— Тогда мы войдем громко, лейтенант, — успокоил парня Яшин.
Шурик догадался: Яшину приятнее входить «громко», чем в открытые ворота. Сержант-контрактник был создан не для скучной жизни. Ждан это еще в Моздоке заметил.
Группа, рассыпавшись в цепь, приближалась к крепости. Сердце Шурика бешено колотилось. Вот он, первый бой! Он прислушивался к себе, пытаясь понять, готов ли к нему. Вообще, странно и несправедливо будет, если его сейчас убьют. Так не бывает. Первый бой, и убьют. Это неправильно.
Крепость становилась все больше и больше, будто росла на глазах. До сих пор не прозвучало ни единого выстрела. Ждан смотрел на Стольникова и пытался разгадать — начнется стрельба или нет. Хотелось, чтобы не началась. И его желание исполнилось. Когда до крепостных ворот оставалось чуть больше ста шагов, на ее стене появился, освещенный факелом, человек.
— Штурман! — радостно прокричал Стольников и рассмеялся.
Шурик не вполне понимал, чем вызвана эта радость, тем более ему не было понятно в этой ситуации, что такое «штурман». «Вероятно, это прозвище», — подумал Ждан и стал замечать, что радость командира повлияла на сердце. Оно стало не так бешено колотиться. Бойцы заметно расслабились, но Стольников не велел приближаться. Велев группе залечь, он подошел к воротам и уже оттуда, переговорив с человеком на стене, негромко свистнул.
Ждану, да и другим, с кем Стольников вошел в лабиринт этим днем, не суждено было знать о дружеской связи, существовавшей между капитаном и штурманом.
Неделю назад вертолет, на котором группа капитана следовала к Ведено, был сбит с земли бандой Алхоева. Пловцов был единственным из членов экипажа, кто выжил, и, как часто бывает на войне, этой недели хватило, чтобы Пловцов стал для Стольникова одним из самых близких людей. Тогда, выбравшись из горящей «вертушки» и отстреливаясь от чехов, Саша посматривал на «летуна» и размышлял, не станет ли он для группы обузой. Но штурман выдержал экзамен на прочность. И сейчас, видя Олега, Стольников готов был поклясться, что отправился бы с этим человеком на задание, как и с любым из своего разведвзвода.
Когда боевики осадили город-крепость, Пловцов решил не покидать его, а остаться. Но не свою жизнь он спасал и не делал передышку для отдыха. Олег оставался в крепости, чтобы найти в ней человека, поддерживающего постоянную связь с бандой Алхоева. Пока информатор в городе, полевой командир знает обо всем, что в нем происходит. И Олег, рискуя жизнью, остался. Но Стольников еще не знал об этом, и радость встречи с Пловцовым для него была лишь предвкушением встречи с бойцами. Саша не мог предполагать, что отделения, с которым он впервые вошел в Эту Чечню, в крепости уже нет…
И сейчас, подходя к воротам и подавая знак, капитан не мог не выдать радости от предстоящей встречи.
Ворота со скрипом распахнулись, группа вошла в город. Несмотря на поздний час, Стольникова и его людей встречала огромная толпа. Мужчины, женщины и даже дети топтались на огромной площади близ ворот, и капитан с удивлением вглядывался в их лица. Еще трое суток назад, словно заколдованные, горожане теснились у стен, рассматривали разведчиков напряженно и с беспокойством. Сейчас же, глядя на них, Стольников не мог не заметить перемен. Это были обычные люди, с радостью и гостеприимством встречающие гостей. Саша поймал себя на мысли, что вдруг стал различать в толпе женщин и даже находить, что многие из них привлекательны. Но решил с этой мыслью пока расстаться.
— Ну, привет, старик! — проговорил он и обнял Пловцова.
— Вижу, батенька, эти дни дались вам с трудом, — рассматривая ссадины на лице капитана, заметил Пловцов. — Как там? Погода шепчет?
— Там так же, как здесь, море подонков, и ходить лучше всего в бронежилете. Где боевики?
— Они вышли из города.
— Что значит — вышли из города?
— Это значит, что в городе были боевики.
— Это я понял. Я не понял, как они тут оказались. Они что, штурмовали стены? — Стольников вдруг напрягся. — Люди живы?!
— Да-да, живы, Саша, успокойся… Как такового боя не было, предусмотрительность и наши активные действия выравняли ситуацию…
— Прекрати разговаривать со мной заумными речами! Что случилось?
— Боевики вошли через западные ворота…
— Какие западные ворота?
— Вот видишь, для тебя это тоже новость… — Пловцов помялся. — Послушай, Саша, мне нужно многое тебе рассказать.
— Это я уже понял!
— Я остался, чтобы разыскать радиста из местных. Мерзавец посылал из города сигналы Алхоеву…
— Остался? — капитан вырывал из контекста сигнальные слова, пытаясь прояснить ситуацию. — Откуда среди горожан радист? — нахмурился Саша. Он уже ничего не понимал, а Пловцов не торопился объяснять.
Стоять посреди площади и задавать вопросы было глупо, Стольников, тряхнув штурмана за рукав, повел его к зданию администрации. Следом, с удивлением посматривая по сторонам, двинулись бойцы. Они выглядели, как деревенские, впервые посетившие зоопарк.
— Многих здесь перебили, разыскивая меня и Маслова. Но не получилось. Они ушли, командир.
