елось в этот вечер. Виталий не знал, как поступить, выжидал. На пятом звонке он не выдержал, нажал кнопку.
— Вы, можете говорить? — тихим голосом спросила Юлия.
— Был бы я нем, вы бы меня не услышали.
— Не остроумно…
— Согласен, какое уж тут остроумие в конце рабочего дня, в девять вечера.
— Извините… В прошлый раз вы не досказали, что было потом с крокодильчиками? Вы довезли их до материка?
Виталий не помнил, чтобы он рассказывал историю с малолетними рептилиями. Но вопрос задан, и надо отвечать.
— С крокодильчиками всё нормально, живы и здоровы. Греются на солнышке в каком-то европейском зоопарке, с намерением ухватить кого-нибудь из посетителей за ногу. Спите спокойно, крокодильчики в порядке.
— Вот и хорошо, — прошептала Юлия. — Мне важно было услышать… Доброй ночи.
Виталий тогда не понял, что ей важно было услышать, и почему она говорила шепотом.
Это выяснилось две недели спустя.
Разогретый чтением книг писателя-зоолога, Виталий решился, наконец-то, одолеть роман Джойса «Улисс», опубликованный в «Иностранной литературе» в 1989-м году. Виталий получал журнал по подписке, и не стал читать роман пунктирно, дожидаясь очередной номер. В то время много выходило в свет литературных новинок и открытий. Ветерок свободы гулял по коридорам университета, и можно было услышать: «Старик, ты читал нобелевскую лекцию Бродского?» А на следующий день машинописный экземпляр лекции был в руках Виталия, с уговором на одни сутки. Домашняя библиотека пополнялась новыми книгами. Уже было доступно то, что запрещалось. Несколько таких книг сам и тамиздата, в суперобложках из старых газет, хранились на книжной полке за спинами классиков. Виталий не спешил выставлять их на лобное место. Ведь ещё не известно, в какую сторону могло измениться направление ветра.
Было уже за полночь, когда Виталий оставил в кресле, вместо себя, книжку «Иностранной литературы». Он слонялся по комнате, словно Леопольд Блум по Дублину, будто только что проснулся, и пытался вспомнить приснившийся сон. Это выглядело так, если бы искал укромное место, чтобы спрятать: открывал дверцы шкафа, передвигал вещи внутри.
Зачем-то переставил стулья. Между шкафом и стеной, у выхода из комнаты, достал портативную пишущею машинку в футляре, служившую в былые времена типографией для самиздата, и замер: «О, Боже, вот где она!» В глубине проёма стояла ладья, отсвечивая черным лаком. Больше года, как она пропала, и уже никто не искал. Её место занял пустой флакон из-под духов. Виталий возвратил ладью в семью шахматных фигур, и, довольный находкой, направился в кухню.
Кухня всегда была сакральным местом в доме. Это в других комнатах оставались телефоны, компьютер, телевизор, книги. В кухне творили еду и наслаждались ею.
Здесь вели долгие разговоры за кофе, чаепитием, смотрели друг другу в глаза. И не было случайных людей. В период запойного чтения допоздна, повторялся утренний ритуал в обратной последовательности: сначала он пил кофе, потом шел бриться. Войдя в кухню, Виталий думал о себе в третьем лице: «…он подошел к окну и открыл форточку… вместе с прохладным, осенним воздухом ворвался голос сирены… он жил на улице, которая вела на Станцию скорой помощи… круглые сутки мчались машины с мигалками, спасая чью-то жизнь… дорога между жизнью и смертью… да, потом он подошел к шкафчику, достал коробку с кофе и засыпал в кофеварку… насладившись напитком, поплёлся в ванную… который раз он удалял с лица грим Деда Мороза?.. где-то звонит телефон, это его не удивило…»
Виталий вышел из ванной комнаты и достал из куртки телефон.
— Привет! Вы уже не спите? — слышит он в телефоне учащенное дыхание Юлии.
«Значит, не только я потерял ориентацию во времени», — отметил Виталий.
— Который час? — спросил он.
— А что, это имеет значение? Даже не понимаю, почему плетусь на пятый этаж? Проще, вызвать лифт… А я как дура… извините, сейчас открою дверь… Ну вот, я дома. Мне удалось незаметно сбежать с вечеринки. Такой взяла разбег, что проскочила мимо лифта… Всю дорогу думала, что позвоню вам. Нет-нет, не рассказы о животных хотела услышать… Всё это я читала у Даррелла, из библиотеки моих родителей…
Уличенный в плагиате, Виталий молчал. Слушая сумбурный монолог Юлии, он ещё не знал, что ей ответить на это. Самое простое — отключить телефон. Но позорное бегство не в его характере.
— …Конечно, вы догадались, что про крокодильчиков я придумала. Это был повод позвонить вам. Я тогда проревела весь день, и услышать ваш голос — как глоток воздуха. Это так жутко, я была на похоронах подруги… Она с мужем возвращалась из свадебного путешествия… Проехать на машине всю Европу, чтобы ночью, в ста километрах от своего дома, врезаться в брошенный на дороге трактор… Это ей я написала, что умираю. Какая глупость! Только сейчас поняла, нельзя легкомысленно бросаться этим словом…
На какое-то время Юлин голос затухал, возник шум, напоминающий водопад.
