— Мы пройдемся или возьмем такси. Спасибо вам, мисс Анстратер. Мне кажется, вы должны быть сейчас рядом с отцом. Если он спросит, то без колебаний расскажите ему о нашем обмане.
Когда мы отошли от дома подальше, я начал заводиться.
— Понс, это невероятно. Трудно поверить, что человек с убеждениями Анстратера может иметь столь глубокие сомнения в себе и думать о возможности убийств в такой фантастической манере.
— Вы же врач, Паркер. Как вы можете отрицать вероятность сомнамбулистического поступка?
— Да, такие вещи случаются, — с трудом согласился я. — Но всем известно, что ни один человек во сне не совершал действий, которые противоречили бы его природе и убеждениям.
— Я недостаточно знаком с истинной природой мистера Анстратера, — сухо отозвался Понс.
Он больше не сказал ни слова, пока мы не пришли к доктору Эллану Киртону.
Следователь оказался маленьким весельчаком, с румянцем розового цвета, белокурыми волосами и болтливым языком.
— Вот уж не ожидал увидеть в Россе самого мистера Солара Понса, — говорил он, торопливо вводя нас в дом.
— Сюда меня позвало небольшое дело, доктор, — объяснил Понс. — Я интересуюсь Перси Диксоном.
— О, это был настоящий негодяй.
— Он умер естественной смертью?
— Да. Мы определили сердечный приступ.
— И ни намека на насилие?
— Никаких следов, кроме тех, которые можно было ожидать.
— А что можно было ожидать, мистер Киртон?
— Вы же знаете, мистер Понс, он находился в госпитале день или два, и, естественно, ему делали подкожную инъекцию.
— Только одну?
— Да, одну.
— И думаю, вы взяли для следствия лечебную карту?
Доктор улыбнулся.
— Она у меня здесь, мистер Понс. Хотите посмотреть?
— Если можно.
Мистер Киртон вскочил с кресла, вбежал в другую комнату и вернулся с документами. Прищурив один глаз, Понс долго изучал их.
— Гм-м! Давление крови 178 на 101. Довольно высокое.
— Да, — согласился Киртон. — Но оно соответствовало ситуации. Его нашли без сознания на улице. Скорее всего, кто-то подумал, что ему внезапно стало плохо.
Следователь тихо рассмеялся.
— Пульс сорок восемь. Низкий. Дыхание затруднено. Применялись лед и кислородная подушка.
— Он был пьян, мистер Понс. Я вам говорил, этот был негодяй из негодяев. Нет ничего странного, что его сердце отказало.
Понс протянул карту мне. Это был стандартный документ для каждого, кто поступал в госпиталь без сознания, с затрудненным дыханием, нечетким пульсом и повышенным давлением.
— А это вы вели следствие по делу Хестер Спринг? — вдруг спросил Понс.
— Да. Четкий случай удушения. Прямо смех один. Она так убила своего ребенка. Ее освободили только из-за мягкости Анстратера.
— Надеюсь, нет никаких подозрений на насилие?
Киртон энергично затряс головой.
— Абсолютно никаких. Полное отсутствие мотива.
— Я понимаю.
— Боюсь, вы гонитесь за недостижимым, — любезно подытожил Киртон. — Оба случая очевидны и элементарны. Следствие по ним было скорее бюрократической причудой. О, сэр, все сделано, как надо, я ручаюсь. Но рутина, обычная рутина.
Через полчаса, уже в «Лебеде», Понс устроился в кресле и спросил:
— Вы не заметили ничего необычного в лечебной карте Диксона?
— Нет. Обычный документ. Я тщательно искал доказательства падения — ушибы, синяки или что-нибудь такое, но ни о чем подобном там не упоминалось. Ему повезло, когда он падал.
— Итак, ничего?
— Да ладно, Понс… Я читал тысячи больничных карт.
— Тем больше причин изучать каждую из них более тщательно, — проворчал он, выводя меня из себя намеками на то, что мной упущена важная деталь.
— Карту Диксона я изучал очень внимательно и могу повторить ее наизусть от начала до конца.
Понс промолчал.
— Интересный случай, — сказал он в конце концов. — Мне жаль отказываться от него.
— Ага! — вскричал я. — Значит, все так, как мы и думали. Но, друг мой, прежде чем уехать, вы должны извиниться перед судьей.
— Я так и думаю сделать, — ответил Понс. — Не позднее как после завтрака. А пока вы будете спать, я хочу прогуляться по городу и разведать кое-что.
На следующее утро мы отправились в дом нашей клиентки. Она вышла на звонок. При виде нас ее рука взлетела к губам, словно девушка пыталась удержать крик удивления.
— Доброе утро, мисс Анстратер, — сказал Понс. — Надеюсь, ваш отец все еще дома?
— Он дома, мистер Понс. Завтракает с тетей Сьюзен.
— Прекрасно, прекрасно! Я должен с ним немедленно поговорить. Вы раскрыли наш обман?
— Нет, сэр. У меня не хватило духа.
— Не беспокойтесь об этом.
Она неохотно отошла в сторону. Понс направился прямо в столовую. Увидев нас, хозяин удивился. Он гордо поднялся, но Понс опередил его.
— Прошу вас сесть, мистер Анстратер. Я пришел лишь затем, чтобы просить у вас прощения за свое поведение вчера вечером.
— Мне кажется, профессор… — холодно начал судья.
