проснулись, чтоб зарю
приветствовать вином —
не пропустите мой бокал хрустальный,
пусть он наполнится рубиновым огнем!
Мы вырвали волшебный этот миг
из мертвых сизых рук ночного мрака,
его, вздыхая, будем вспоминать,
как проблеск свыше поданного знака,
но не дано им снова обладать.
Стих 5Сегодня, когда все богатства мира…
Сегодня, когда все богатства мира
становятся для нас доступней слов,
живое сердце жаждет пробужденья,
влекомое в простор иных лугов,
где каждый сук, благой рукою Моисея
отполирован добела, сияет,
а ветерка любое дуновенье
дыхание Иисуса источает.
Стих 6Божественное утро раннею весной…
Божественное утро раннею весной —
ни холода, ни зноя.
Ланиты милосердных роз
искрятся свежестью,
омытые росой.
Целитель соловей на языке фарси
нам прописал рецепт,
полезный и простой:
«От бледных щек лекарство есть одно —
три раза в день —
Вино! Вино! Вино!»
Стих 7По совести скажу: я ежедневно каюсь…
По совести скажу:
я ежедневно каюсь и навсегда решаю
отречься от вина, что плещется в бокале
иль в кубке золотом.
Но в это Время Розы – о Боже! – я не знаю,
стыдиться ль мне,
что я раскаялся в раскаянье своем?
Стих 8Проходит жизнь. Что Балх нам? Что – Багдад?…
Проходит жизнь.
Что Балх[5] нам? Что – Багдад?
Коль в чаше есть вино —
неважно, терпкое иль сладкое оно.
Так продолжай же пить!
И дóлжно тебе знать,
что после нашей смерти
Луна, как прежде, будет продолжать
свой путь в небесной круговерти.
Стих 9Передохни под сенью роз!..
Стих 10Один большой глоток собою затмевает…
Стих 11Пусть будет нашей трапезой дневной…
Пусть будет нашей трапезой дневной
ломоть простого хлеба,
нога баранья и кувшин вина
под голубым шатром распахнутого неба.
И пусть для нас с тобой зеленые луга
расстелются медовым дастарханом[12] —
благословенье это сердце веселит
безмерно больше всех даров султана.
Стих 12Кувшин вина, немного хлеба…
Кувшин вина, немного хлеба
и свиток со стихами – не более того —
да будет нашим сущностным питаньем.
И если нам двоим в пустыне вольной
дадут лишь это – больше ничего! —
прельстит ли нас царя существованье?
Стих 13Любовь небесных гурий луноликих…
Любовь небесных гурий луноликих
нам обещают после смерти дать в награду,
а я вам говорю, что нет цены
сегодняшнему соку винограда.
На счастье в будущем не уповай,
цени лишь содержимое кармана.
Да не прельстится слух твой жадный
победной дробью пустого барабана.
Стих 14Щедра я щедростью и смеха я полна…
– Щедра я щедростью и смеха я полна, —
сказала роза, распустившись на заре, —
со смехом лепестки мои кружатся на ветру
и как подарки разлетаются по свету!
Шнурки моей наполненной сумы
вдруг развязались сами по себе,
и из нее без счета и числа
посыпались червонные монеты!
Стих 15Пока ты не попал в засаду рока…
Пока ты не попал в засаду рока,
оставшись без уверток и задумок,
слуге кабацкому вели нести вина!
Сейчас с тобой мы будем пировать!
Твой смрадный труп
в земле сокровищем не станет, недоумок!
Тобой гордящийся потомок
из-под земли его не будет доставать.
Стих 16О мире этом думай так…
О мире этом думай так,
как будто скроен он по прихоти твоей:
под каждый твой каприз
и Запад, и Восток подогнаны до мелочей.
При этом знай, что ты – лишь снега горсть
и землю покрываешь:
день или два на солнце поблестишь
и без следа растаешь.
Стих 17Все то, что называем мы Землей
Все то, что называем мы Землей
иль домом отчим,
конюшней служит пегим лошадям
окраса Дня и Ночи.
Навечно воцарились запустенье и бедлам
там, где вершили власть
богатство и секира.
А где, скажите, властвуют теперь
владельцы обездоленного мира?
Стих 17Вариант 2[13]Все то, что называем мы Землей…
Все то, что называем мы Землей
иль домом отчим,
конюшней служит пегим лошадям
окраса Дня и Ночи.
Теперь царят разруха и бедлам
в сарае, что когда-то был дворцом
для множества царей и их эмиров —
Бахрамы[14] и Джамшиды в нем
вершили своевластно судьбы мира.
Стих 18Гигантским деспотом построенный дворец…
Гигантским деспотом построенный дворец
стал домом жадности —
слепой и ненасытной.
Потомство лис здесь упражняется в коварстве,
подвластный лести лев
средь них свой суд вершит.
Создавший все это тиран
считал сей мир добычей безобидной,
теперь он в яме, что могилою зовут,
низверженный лежит.
Стих 19Встречая на пути своем кустарник роз…
Встречая на пути своем кустарник роз
или тюльпанов разноцветных сад,
не сомневайся, ты – в присутствии монарха,
почившего здесь много лет назад.
А ароматные фиалки, что на лугу толпой стоят,
из черной почвы вырастая,
о скорбных проводах Прекрасной Дамы
заветную историю хранят.
Стих 20Вплетенные в траву созвездия цветов…
Вплетенные в траву созвездия цветов,
стелясь по берегу парчовым покрывалом,
от ангельского рода безупречного
ведут свое незримое начало.
Здесь мягкой поступью ступай,
ты ходишь по уликам красоты —
тут губы алые и розовые щечки
во сне глубоком длят свои мечты.
Стих 21Не предвкушай грядущих бед…
Не предвкушай грядущих бед
и будущих потерь,
из чаши пей до дна блаженное Теперь —
пока не выйдешь за порог
всех бесконечных лихолетий,
соединившись с теми, кто ушел
из времени семи тысячелетий[15].
Стих 22Товарищи мои по кабаку…
Товарищи мои по кабаку
чредою исчезают друг за другом;
невинных простодушных бедолаг
хитрюга Смерть по праву увела.
Все эти парни бражничали честно,
но пару раз, перед последним кругом,
они не выпили до дна за Друга —
и Смерть их вывела из-за стола.
Стих 23Восстань, к чему оплакивать…
Восстань, к чему оплакивать
сей преходящий мир людей?
Всем, что дано тебе в удел,
ты с благодарностью и радостью владей.
Если бы род людской мог жить
без мрака чрева и могилы молчаливой,
когда пришел бы твой черед
для жизни полной и любви счастливой?
Стих 24Не позволяй, чтобы абсурдные печали…
Не позволяй, чтобы абсурдные печали
твой день чудесный отравляли,
и мрачных сожалений тучи
твой небосвод собою затмевали.
Не отвергай любовных песен,
и поцелуев жарких, и лугов медовых,