И только по восклицанию: «Ай, горячо!» — он предположил, что она в ванной комнате.
— …Я не Золушка. У меня всё в порядке: работа, квартира, друзья, живы мои родители, хорошее отношение с молодым человеком. Не понимаю, что со мной происходит? Почему мне нужен ваш голос? Может, обратиться к психологу? Ой!..
Виталий слушал несколько секунд гудки отбоя. И только очнувшись, отключил телефон.
Утром жена обнаружила Виталия в гостиной, спящим одетым на диване.
— Это кто тебе звонит по ночам? — спросила она язвительно.
Скорость падения не оставляла шансов подстелить соломку… Как рассказать, чтобы тебе поверили? А ещё важнее, поняли. Сам не разобрался, что это было. А как объяснить другому человеку? Выходит, оправдываться. А за что? Ночью поставлена точка, полагал Виталий. Теперь можно посмотреть на всё это как бы отстранённо. Ну да, глупо выгляжу… увлёкся, на волне своих фантазий… Ну да, надо было первому прекратить это безобразие… зато перечитал Даррелла. Ну да, это сомнительное оправдание… И никакого сочувствия:
— Вот, слушаю тебя, и не могу понять линию твоего поведения. Люди с годами взрослеют, а ты ещё в детстве задержался. Посмотри на себя — двуликий Янус!
Виталий это и сделал, когда вошел в ванную комнату, посмотрел на своё отражение в зеркале. Это была ещё та картинка: половина лица выбрита, а вторая заросшая щетиной.
Приключения с Дарреллом закончились, но продолжалось путешествие с Блумом по Дублину. А то, что Юлия позвонит, Виталий не ожидал.
Обычный воскресный день. Жена сидит у окна с открытой форточкой, курит сигарету и пьёт крепкий кофе. Он стряпает у плиты и слушает вполуха накопившиеся за неделю сплетни. Позвонить мог кто угодно. Виталий развёл руками: ну, я никак! Жена оставила сигарету в пепельнице и вышла из кухни. Обратно вернулась с телефоном.
— Это тебя. Могу выйти.
— Здравствуйте, это Юля. Извините, за мой дурацкий ночной звонок. Себя я наказала, утопила мобилку в ванной. Но не поэтому, звоню сейчас. Мне очень стыдно перед вами за истерику. Я всё испортила. Думала, что это хороший виноградный сок. Оказалось, вино. Поняла, когда было поздно. Я потеряла контроль над собой…
— Вы напрасно себя корите. Это мне не стоило затевать рассказы о животных, это я выглядел глупо.
— И сейчас, я не вовремя позвонила?
— Да всё нормально, Юлия, если не считать прерванный монолог жены.
— Хорошо. Я больше не буду звонить, не буду нарушать комфорт вашей семейной жизни, — продолжала после паузы Юлия. — Только я вас очень прошу, можно мне позвонить, когда будет плохо?.. Ну, очень, очень плохо… Я позвоню, чтобы услышать ваш голос.
— Звоните… — ответил неуверенно Виталий.
— Спасибо! Прощайте…
— Слабак! Авантюрист! — слышит он из соседней комнаты.
— Я не согласен. Приятно сознавать, что ты ещё кому-то нужен в этой жизни. И пусть, это всего лишь голос в телефоне.
Анна Германова / Оффенбах-на-Майне /
Родилась, училась и работала в Москве. С 2008 года живёт в Германии, г. Оффенбахна-Майне. Обладатель литературной премии имени Майи Шварцман в 2020 году. Лауреат Международного литературного конкурса «9-й открытый Чемпионат Балтии по русской поэзии — 2020». Лауреат Международного поэтического турнира «Дни русской поэзии в Ганновере — 2018». Лауреат Пятого Международного поэтического Интернет-конкурса «Эмигрантская Лира-2016/2017» за лучшее стихотворение в номинации. Лауреат премии «Поэт года» за 2016 год. Финалист премии «Поэт года» за 2012, 2013 и 2015 год. Финалист IV, VI, VII, VIII Международных поэтических конкурсов «45-й калибр» имени Георгия Яропольского. Финалист 6-го Международного Грушинского Интернет-конкурса 2015–2016 гг. Финалист Восьмого Всемирного поэтического фестиваля «Эмигрантская лира-2016». Публикации в «Литературной газете», в журналах и альманахах «Крещатик», «Тропы», «Эмигрантская Лира», «Южное Сияние», «45-я Параллель», «Енисей» и др.
Последняя на Потьму
А кто сказал «последняя»?
На Потьму ли, во тьму —
закрыты эти сведения,
а значит, никому
справляться не положено,
и думать не моги,
хватай тюки рогожные,
за тамбуром беги.
С червонца сдача трёшками,
на Потьму без пяти,
и вам всего хорошего,
счастливого пути.
А вы машите, милые,
сквозь рыжее стекло,
вас центробежной силою
уже поволокло
по стороне наветренной
на энской широте
долой из геометрии
расчисленных путей
под волнами, под войнами
по лагерному дну
успейте бесконвойными
к вагонному окну.
Колокол
Дорожные рытвины карие
обварят бока февралю.
Разбойное тёмное зарево
насквозь просмолило петлю
моей колеи, что накинута
на вздутое горло реки,