— Сэр, меня зовут не Мориарти, — перебил его мой друг. — Мое имя Солар Понс. И я не профессор.
Имя моего приятеля оказалось знакомым судье, и хотя его лицо побледнело, весь вид нашего хозяина вдруг стал удивительно послушным.
— Значит, это случилось, мистер Понс, — тихо произнес он.
— Да, сэр. Но едва ли так, как вы ожидали.
— Расследование полиции?
— Нет, личный сыск.
— Они все же были убиты?
— У меня есть причины верить в это. Но их не убивал тот, кто мог ходить во сне! Можете успокоить свою совесть, сэр. Здесь могло быть еще несколько убийств, но из-за незначительных технических деталей — даже если считать таковыми заключение под стражу — другие потенциальные жертвы спаслись тем, что оказались в недосягаемости убийцы. И еще есть мнение, что убийца удовлетворился смертью того человека, которого хотел видеть наказанным. Убийца был знаком с протоколами дел, которые вы вели. Он знал факты, недоступные прессе, и был в курсе судебного разбирательства. Он был тем, кто проскользнул в дом Хестер Спринг, который находится рядом с церковью, или тем, кто сопровождал ее, когда она была пьяна и не могла защищаться. Он был тем, кто терпеливо ждал, а затем сбил машиной Элджи Фостера. Он тот, кто импульсивно или умышленно, пользуясь предоставленной возможностью, ввел пузырек воздуха в вену ничего не подозревавшего человека.
— Медицинская сестра! — вскричала девушка.
— А прошлым вечером, узнав, что она дежурила в госпитале после того, как освободили Перси Диксона, я позволил себе сделать осмотр машины вашей сестры…
— Только не Сьюзен! — закричал Анстратер.
Наша клиентка прижала ладонь к губам.
Мисс Сьюзен смотрела на Понса с презрительной улыбкой.
— Те выемки на бампере и крыле могли появиться по разным причинам, мистер Понс, — сказала она. — А закупорку кровеносного сосуда почти невозможно обнаружить. Боюсь, вы будете жалко выглядеть, если предстанете перед моим братом с такими доказательствами. Он тут же меня оправдает. Не правда ли, Фильдинг?
Судья Анстратер без слов смотрел на сестру с выражением абсолютного ужаса. А наша клиентка, видимо, не верила ни одному слову Понса.
— Мисс Анстратер, — тихо произнес мой друг, — у меня есть доказательство.
Она резко повернулась к нему.
— Да? И вы так полагаетесь на моего брата — пусть даже он вел эти дела? Я сомневаюсь в его решении. Даже теперь он неуверен, что они заслуживали смерти.
— Такова воля божья, — вдруг взревел судья.
— Но именно ты должен был исполнить ее, — закричала она.
— Я пожалел их жизни,— ответил он.— А ты… ты отняла их!
— Это еще не доказано, — с усмешкой ответила мисс Сьюзен. — Я не думаю, что мистер Понс захочет обратиться в суд с подобной теорией без подкрепляющих фактов, иначе бы он никогда не пришел сюда со своей историей. Не так ли, мистер Понс?
— Вероятно, есть другой способ решения вопроса.
— Психиатрическая клиника, — сказал судья. — Это можно устроить.
— О, нет, — зарыдала наша клиентка.
— Милая Виолетта хотела бы скорее сенсационное судебное разбирательство, — произнесла пожилая женщина. — Но сумасшедших больше вне стен клиник, чем за их решетками. И теперь, после смерти Генри…
— Генри? — изумленно спросил судья.
— Генри Арчер — жертва Диксона, — напомнил Понс. — Он был очень близким другом мисс Сьюзен. И его смерть воодушевила вашу сестру стать общественным палачом.
Мисс Сьюзен горько рассмеялась.
— Сестра! Сестра! Что ты наделала? — прошептал судья Анстратер.
Понс взглянул на часы.
— Прошу нас извинить, мы должны торопиться на поезд.
В купе вагона, пока поезд мчался в Лондон, Понс рассказал о моем промахе.
— Видите ли, в лечебной карте отсутствовала важная деталь. Очень важная, но ее там не было. Следователь упоминал о пятнышке подкожной инъекции, но в записях карты об уколе ничего не говорилось. Хотя трудно представить, чтобы мисс Сьюзен записала там: «Внутривенная инъекция пузырька воздуха». Не правда ли? В убийстве этих людей можно было подозревать любого, но почему другие случаи не вызвали последующей мести? Значит, некто проявил к этим трем большее участие, чем к остальным. Или же мистер Анстратер вел заседания в других городах. Но только в Россе Провидение вмешивалось в его дела и вносило свои поправки. То есть, доступ к документам заседаний имел первостепенную важность.
Дом мисс Спринг стоит рядом с церковью, в которую часто ходила мисс Сьюзен. Сестра судьи работала в госпитале, то есть она имела подход к Перси Диксону. Смерть Элджи Фостера могла быть результатом внезапного импульса, или ее тщательно спланировали. Я верю в первое, так как предумышленность подразумевает длительную слежку за домом Фостера, а это могло стать заметным, и мисс Сьюзен попала бы под подозрение. Возможно, страх судьи Анстратера по поводу сомнамбулизма ослепил этого человека, и он пропустил изменения в психике своей сестры, хотя судья определенно знал, что она глубоко не согласна с его концепцией правосудия.