
«Предок» изголялся надо мной.
- Отвали!
Вот интересно, эмоций и чувств у моего «предка», как он говорит, у него нет, а издевается он, ну, как живой человек. Он говорит, что моими чувствами, но неужели я такая «язва»?