Это была хорошая новость. Но главной Стольников еще не слышал.
— Я хочу переговорить с Мамаевым, — сказал Саша, уверенной поступью шагая сквозь толпу. — Со мной человек, разбирающийся в электронике, и куча батарей. Нужно попытаться наладить связь с бригадой.
— Ты не сможешь поговорить с Мамаевым, Саша.
— Что?.. — Стольников резко остановился.
— Нет-нет, он жив… — поторопился объяснить Пловцов. — Надеюсь, что жив.
Бойцы окружили место, где проходил разговор, а Шурик протиснулся поближе к Стольникову. Как-то неприлично стоять за спинами солдат, когда офицеры беседуют.
— Саша, группа ушла из крепости.
Стольников сделал несколько жевательных движений и посмотрел на Пловцова. Капитан сейчас плохо соображал. Первое известие показалось ему странным, второе ввело в ступор.
— Еще раз, — попросил он.
— Группа ушла из крепости.
— Разве я не приказывал дожидаться меня за этими стенами?
К ним приблизились несколько мужчин, одетых по местным обычаям в домотканые рубашки и брюки. Ждан с интересом рассматривал на их ногах мокасины из кожи какого-то животного.
— Господин офицер, — обратился один из них, — ваши люди ушли на Полярную звезду.
— Пловцов, почему эти люди отвечают за тебя?
— Они имеют на это право, — отозвался штурман.
— В самом деле? — насмешливо проговорил Саша.
— Эти люди спасли нас. Если бы не они, ты видел бы сейчас наши могилы. Если бы только было, что хоронить.
— Допустим, — согласился Стольников. — Допустим, что я им доверяю. Тогда мне нужен переводчик. Ты, вижу, уже вполне освоился здесь. Поэтому переведи, что сказал этот человек, — и Стольников, глядя на Пловцова, показал на одного из мужчин.
— На севере есть завод, он принадлежит Алхоеву.
— Так.
— Группа ушла туда.
— Значит, чтобы спастись от боевиков Алхоева, группа ушла на какой-то, мать его, завод Алхоева? Ты поправь меня, когда я начну нести ахинею.
— Капитан, может, пройдем внутрь, и я все расскажу?
— Да! Это то, что сейчас нужно! — Стольников посмотрел на мужчин. — И вы тоже следуйте за мной.
Через час Стольников знал все. Как ни странно звучало, группа во главе с прапорщиком Жулиным ушла на завод Алхоева, чтобы спастись от полевого командира.
— Здесь нет укрытий, Саша. Не разбивать же лагерь в «зеленке»? Чехи перебьют всех за минуту!
— Согласен. Кто с Масловым?
— Местный врач. Маслов не пришел в себя, но состояние стабилизировалось.
Саша закурил и прошелся по комнате, вдоль стен которой сидели бойцы. Все вошли на второй этаж администрации, было решено переждать ночь там. Горожане несли еду, воду, и многие понимающие — даже бражку, но к еде никто из разведчиков не притрагивался. Лишь Шурик, позабывший в бригаде фляжку, подтянул к себе кувшин с ледяной колодезной водой и с ним не расставался.
— Расскажи, что было, когда ты вышел из лабиринта? — попросил Пловцов.
— Костычев и Мякишев поместили меня в госпиталь Ханкалы под присмотр своих сотрудников.
— Костычев и Мякишев, это?..
— Первый заместитель начальника Управления ФСБ по Северному Кавказу, второй — его подчиненный.
— Но зачем они тебя туда поместили?
— Чтобы выяснить подробности исчезновения разведывательного отделения. Вот зачем. Я был не настолько плох, чтобы занимать чужую палату.
— Все так серьезно? — глядя исподлобья, справился штурман.
— Управление считает меня предателем и подозревает в сумасшествии, так как я рассказываю истории, вызывающие сомнение в здравости моего рассудка.
— Их сюда надо!
— Нет уж, не надо их сюда, — не принимая шутки, возразил Саша. — Я бежал из госпиталя. Командир бригады генерал Зубов мне поверил. Если бы не он, я бы уже давно занимал не палату госпиталя, а камеру в СИЗО. Но насчет предателя «конторские» абсолютно правы. Нюх у них на это дело работает, как надо. К этому бы нюху да еще и мозги толковые. Унюхать унюхали, а где именно — непонятно. Искать надо. А зачем искать? Если есть я, на которого можно все повесить?..
— А ты знаешь, кто из офицеров бригады работает на Алхоева?
— Думаю, знаю. Это он организовывал для моей ликвидации проникновение банды боевиков на территорию бригады. А я кто?
— Капитан-разведчик вроде, — не понимая, проговорил Пловцов.
— Это во-вторых. А во-первых, для Алхоева я единственный пока свидетель существования Другой Чечни. Чтобы сорвать планы Алхоева, генерал Зубов и вызвал из Коломны этого парня, — Саша кивнул в сторону Ждана. — Знакомься, специалист по компьютерным технологиям. Он создал копию навигатора, а Зубов с начальником штаба спровоцировал ситуацию, при которой предатель должен себя выдать.
— И что, сработало?
— Есников.
— Подожди, — нахмурился штурман. — Это же вроде заместитель начальника штаба вашей бригады, нет?..
— Так точно. Это именно он способствовал проникновению группы боевиков в часть, после чего похитил дубликат навигатора, полагая, что он единственный, и встретился с Алхоевым.